ЮРИЙ МУХИН - СССР имени БЕРИЯ

Прождав безрезультатно несколько месяцев, Олег написал письмо такого же содержания в ЦК ВКП(б).

Был конец мая, но было уже жарко. Подполковник инженерной службы Юрганов трясся по ухабам дороги на Пер¬ вомайск в еще ленд-лизовском «виллисе», проклиная и своего начальника управления, пославшего подполковника для выполнения спецзадания в Сахалинский обком, и сам обком за это дурацкое задание, которое нужно было бы выполнять не ему, а какому-нибудь психиатру. В 221-м отдельном дивизионе он представился командиру дивизиона и, стараясь сказать как можно меньше, объяснил, зачем он приехал. Командир вызвал командира батареи, приказал комбату исполнять распоряжения подполковника, и тот сопроводил Юр¬ ганова в свое подразделение.

В маленькой комнатке канцелярии батареи было три табуретки и два стола: за одним из столов сидел ефрейтор, второй был стол капитана. Вошедший капитан скомандовал «Смирно!» и пропустил первым подполковника.

– Сюда, товарищ подполковник, садитесь за мой стол, – старался быть спокойным капитан, совершенно не представляя, кто этот подполковник и что ему на батарее надо, но, заметив его взгляд, брошенный на ефрейтора, дал ефрейтору еще одну команду, – постойте в коридоре!

Подполковник сел, достал блокнот, изучающее взглянул на севшего перед ним на табурет капитана и спросил:

– Что вы можете сказать о младшем сержанте Лаврентьеве Олеге Александровиче?

– А что он натворил? – тут же встревожился капитан.

– Что он за солдат? Каких-то ненормальностей за ним не наблюдается? – уточнил вопрос подполковник.

– Вы имеете в виду, не контуженый ли он?

– Примерно это…

– Нет! – даже возмутился капитан. – Мы его еще в прошлом году должны были демобилизовать – участник войны и шестой год служит! Но задержали – специалистов нет. Радист прекрасный. Голова – во! В том году в вечерней школе сразу три класса за один год окончил, получил аттестат зрелости и послал документы в Московский университет – на физика хочет учиться. Всему гарнизону лекции про атомную бомбу читает – меня даже командир за него похвалил. Книг и журналов у него – чемодан, и такие книги, что сроду не прочитаешь…

В коридоре перед дверью ефрейтор направил ухо на филенку и пытался услышать, о чем начальство толкует, поэтому и не заметил подошедшего старшину. Впрочем, старши на не стал обращать внимание на эту мелочь, а сразу взял быка за рога.

– Васильев, что у него на погонах?

– Подполковник инженерной службы.

– Так. Лопатки будет проверять,- немедленно оценил обстановку опытный старшина, – а у нас шесть штук не хватает. Так, Васильев, мчись в четвертую батарею к старшине…

Его прервала открывшаяся дверь, в которую выглянул капитан.

– Васильев, младшего сержанта Лаврентьева ко мне!

Бегом! – дал он команду ефрейтору, опередив в этом старшину.

Несколько минут спустя в канцелярию батареи вошел и доложил о себе Лаврентьев.

– Младший сержант Лаврентьев по вашему приказанию прибыл!

– Садись, сынок, – показывая на табурет, пригласил подполковник, после чего кивнул капитану. – Нам с сержантом наедине поговорить надо…

Капитан вышел в коридор в коридор к обеспокоенному старшине.

– Проверять будет? – тревожился тот.

– Нет, тут что-то другое, – недоумевал капитан.

– А лопатки в четвертой батарее все же надо одолжить – береженого бог бережет! – к такому выводу пришел опытный служака.

Юрганов возвращался в кабинет командира 221-го дивизиона успокоенным – сержант был безусловно вменяем, и, безусловно, был очень неординарной личностью, со знаниями, удивившими и окончившего академию Юрганова.

А то, что Лаврентьев не рассказал ему суть того, что он собирается сообщить в ЦК, даже понравилось подполковнику – парень не за славой стремился и, судя по всему, действительно что-то придумал.

На правах работника штаба округа он распорядился:

– Задерживать его демобилизацию больше нельзя – если им Москва заинтересовалась, то у нас никаких оправданий не примут. И, главное: младшего сержанта Лаврентьева от несения службы с сегодняшнего дня освободить, предоставить ему в штабе отдельную комнату и писаря, допущенного для работы с секретной документацией, дать бумагу, чертежные принадлежности. Все, что напишет, – перепечатать в одном экземпляре и срочно выслать в сахалинский обком. Черновики сжечь, составить об этом акт.

Командир дивизиона подполковник Плотников был заинтригован, но понимал, что спрашивать о подробностях у Юрганова бесполезно.

Лаврентьеву выделили в штабе дивизиона охраняемую комнату и предоставили возможность написать свою первую работу по термоядерному синтезу.

Работа состояла из двух частей. В первую часть вошло описание принципа действия водородной бомбы с дейте¬ ридом лития-6 в качестве основного взрывчатого вещества и урановым детонатором. Она представляла собой ствольную конструкцию с двумя подкритическими полушариями из урана-235, которые выстреливались навстречу друг другу.

Симметричным расположением зарядов Олег хотел увеличить скорость столкновения критической массы вдвое, чтобы избежать преждевременного разлета вещества до взрыва.

Урановый детонатор окружался слоем дейтерида лития-6.

Олег выполнил оценку мощности взрыва, предложил способ разделения изотопов лития и экспериментальную программу проекта.

Во второй части работы он предлагал устройство для использования энергии термоядерных реакций между легкими элементами в мирных целях – ту самую идею управляемого термоядерного синтеза, работы по которой ведутся уже более 50 лет во всем мире.

Лаврентьева, конечно, торопили, да и он сам спешил быстрее закончить работу, так как им уже были посланы документы в приемную комиссию МГУ, и пришло уведомление, что они приняты. 21 июля пришел приказ о его досрочной демобилизации, – солдат, который переписывается с ЦК, да еще и по секретной почте, – это большие хлопоты для любого начальства, от таких солдат очень полезно побыстрее избавиться.

Олегу пришлось закругляться, хотя вторая часть его работы была еще не закончена. Работа была отпечатана в одном экземпляре и 22 июля 1950 года отослана секретной почтой в ЦК ВКП(б) на имя заведующего отделом тяжелого машиностроения И.Д. Сербина. Черновики были уничтожены, о чем составлен акт за подписью военного писаря секретного делопроизводства старшины Алексеева и самого автора. Грустно было смотреть Олегу, как сгорают в печке листки его первой выдающейся научной работы, в которые он вложил две недели напряженнейшего труда и несколько лет раздумий. Уже вечером с документами о демобилизации младший сержант выехал в Южно-Сахалинск, а там узнал неприятную новость. Оказывается, близ Владивостока дождями размыты железнодорожные пути, и на вокзале скопилось более 10 тысяч пассажиров. А до начала приемных экзаменов оставалась неделя!