ЮРИЙ МУХИН - СССР имени БЕРИЯ

А 29 декабря 1950 года в кабинет Берии зашел секретарь, забрать подписанные бумаги, и задержался, ожидая, когда Берия закончит писать резолюцию на очередном документе.

– Кстати, товарищ Берия. Из отдела кадров МГУ позвонили по поводу Лаврентьева – они запомнили, что мы им интересовались.

Берия поднял голову и с интересом посмотрел на секретаря.

– У него отца нет, а мать – медсестра. Короче, у него нет денег, чтобы оплатить учебу в университете. Его выгоняют.

Он раньше подрабатывал и оплачивал учебу сам, а сейчас, видимо, не получается.

– Та-ак! – Берия стукнул кулаком по столу. – Я чувствовал, что университету имени Ломоносова Ломоносовы не нужны,- и снял телефонную трубку. – Соедините с Махневым, – распорядился он и через полминуты жестко напомнил Махневу. – Я просил познакомить меня с Лаврентьевым и Сахаровым… Я просил напоминать… – Берия посмотрел свое расписание в календаре и согласовал дату, – 6-7 января, часиков на 9-10 вечера.

Затем, обращаясь к секретарю, дал задание.

– Позвоните в отдел кадров МГУ, пусть не спешат с отчислением, мы этот вопрос решим.

А у Олега началась зимняя сессия. После первого экзамена по математике он вернулся в общежитие поздно вечером и неожиданно узнал от соседей по комнате, что его разыскивали и оставили номер телефона, по которому Олег должен позвонить, как только придет. Человек на другом конце провода представился: «Министр измерительного приборостроения Махнев», – и предложил приехать к нему прямо сейчас, хотя время было позднее. Сказал: «Подъезжайте к Спасским воротам». Пораженный Олег не сразу поверил, что его приглашают в Кремль, который в то время был закрыт для доступа посетителей, и переспросил адрес, а министр терпеливо стал объяснять, куда надо ехать.

В бюро пропусков, кроме Олега, был еще один молодой мужчина, который внимательно на него посмотрел, когда Олег, получая пропуск, назвал свою фамилию. Оказалось, что им нужно идти по одному адресу, и когда они пришли в приемную, Махнев вышел из кабинета и познакомил их.

Так Андрей Дмитриевич Сахаров впервые увидел человека, изобретение которого самого Сахарова прославит.

На столе у министра Лаврентьев увидел свою вторую, аккуратно отпечатанную работу, а рисунок к ней уже был выполнен тушью. Кто-то прошелся по тексту красным карандашом, подчеркнув отдельные слова и сделав пометки на полях. Махнев спросил, читал ли Сахаров эту работу Лаврентьева. Оказалось, что он читал и предыдущую, и эти работы произвели на него сильное впечатление. Особенно важным он считал выбор Олегом умеренной плотности плазмы.

Несколько дней спустя, Олег и Андрей снова встретились в приемной Махнева, и опять поздно вечером. Махнев объявил, что их примет председатель Специального комитета, но придется подождать, так как у него совещание. Ждать пришлось довольно долго, а потом все пошли в здание Совета Министров СССР. Прошли три поста: в вестибюле здания, при выходе из лифта и в середине довольно длинного коридора, – и, наконец, попали в большую сильно накуренную комнату с длинным столом посередине. Форточки были открыты, но помещение еще не проветрилось.

Махнев сразу ушел на доклад, а Лаврентьев с Сахаровым остались на попечении молоденьких капитанов с голубыми погонами, которые начали угощать их лимонадом, но Олег с Андреем стеснялись, и Олег долго потом жалел, что не попробовал, какой лимонад пьют министры.

Минут через тридцать в кабинет был вызван Сахаров, а еще через десять – Лаврентьев. Он открыл дверь и попал в слабо освещенную и пустую комнату. За следующей дверью находился внушительных размеров кабинет с большим письменным столом и приставленным к нему буквой Т столом для совещаний, из-за которого поднялся грузный мужчина в пенсне. Он подошел, подал руку, предложил садиться и первым же вопросом огорошил.

– У вас что, зубы болят? – спросил он и, начав выслушивать, почему у Олега пухлые щеки, махнул Сахарову рукой, – можете идти.

В приемной Сахаров с устремленным вдаль взглядом и счастливым лицом сразу же подошел к столику с лимонадом.

– Нельзя ли стакан лимонада? – сипящим от пересохшего горла голосом, попросил он.

Капитан открыл бутылку и налил полный стакан, Сахаров с тем же взглядом машинально залпом опрокинул его в рот и снова подставил стакан капитану, тот налил, и Сахаров выпил второй стакан несколько медленнее, но снова подставил его капитану.

Капитан, улыбаясь, начал открывать вторую бутылку.

– Понравился лимонад?

– Что? – Андрей непонимающе посмотрел на стакан в своей руке – Да, да, очень понравился. Спасибо! – поставил стакан на столик и, потирая подбородок, отошел к столу заседаний и опустился на стул.

А в это время в своем кабинете Берия, в присутствии Махнева, ставил Лаврентьеву задачу.

– Это не мне, это СССР необходимо, чтобы ты как можно быстрее включился в работу по термоядерным проблемам. Поэтому я и прошу тебя сделать все, чтобы закончить МГУ не за пять, а за четыре года. И, конечно, тебе надо уже сейчас втягиваться в эту работу.

– Я понял, товарищ Берия, я приложу все силы.

– Молодец. Я на это надеюсь. А теперь скажи, Олег, чем я могу тебе помочь?

– Мне ничего не надо… – смутился Лаврентьев.

– Олег! – укоризненно протянул Берия. – Я заместитель главы Советского государства. Я многое могу. Чем тебе помочь?

– Нет, – еще больше смущаясь, ответил Олег. – Я сам. Мне точно ничего не надо.

Берия изучающе посмотрел на Лаврентьева и удивленно покачал головой.

– Хорошо. Тогда до свидания, – попрощался он с Лаврентьевым за руку. – Товарищ Махнев сейчас выйдет и проводит тебя.

После того как дверь за Лаврентьевым закрылась, Берия, глядя в сторону, спросил официальным, бесцветным голосом, не предвещающим ничего хорошего.

– Товарищ Махнев, вы знаете, что по идеям студента Лаврентьева мы разрабатываем водородную бомбу-слойку и, скорее всего, будем строить термоядерный реактор?

– Да, конечно! – с готовностью ответил тот.

– А вы знаете, что студента Лаврентьева исключают из МГУ за неуплату денег за обучение?

– Как?!

– И я хочу знать – как?! – зло прореагировал на этот вопрос Берия. – Если его исключат, то для России это будет позор хуже… хуже… хуже, чем позор Японской войны! Понимаете, Махнев, если Лаврентьев, в отличие от Сахарова, ничего не просит, то это еще не значит, что ему действительно ничего не надо! Идите!!

По коридору Совмина, Махнев, Сахаров и Лаврентьев почти бежали – молодые люди отказались от предложенной машины и спешили, чтобы не опоздать на метро. Вдруг Махнев, вышедший от Берии веселым, но и каким-то озабоченным, остановился, вынул из галифе бумажник и начал отсчитывать купюры, но потом вынул из него все деньги и сунул их в руку Лаврентьеву.