Елена Чудинова - История Англии для детей (фрагменты)

И вот однажды Беда встретил близ монастыря мальчика, и попросил отвести себя в какое-нибудь селение, где бы он смог бы проповедовать. Но мальчику вспала на ум злая шалость. Вместо того, чтобы отвести старца в селение, он отвел его на морской берег, где волны шумели, ударяясь в высокие камни валуны. Слабому старцу этот шум показался людскими голосами, и он начал проповедь. Он говорил долго и вдохновенно, но слушали его только камни. Но когда Беда окончил проповедь и замер, ожидая ответа слушателей, по воле Бога камни ответили ему: «Аминь!».

Когда Альфред только-только стал королем, у него не было ни единого города, жители которого отважились бы подчиняться ему, поскольку они боялись датчан. Он был вынужден скрывать свое звание под одеждой бедняка, и жить у одного из своих собственных пастухов, и даже жена пастуха не знала, что он - король.

Этот пастух жил в той части Сомерсетшира, которая зовется Этельни. Покуда Альфред находился там, его верные друзья разведывали и доносили ему положение в стране, и передавали сообщения сторонников. Они просили его прятаться до тех пор, пока для борьбы с датчанами не наберется достаточно войска.

Я расскажу тебе один забавный случай.

Однажды жена пастуха налепила аппетитных лепешек и положила их печься. Надо сказать тебе, что в те далекие времена очаг выглядел совсем не так, как ты можешь представить. Это было просто-напросто место для костра, который разводили внутри дома. Труб тогда не было, а дым уходил через дыру в потолке. Во избежание пожара место это было обложено широкими плоскими камнями. Когда огонь горел, камни нагревались. На них и клали кусочки теста, и так пекли хлеб. Именно такие лепешки и готовила жена пастуха.

А король сидел в это время в хижине и налаживал свой лук и стрелы. Тут жене пастуха понадобилось отойти, и она попросила его приглядеть за лепешками и перевернуть их, когда они достаточно подрумянятся с одной стороны. Но Альфред как раз ждал решающих вестей от своих сторонников, и, конечно, не мог думать ни о чем другом. И он совсем забыл о лепешках, и они подгорели. Когда жена пастуха вернулась, на камнях только чадили угольки. Женщина рассердилась и принялась громко бранить Альфреда.

Как раз в эту минуту вошел ее муж с друзьями короля. Они сказали, что битва началась, и королю нет нужды больше скрываться. Но представь себе, как была удивлена жена пастуха, и как просила она у короля прощения за свою ругань!

Король же улыбнулся, и сказал, что если она простит ему подгоревшие лепешки, то и он простит ей брань. Затем он сердечно поблагодарил хозяйку и пастуха за то, что они дали ему прибежище в дни опасности, и отправился биться с датчанами.

Гарольд поспешил с войсками на юг и 14 октября 1066-го года встретился с Вильгельмом под Гастингсом. В этом месте произошла великая битва.

Войско англосаксов было в основном пешим. Простые воины были вооружены дубинами или боевыми топорами, а знатные люди, которые тоже сражались в пешем строю, имели мечи, датские боевые топоры и щиты. У Гарольда Английского не было конного войска. А норманны Вильгельма были тяжело вооруженной конницей. У них были кроме мечей длинные копья, а сражались они с седла. Были у Вильгельма и отряды лучников. Их так называемые долгие луки превосходили небольшие луки саксов силой и дальностью боя.

Гарольд Английский был в этой битве убит, а английское войско было побеждено норманнами.

Побежденные и опечаленные англичане даже не смогли сразу разыскать на поле брани своего убитого короля. Тогда одна лэди, которую звали Эдит Лебединая Шея, очень любившая Гаральда, сказала, что отыщет его тело. И она пошла по полю брани, переходя от одного иссеченного тела к другому. А верные слуги короля направились за нею. Наконец Эдит остановилась перед телом воина, сраженного из долгого лука: лицо его было разбито наконечником мощной стрелы. Эдит опустилась перед ним на колени и расстегнула доспехи. «Это король Гарольд, - сказала она. - Я узнаю его по шраму на плече!»

И англичане похоронили своего короля на морском берегу, недалеко от поля битвы, насыпав над его могилой каменный холм.

Вильгельм, герцог Нормандии, сделался королем Англии.

Поведав тебе о несчастной Эдит Лебединой Шее, я не могу умолчать и о другой женщине - Матильде Фландрской, жене Вильгельма. Она отличалась кротким и набожным нравом. Поскольку она была наполовину саксонкой, сердце ее разрывалось пополам: ей было жаль саксов, жестоко истребляемых ее мужем, но в то же время она горячо любила безжалостного Вильгельма. И вот, мечтая вымолить у Бога прощенье за всю пролитую им кровь, она дала странный обет. (Если ты не знаешь, что такое обет, я скажу тебе, что это то же самое, что и обещание, но дающееся не человеку, а Богу…) Вскоре после его победы под Гастингсом она начала ткать ковер совершенно невероятной длины, на котором должны были быть изображены все события, так или иначе связанные с этой битвой. И она действительно выткала его, хотя на эту работу ушло много лет. Чего только не вместил этот ковер! Мы можем увидеть на нем и смерть Эдварда Исповедника, и прибытие Гаральда Гардрада с Тостигом, и плывущие корабли норманнов, и зловещую комету, которую видели в небе перед битвой, и Гарольда Английского, пронзенного стрелой в глаз, и всю битву, и церкви, и селения вокруг… Над каждым изображением на ковре была выткана надпись, кого оно представляет. Ковер этот занял в длину несколько миль. Он сохранился до наших дней.

На Рождество 1066-го года Вильгельм был помазан на царство в Вестминстере. Пока шла церемония, свита Вильгельма, боявшаяся нападения саксов, подожгла все дома вокруг собора, в котором Вильгельм короновался. Так он и венчался на царство в красных сполохах огней и дыму.

Очень жаль, что мы должны подумать и о плохих событиях, относящихся к правлению Генриха.

Вспомни о том, как англы и саксы сделались христианами, и как в Англии появились первые монастыри. Много лет прошло с тех пор, и множество монастырей и соборов было возведено в Англии и в других странах. К тому времени, когда на английский трон поднялся Генрих Второй, священники и монахи уже давно подчинялись прежде всего не королю своей страны, а Папе Римскому, верховному первосвященнику. Если священник или монах совершал дурное дело, его судил не король, а церковный суд. Это происходило потому, что священник не был вассалом короля, а был вассалом Церкви. Дело в том, что король правил своей страной, и должен был думать прежде всего о благополучии своего народа. Церковь же была одна на все страны, и должна была думать об интересах христианской веры одинаково для всех стран. Поэтому естественно, что священники ни в одной стране не желали, чтобы король судил их таким же образом, как обычных подданных.