Роберт ван Гулик - Скелет под колоколом

На следующий день вечером судья Ди вернулся в Пуян. Перекусив в кабинете, где он выслушал короткий отчет секретаря Хуна о том, что произошло за время его отсутствия, судья вызвал Ма Чжуна и Тао Гана.

— Итак, мой доблестный соратник, — сказал судья Ма Чжуну, — мне сообщили, что ты схватил «нашего» человека! Расскажи-ка подробности.

Ма Чжун описал два насыщенных приключениями вечера и в заключение сказал:

— Этот Хуан точно соответствует описанию, данному мне вашим превосходительством. Более того, обе заколки совершенно сходны с теми, что представлены на рисунке из дела.

Судья удовлетворенно кивнул головой.

— Если ничего не произойдет, я думаю, завтра мыс этим покончим. Секретарь, пусть все, причастные к делу улицы Полумесяца, будут на завтрашнем заседании. А теперь, Тао Ган, скажи мне, что ты разузнал о госпоже Лян и господине Линь Фане.

Тао Ган дал отчет о своем задании, не забыв упомянуть ни попытку покушения на его жизнь, ни своевременное вмешательство Ма Чжуна.

Судья Ди одобрил, что Тао Ган до его возвращения больше не приближался к дому Линь.

— Завтра, — объявил он, — мы проведем совет по делу «Лян против Линь». Я изложу вам выводы, к которым пришел после изучения дела, и расскажу о мерах, которые намерен предпринять.

Отослав затем своих помощников, он приказал первому писцу принести пришедшие за время его отсутствия официальные бумаги.

Известие, что убийца с улицы Полумесяца находится за решеткой, разошлось по Пуяну с быстротой молнии. На следующее утро, задолго до открытия суда, у ямыня собралась многочисленная толпа.

Сев в большое кресло, судья Ди сразу же взял свою красную кисточку и составил приказ тюремщику. Чуть погодя два стражника втолкнули в зал Хуан Сана. Они грубо заставили его склонить колени перед возвышением, а когда заключенный застонал, сгибая свою пораненную ногу, начальник стражи крикнул ему:

— Тихо! Слушай его превосходительство!

— Как тебя звать? — спросил судья. — И из-за какого преступления находишься ты перед этим судом?

— Меня зовут… — начал Хуан Сан. Начальник стражи дубинкой ударил его по губам, говоря:

— Грязная собака, используй должные выражения, обращаясь к суду!

— Меня, ничтожного, зовут Хуан, — с ненавистью в голосе вновь заговорил вор.. — Мое имя — Сан. Я честный нищенствующий монах и отказался от благ этого мира. Прошлой ночью на меня напал один из ваших людей, и меня бросили в тюрьму по причине, которая мне неизвестна.

— Мерзкий пес! — возвысил голос судья. — Ты что, уже забыл убийство Чистоты Нефрита?

— Чистота… это вы так утверждаете! Но не надо навешивать на меня смерть шлюхи, которая повесилась у матушки Пао! Прежде всего, она сама повесилась, а затем — меня там не было, когда это случилось. Это многие могут засвидетельствовать.

— Избавь нас от твоих гнусных историй. Я, начальник этого уезда, заявляю тебе, что в ночь с шестнадцатого на семнадцатое ты убил сначала ужасающе с ней обойдясь Чистоту Нефрита, единственную дочь мясника Сяо Фухана.

— У меня нет календаря, ваше превосходительство, и я не имею ни малейшего представления о том, что делал или не делал той ночью. А имена, которые вы только что назвали, мне ничего не говорят.

С задумчивым видом судья Ди погладил свою бородку. Хуан Сан полностью соответствовал образу преступника, который он себе нарисовал. Кроме того, у него найдены две украденные золотые, заколки. И все же в его отрицаниях звучала неоспоримо правдивая нотка. Внезапно новая мысль пришла судье на ум. Склонившись над заключенным, он сказал ему:

— Смотри на своего судью и внимательно слушай меня, пока я освежаю твою память. В юго-западном районе этого города, за решеткой расположена улица мелких лавочников, называемая улицей Полумесяца. На углу, образуемом этой улицей и узким проездом, находится мясная лавка. Дочка мясника спала в каморке над кладовой. Разве ты не проник в комнату к этой девушке, воспользовавшись свисавшей из окна тряпкой? Разве ты не изнасиловал девушку прежде, чем удушить ее и сбежать с ее золотыми заколками?

По искре воспоминания, мелькнувшей Р единственном глазу, который Хуан Сан еще был способен открыть, судья понял, что в его руках истинный преступник.

— Признайся в своем преступлении! — выкрикнул он. — Или же тебя следует подвергнуть пытке, чтобы заставить говорить?

Заключенный пробормотал несколько неразборчивых слов, но наконец сказал:

— Вы можете обвинять меня в любых преступлениях, каких вам только заблагорассудится, но, чиновная сука, тебе придется долгонько подождать, чтобы я сознался в убийстве, в котором невиновен.

— Пусть этому наглецу дадут пятьдесят ударов кнутом! — приказал судья.

Стражники содрали с Хуан Сана одежду, обнажив мускулистое тело. Тяжелый ремень со свистом ввинтился в воздух, прежде чем хлестнуть по спине, которая вскоре превратились в кровоточащее месиво. Наказываемый ни разу не вскрикнул. Только глухие постанывания выдавали его страдание. На пятидесятом ударе он рухнул без сознания на пол.

Начальник стражи привел его в себя, сжигая у него под носом уксус и предложив затем чашку крепкого чая, которую Хуан Сан презрительно оттолкнул.

— Это лишь самое начало, — заметил судья. — Если ты не решишься признаться, мы прибегнем к настоящей пытке. У тебя выносливое тело, и у нас есть весь день впереди.

— Если я признаюсь, — сказал несчастный хриплым голосом, — вы отсечете мне голову. Если я не признаюсь, вы будете меня пытать, пока не наступит смерть. И все же я предпочту последнее. Испытываемую боль вознаградит удовольствие от причиняемых вам бесконечных хлопот, чиновничьи твари!

Рукоятью бича начальник стражи заткнул обвиняемому рот и собирался ударить его еще раз, но судья Ди поднял ладонь. С грязным ругательством Хуан Сан выплюнул несколько зубов.

— Подведите эту наглую собаку, — сказал судья. — Хочу ближе взглянуть на него.

Стражники безжалостно приподняли заключенного. Долго вглядывался судья в глаз, который не был разбит локтем Ма Чжуна и поблескивал жестоким огнем.

Передо мной, рассуждал судья, истинный образец закоренелого преступника, способного, ни в чем не признавшись, умереть под пыткой. Припомнив слова из разговора бандита с Ма Чжуном, как тот их ему передал, он внезапно подумал о некоторых произнесенных Хуан Саном фразах и приказал:

— Поставьте этого человека на колени!

Взяв лежавшие перед ним золотые заколки, он бросил их на землю. Они покатились по камням пола и замерли совсем рядом с заключенным, который мрачно на них посмотрел.