Фиделис Морган - Неестественный свет

В этот день в колледже было пустынно. Элпью с графиней прошли по гулкому дворику, вымощенному кирпичом, и следом за юношей вошли в просторное прямоугольное помещение, ведущее к лекционному залу.

— Эй, постойте! — позвала ее светлость. Юноша обернулся.

— Боюсь, дамам сюда вход воспрещен.

— Знаю, знаю, — задыхаясь, проговорила графиня, которая запыхалась, догоняя его. — Я лишь хотела переговорить с вами.

Юноша озабоченно огляделся и прошептал, наклонившись к ее светлости:

— Я готовлюсь к вступлению в братство. Им не очень-то понравится, если они увидят, что я нарушаю правила.

— Да плевать на правила! — фьфкнула графиня, обмахиваясь веером с внушающей тревогу скоростью. — Я та, которая видела, как Бойль ставил свои опыты с воздухом, помните? — Она бросила на него взгляд, долженствующий сойти за скромный.

— Я помню. — Взяв графиню за руку, он вывел ее назад на улицу. — Я на самом деле вас помню, но действительно не должен пускать вас сюда.

Они стояли у портика.

— Нам нужно разрешить сложную головоломку. — Элпью вытащила из мешка листок. — А найти решение — это вопрос жизни и смерти. Из-за нее уже два человека отправились на тот свет.

Внимательно посмотрев на Элпью, юноша задался вопросом, в своем ли она уме. Впервые он начал осознавать, насколько разумно правило, запрещающее женщинам посещать сей храм науки. Стоящая перед ним пожилая особа, к примеру, явно страдала от жестокого приступа удушья или даже бешенства матки.

— Простите, — сказал он, возвращая бумагу, — но я не могу вам помочь. Мы здесь занимаемся высшими понятиями экспериментальной философии. А это, судя по виду, какое-то неправильное уравнение. Вы обращались к торговцам лекарствами? Они могут быть более сведущи в таких вопросах, чем я.

— Юноша! — Графиня захлопнула веер и подбоченилась. — В прошлый раз, когда мы встречались, вы были достаточно любезны. Что за внезапная перемена в вашем поведении?

— Вообще-то… — Молодой человек потер лоб. — Я опаздываю. — И он бросился прочь, крикнув на ходу через плечо: — Обратитесь к лекарям.

— Как вам это нравится! — Элпью снова повернулась к Брод-стрит.

Графиня все еще смотрела вслед удалявшемуся юноше.

— Мы поговорим с мистером Ньютоном! — крикнула она ему вслед, когда он уже не мог ее слышать. — Мистером Исааком Ньютоном!

— Идемте, миледи, — потянула ее за руку Элпью. — У нас мало времени. Пусть засунут свои чисто мужские общества экспериментальной глупологии себе в зад.

— Однако насчет Ньютона — не такая уж плохая мысль, Элпью. Зайдем к нему по пути домой.

Они несколько раз прошлись вдоль ряда, пока не остановили свой выбор на «Мерлине».

— У него внешность алхимика, — сказала графиня.

— Почему вы так решили? — поинтересовалась Элпью. — Вы часто встречали алхимиков?

— Я видела их на сцене, Элпью. Я же говорила тебе, что алхимики — любимые персонажи в комедиях.

— … несравненное средство, свои чудодейственные свойства оно проявит уже после одной дозы, чего многие другие хорошие лекарства не достигнут, пожалуй, и десятью! — выкрикивал он, когда они подошли. — Поистине верное средство, исцеляющее, как никогда доселе, быстро и эффективно, даже когда все другие снадобья потерпели неудачу, и поскольку по качеству оно превосходит все другие известные средства…

— Но, мадам… — Элпью не могла решиться заговорить с ним. — Он говорит так непонятно…

Графиня подтолкнула ее вперед.

— Все равно попробуй. Действуй.

— Сэр, — сказала Элпью, беря бутылку, чтобы привлечь его внимание. Уловка сработала моментально. Он прервал свою тираду и обратился прямо к ней:

— Мадам, могу я заинтересовать вас бутылочкой этого превосходного эликсира? Он успокаивает и излечивает все недуги и недомогания, как, например, мокнущие раны, боли, опухоли, переломы…

Элпью торопливо поставила бутылку. Это было средство от сифилиса.

— Сэр… — Она наклонилась над прилавком, заговорив доверительным тоном. Торговец также наклонился вперед, повернувшись ухом к ее губам. Он был прекрасно осведомлен о том, как вести себя с клиентами, и понимал, что значит конфиденциальность. — Это дело большой срочности и огромной важности. Не знаете ли вы алхимика или ученого человека, который разбирается в алхимических символах?

Лоточник выпрямился и уставился на Элпью из-под кустистых седых бровей. У нее закружилась голова, она не могла отвести взгляда от его глаз. Они обладали такой властью, что она подумала — уж не пустил ли он в ход месмерическую силу. Она стояла под его взглядом, завороженная, пока он наконец не отвел глаза и не посмотрел на графиню.

— Она с вами?

Элпью кивнула.

— Пол! — позвал он, и из-под навеса появился мальчик. — Присмотри за лотком до моего возвращения. — Затем, сопровождаемый Элпью и графиней, он зашагал по улице. Свернув за угол, он внезапно остановился перед маленькой дверью, над которой покачивалась вывеска «Голова Сенеки».

— Многие считают, что Сенека был римлянином, поскольку учил Нерона и Калигулу, но он был родом из Испании. — Пригнувшись, старик нырнул в дверь. Элпью с графиней последовали за ним. Графиня пришла к мысли, что никогда не задумывалась над национальностью Сенеки, а Элпью вообще никогда о нем не слыхала.

Берлога «Мерлина» оказалась маленькой, но вычурно убранной.

Первое, что они увидели, — чучело крокодила на полу. То есть им бы очень хотелось надеяться, что это чучело, потому что крокодил был очень большой и лежал прямо у ног.

Как и в лаборатории Бо, вдоль стен стояла аппаратура, банки, различные сосуды и книги. С потолка свисала лампа в виде семиконечной звезды, в каждом из кончиков горел огонек. В одном из углов пылала печь, в другом приютился маленький орган.

— Садитесь. — Взмахом рук «Мерлин» указал на небольшое деревянное сиденье. Сам он присел на табурет у органа. — Так в чем же ваше затруднение?

— Мы должны узнать, что это значит. — Элпью протянула ему листок. — Чтобы спасти одному человеку жизнь.

«Мерлин» еще раз окинул Элпью пронизывающим взглядом, потом взял бумагу и, бегло взглянув на нее, принялся за толкование.

— Так, — промолвил он, поглаживая бороду. — Первый знак — это Caput Mortem, мертвая голова. — Повернувшись к органу, он извлек из него зловещий аккорд.

— Затем у нас идут, в стремительной последовательности, ртуть — среда, медь — пятница, если считать это днями, и эта маленькая штучка, похожая на корону, — это альфа Льва. — Он снова приналег на клавиатуру органа. — Выглядит примерно так. — Какофония дисгармоничных звуков оглушила Элпью.

— Альфа Льва — это звезда в созвездии? — спросила она, пытаясь прекратить концерт и вернуть алхимика к формуле.