Фиделис Морган - Тщеславная мачеха

– О ком, о ком? – Графиня надеялась, что беседа не выйдет за рамки приличия.

– Carreau valet… – Люси подняла валета. – И pique dame… – Она подвинула вперед даму. – Так они называются по-французски. Как дорогой доктор воспринял весть о моем побеге? Не скучает обо мне?

– Доктор Стикуорт?

– Да, мой старый Стики. Я думала, доктор присоединится ко мне, но он, по существу, мерзавец, как все мужчины. – Люси недовольно вздохнула. – Полагаете, это он отравил ту девушку? Я бы не удивилась. – Заглянув в пустую кастрюлю, она пальцем собрала со стенок остатки. – У кого еще в наши дни есть доступ к ядам?

– Леди Уиппингем, зачем вам понадобилось, чтобы все считали доктора Стикуорта вашим убийцей?

– Я дала ему возможность сбежать со мной, но он отверг меня, свинья. А теперь я узнаю, что он едва заметил мое отсутствие. – Люси облизнула палец. – По-моему, он слишком поглощен своей новой пассией, чтобы обратить внимание на мое исчезновение.

– Новой пассией? – Графиня придвинула к столу стул, на котором лежали детали маски, и села прямо на них.

– Дражайший доктор, мой любовник, нашел себе юную девушку.

– Да что вы говорите? Вы поражаете меня.

– Мы со Стики уже не один год вместе. – Люси захохотала. – Неужели вы считаете, что я сплю со своим жирным, гнусным муженьком? Да вы только посмотрите на него. У него пороков не меньше, чем достоинств, но мужской доблести ему явно не хватает. Короче говоря, он жирная, ленивая свинья. А Стики, напротив, душка. Стоило ему поманить меня пальцем, как я уже со всех ног бежала к нему, дура я, дура. Но в конце концов он ко мне охладел. Я поняла это. Я пробовала разные ухищрения, чтобы вернуть его расположение, но ничего не добилась. Новая пассия гораздо моложе меня. Почти школьница.

– Мадемуазель Смит? – предположила графиня.

– Откуда мне знать? Вы же не думаете, что он скажет мне? Поначалу я подозревала эту скучную Аурелию. Но ее смерть ничуть не взволновала его, верно? Значит, это кто-то другой. Та, что работает с моим мужем и его отвратительными сосальщицами.

– В этом городе много молодых женщин, леди Уиппингем. И врач всегда может найти повод для посещения на дому.

– Да. – Люси Уиппингем рыгнула и откинулась в кресле. – Видимо, да. Все равно что искать иголку в стоге сена.

– Скажите мне, – забросила удочку графиня, надеясь, что Люси Уиппингем выболтает что-нибудь еще, – все ли обитатели замка так озабочены амурными делами?

– Доктор способен найти предлог для чего угодно. – Не обращая внимания на графиню, леди Уиппингем скорчила гримасу. – Вы же не считаете, что он занялся телом девушки из любви к некрофилии? Хотя к тому моменту Аурелия уже не могла отказать ему. – Люси презрительно усмехнулась. – Мужчины! – вскричала она, вскидывая руки драматическим жестом. – Они меня уже ничем не удивят.

– Дело, думаю, в любви, а не в мужчинах, – заметила графиня. – Так что насчет вашего мужа? Вы сообщите ему, что живы?

– Упаси Бог. Пусть поволнуется. Сомневаюсь, что он вообще заметил мое отсутствие. Он предпочитает служанок, да и с мужчинами занимается какими-то странными делами, как мне кажется.

– Правда? И в каком смысле странными?

– Так и не удалось от него добиться. Но он встречается с Уэклендом, а иногда и с другими мужчинами, и днем они чем-то там заняты. С этих встреч он всегда возвращается весьма возбужденным. А в иных случаях и более возбужденным, чем обычно.

– Вы не любите мужа?

– Больше не люблю. Когда-то любила, когда наша страсть имела прелесть новизны, но теперь осталась только привычка. У меня была возможность внимательно понаблюдать за ним, и это погубило его в моем мнении. Он довольно хорошо обеспечивает меня, но, полагаю, нечестными путями.

– Насколько нечестными?

– Например, он облапошил вас. Он платил Изабелле, чтобы та обыгрывала людей в карты. Она выигрывала для него их владения, а он взамен платил ей жалкие гроши, на которые она и жила. Хотя Изабелла нуждалась в деньгах, чтобы оставаться здесь, рядом со своей забавной маленькой возлюбленной – герцогиней.

– Вы хотите сказать, что все расписки попадали к вашему мужу? – Внезапно стычка в комнате на чердаке между герцогом и лордом Уиппингемом на следующий день после смерти Изабеллы обрела смысл. Герцог отбирал у него расписку. – Какая грязная игра. Понимаю, почему вы больше не любите его, – сказала графиня. – Eclaircissement [114] Просветление (фр.) в отношении моего мужа произошло у меня лишь несколько месяцев назад. А вы действительно любите доктора?

– Не знаю. Если бы я знала, что он… – Люси глубоко вздохнула. – Возможно.

– Конечно, Люси. Для рождения любви требуется лишь толика надежды.

– О да, графиня. И как вы наверняка знаете, идеальная почва для взращивания любви – скука. В замке все томятся от скуки, следовательно, все влюблены. И неизбежно влюбляются в того, кто не всегда им доступен. Но объясните ли мне, графиня, что вызывает эту любовь, перед которой мы все так унижаемся?

– Приток крови к мозгу. Расстройство нервной системы, зарождающееся безумие?

– И неужели этого достаточно, чтобы побудить человека к убийству?

– О да, – промолвила графиня. – Безусловно, достаточно.

Элпью за несколько минут обежала рынок, и теперь ей оставалось только заглянуть к пивовару за маленьким бочонком пива.

Ее не оставляло странное чувство, что за ней следят.

Элпью шла вдоль ряда лавок, внезапно останавливаясь и делая вид, что выбирает товар, а сама украдкой оглядывалась, но ничего не замечала. Увернувшись от хлопающего на ветру края полотняного навеса, Элпью покинула рынок и нырнула в узкий проулок. Если кто-то следует за ней, здесь это сразу станет ясно. Она прошла три четверти проулка, свернула в еще более узкий проход и, затаив дыхание, обернулась.

Проулок был пуст.

Элпью выдохнула, но не успела сделать и шага вперед, как из-за спины у нее вынырнула рука в перчатке и зажала рот, не дав крикнуть.

Сыщицу затащили назад в проход. Кто бы это ни был, держал он ее очень крепко. Элпью вырывалась, бросив пакеты с покупками, содержимое которых рассыпалось по проулку. Она пыталась укусить затянутую в кожаную перчатку руку, но незнакомец держал Элпью, пока та не выбилась из сил.

Наконец ее завели в темный заброшенный дом с выбитыми стеклами и ободранной дверью и толкнули на грязный, выложенный плиткой пол.

Не успела Элпью повернуться, как ей завязали глаза черным шарфом.

– Что вам известно о пришествии Альфы и Омеги? – К ней обратился мужчина, говоривший как образованный человек, двое других держали ее.

– Ничего, – ответила Элпью. Как бы мало она ни знала, сыщица не собиралась сообщать эти сведения похитителю. – А что это?

– Кто такие три короля?