Елена Арсеньева - Кусочек для короля (Жанна-Антуанетта Пуассон де Помпадур, Франция)

Шли годы, и могущество маркизы так укрепилось, что даже министры охотно учитывали ее мнение и ее указания. А для короля она стала политическим советником.

Мечта ее прорваться к настоящей власти сбылась!

Между тем шла война. Мадам де Помпадур боялась, что ее любовник отправится во главе войска в места сражений. Оставаться одной в Версале, где столько людей ее ненавидели? Нет, надо удержать возле себя короля! И она постаралась внушить ему мысли о мире. Обстоятельства ей помогли.

После падения Маастрихта Мари-Тереза и ее растерявшиеся союзники запросили мира. Франция, хозяйничавшая в Нидерландах, на момент переговоров находилась в наиболее выгодном положении и могла диктовать свои условия. Мадам де Помпадур, думавшая лишь о том, чтобы покончить со своими страхами, посоветовала королю не выдвигать никаких требований и отказаться от всех завоеваний, даже сдать трофеи…

Дурацкий мирный договор возмутил народ. Вольтер, желая выделиться, поздравил фаворитку: «Надо признать, что день подписания этого мира можно считать началом благоденствия Европы. Самое удивительное то, что он стал плодом постоянных советов молодой женщины самого высокого ранга, известной своим очарованием, редкими талантами, умом и завидным положением. Такова, видимо, судьба Европы, чтобы одна женщина (Мари-Тереза) начала эту затяжную ссору, а другая прекратила ее».

Это в общем-то недостойное для великого писателя письмо показывает истинную степень могущества мадам де Помпадур – ее прославляли даже за оплошности.

В то время маркиза была влиятельнее всех… кроме общественного мнения. Народ начинал ненавидеть ее. Люди никак не могли смириться с позорным миром, поэтому появились памфлеты в форме песен, названные «рыбными куплетами», ведь «Пуассон» в переводе с французского – «рыба». Они наводнили Париж. Вот пример:

Ну что ж? Маркиза пообижалась, народ понегодовал – и все вернулось на круги своя. Стремительный триумф сей дамы впечатлил придворных. Понемногу все подчинились ей. Лишь двое – де Морепа и герцог де Ришелье – оказались ее противниками. Первый писал о мадам де Помпадур сатирические поэмы. Второй старался оттеснить ее, используя для достижения своей цели собственную любовницу – мадам де ла Пуплиньер.

Прознала ли об этом мадам де Помпадур? Она ли решила преградить путь сопернице, вызвав скандал? Возможно. Но в начале ноября 1748 года очень ревнивому мсье де ла Пуплиньеру (он даже бивал жену в припадках гнева, когда начался ее роман с Ришелье) внезапно стало известно, что связь его супруги с герцогом продолжается. И он выкинул неверную супругу на улицу. Мадам де ла Пуплиньер была посрамлена, и мадам де Помпадур не стоило больше ее опасаться…

Конечно, маркиза была неглупа. Но она была прежде всего женщина, а значит – расточительна. Людовику многие пытались открыть на это глаза, в частности, мсье де Морепа, министр морского флота, знай твердил:

– Сир, флоту нужны деньги. У нас не хватает кораблей, наши арсеналы разрушены, наши порты в запустении. Я не могу сдержать боли в сердце, видя, как строятся театры и залы для балета в то время, когда вашему величеству необходимы корабли.

И что же? Его слова стали известны маркизе, и Морепа получил приказ уехать: «Мсье, в ваших услугах больше не нуждаются. Передайте ваши обязанности мсье де Сен-Флорантену. Поезжайте к своей семье. Я освобождаю вас от надобности отвечать мне». Он отправился в ссылку на двадцать пять лет…

Победив таким образом врага, мадам де Помпадур облегченно вздохнула. Еще раз она доказала всему королевству свою власть. Однако и сама маркиза вышла из сражения с министром морского флота не без потерь: переживания, бессонные ночи, заботы потрепали ее и лишили прежней свежести – прелести ее увядали… А куплетисты уже сочинили дерзкий куплет:

Ознакомившись с памфлетом, Людовик XV и бровью не повел. Он и сам уже находил мадам де Помпадур несколько увядшей. К тому же у нее обнаружились неполадки по женской части, и врачи запретили ей «исполнять обязанности своего положения». Несколько месяцев монарх утешался с разными любовницами, предпочитая девственниц, которых украдкой приводили ему друзья.

Тайная полиция вскоре сообщила маркизе о королевских шалостях. Сразу оценив возникшую опасность, она, по словам историка, «решила удержать Людовика XV возле себя во что бы то ни стало, став наперсницей его увлечений». Хм, иметь власть над мужчиной с помощью других женщин… Оригинальная задумка!

Первой среди них была юная красотка по имени Луизон Морфи. Король поселил ее в домике, который стоял в парке, известном как Парк-с-Оленями. Это старое название Версальского квартала, построенного во времена Людовика XIV на месте парка с дикими зверями времен Людовика XIII.

Вот что пишет в своих «Исторических достопримечательностях» Ж. -А. Ле Руа: «Людовик XIII купил версальские владения и заказал строительство небольшого замка, чтобы оказаться среди лесов и спокойно предаться любимому развлечению – охоте. Прежде всего он позаботился о разведении недалеко от своего жилища зверей для потехи. Среди лесов он выбрал место, куда были приведены олени, лани и другие дикие животные. По его приказу там возвели стены, несколько сторожевых павильонов, и это место получило название Парка-с-Оленями. Прожив несколько лет в Версале, Людовик XIV к 1694 году увидел, с какой быстротой разрастался созданный им город. Пришлось пожертвовать Парком-с-Оленями. Луи XIV приказал снести стены, вырубить деревья, разрушить сторожевые постройки, выровнять почву. Проложили улицы, разбили новые площади. Участки здесь получили в основном выходцы из королевского дома. Но в царствование Луи XIV на новой территории были возведены лишь отдельные строения.

После смерти Луи XIV Версаль в течение нескольких лет оставался в запустении – здесь ничего не строили. Но когда Людовик XV скова переселился сюда, а с ним вернулся и двор, со всех сторон стали прибывать новые жители. Население Версаля – после смерти Людовика XIV здесь жили двадцать четыре тысячи человек – в первые пятнадцать лет правления Людовика XV удвоилось. С неимоверной быстротой возводились дома в квартале Парка-с-Оленями. Население этого квартала стало таким многочисленным, что назрела необходимость разделить приход на две равные части и создать новый, образующий сегодня квартал, или приход, Святого Луи».