Элис Клэр - Пепел стихий

— Я настаиваю на том, что сегодня ночью следует отправиться в лес, — говорила она. — И, как я уже сказала, было бы неплохо, если бы вы сопровождали меня. — Аббатиса посмотрела Жоссу в глаза, и на какой-то миг тень улыбки коснулась ее губ. — Если, конечно, вы готовы к этому, сэр Жосс, принимая во внимание недавние страшные события. Разумеется, я пойму, если вы откажетесь, и мне…

— Я не отказываюсь! — С еле сдерживаемым гневом он ударил кулаком по стене ее комнаты. Боже Всемогущий, она не ведает, что творит! — Не может быть и речи о том, чтобы я позволил вам идти туда одной, и тем не менее…

— Что ж, хорошо. — Аббатиса не дала ему договорить.

— Что хорошо?

Она взглянула на него невинными глазами.

— Конечно же, что вы согласились пойти со мной!

— Аббатиса, подождите секунду! — Жосс старался соображать как можно быстрее. Необходимо было срочно подобрать правильные слова, чтобы выразить свое величайшее неодобрение. Возможно, это хоть как-то образумит ее.

Рыцарь пересек комнату и остановился, опершись руками о ее стол.

— Аббатиса Элевайз, в лесу слишком опасно! Там недавно были убиты двое мужчин, и, хотя шериф Пелем верит, что убийца надежно заперт под замком, с первой смертью по-прежнему нет никакой ясности!

— Мне это известно, — ответила Элевайз с необычной холодностью в голосе. — И все же я…

— И все же вы утверждаете, что, несмотря на это, мы оба должны отправиться в лес сегодня ночью? — Тут Жосс взорвался. — С какой целью, умоляю?! Блеснуть нашим чутьем и посмотреть, сколько времени потребуется, чтобы в наши спины угодило по дротику?

— Вы не слушали, когда я приводила тот же самый довод, пытаясь отговорить вас от похода в лес несколько недель назад, — заметила Элевайз. — Вы сказали — если я, конечно, не ошибаюсь, — что, раз вы вооружены и будете настороже, вам ничто не угрожает.

— Так и было! — ответил рыцарь с жаром.

— Тогда почему же вы не будете в безопасности теперь? — с нажимом спросила аббатиса.

— Потому что…

Жосс умолк. Да, конечно. Это был главный вопрос. И теперь, когда он понял, в чем дело, ему стало ясно, почему она вела себя так воинственно.

— Что касается меня, то я по-прежнему буду в безопасности, — ответил он после раздумья. — А вот вашим благополучием я не готов рисковать.

— Не вам принимать это решение, — возразила Элевайз ледяным тоном. — Как аббатиса Хокенли, я отвечаю за моих монахинь и моих братьев-мирян. Две из живущих в моей общине женщин страдают, глубоко страдают, и мой долг сделать все, что в моих силах, чтобы облегчить их муки.

— Предприняв это неподготовленное, отчаянное и рискованное путешествие в ночной лес! — Не выдержав, Жосс сорвался на крик.

— Да! — закричала в ответ Элевайз. — Неужели вы не понимаете, что в лесу — ключ к разгадке всего?

Жосс вовсе не был уверен в этом. Но даже если аббатиса права, он должен остановить ее в этой безумной затее. Боже Милостивый, то, что она задумала, просто невозможно!

— Если вас убьют, вашим девушкам это не поможет! — воскликнул он.

— У меня нет ни малейшего намерения быть убитой, — отвечала Элевайз. — Зачем кому-то понадобится убивать меня?

— Они убили Хамма Робинсона. — Жосс вдруг почувствовал, что говорит судейским тоном.

Аббатиса раздраженно вздохнула.

— Хамм Робинсон — это совсем другое!

— Почему же, скажите?

— Он… — аббатиса на миг умолкла, а затем продолжила гораздо более миролюбиво: — Пойдемте со мной сегодня ночью, сэр Жосс, и я докажу вам!

«Пойдемте со мной! Боже мой, она уже решилась!» Если он не согласится принять участие в этом безрассудстве и останется сегодня ночью в безопасных стенах аббатства Хокенли, аббатиса уйдет в лес одна.

— И я ничем не смогу разубедить вас? — спросил он, почти смирившись.

— Ничем.

Жосс закрыл лицо руками.

— Что ж, хорошо.

— Вы пойдете со мной?

Она спросила так, словно с трудом могла поверить в это.

Жосс опустил руки и взглянул на нее.

— Да.

Он не был уверен до конца, но ему показалось, что в глазах аббатисы промелькнуло облегчение.

Элевайз подозревала, что Жосс не сдастся, не сделав еще одну попытку отговорить ее, и не ошиблась. Он ничего не сказал ей ни за вечерней трапезой — памятуя о предстоящем ночном походе, она распорядилась, чтобы им подали по хорошей порции тушеного кролика с овощами, — ни потом, в уединении ее комнаты, где они для храбрости выпили по кружке вина. Все это время их спокойный разговор напоминал беседу хорошо воспитанных путников, которые случайно встретились в дороге.

Потом она извинилась и отправилась в церковь на Повечерие. Во время молитвы аббатиса прилагала все усилия, чтобы отрешиться от мыслей о предстоящем рискованном приключении. В этот поздний час в величественной атмосфере церкви она почувствовала неожиданный прилив отваги. Если бы к этому моменту она еще не решила, что поступает правильно, такой знак одобрения свыше, без сомнений, убедил бы ее.

«Всевышний, Ты вручил этих несчастных женщин моим заботам, — тихо шептала она. — Господи, не дай мне обмануть их ожидания». И после короткой паузы добавила: «Не дай обмануть и Твои ожидания».

Вернувшись из церкви, она обнаружила, что Жосс ждет ее во дворе. Когда она подошла, он тут же произнес слова, которые, должно быть, давно заготовил:

— Аббатиса, не будете ли вы любезны передумать?

Взмахнув рукой, она заставила его умолкнуть.

— Сэр Жосс, — спокойно сказала Элевайз, — это бесполезно.

— Но…

Он стоял очень близко и смотрел на нее сверху вниз. Наконец, словно прочитав решимость в ее глазах, рыцарь слегка пожал плечами.

— Хорошо, — молвил он, вздохнув. — Я умываю руки.

— О нет, сэр Жосс, — возразила Элевайз. — Не умываете. — А затем, прекрасно понимая, что дразнит его, добавила: — Если уж хотите произнести проповедь, как насчет того, чтобы ей быть не о руках, а о вашей собственной голове?

В ответ он лишь проворчал что-то невнятное.

Аббатиса обнаружила, что, пока она была на богослужении, Жосс не сидел сложа руки. Он запасся парой одеял, хлебом и водой, сложил все это в мешок, а на дно засунул что-то твердое, завернутое в ткань. Элевайз предположила, что это оружие, возможно, кинжал. Несколько секунд она смотрела на рыцаря, но почувствовала, что сейчас неподходящий момент напоминать о правиле, запрещающем приносить в аббатство подобные вещи.

— Вы достаточно тепло одеты? — спросил Жосс, когда они наконец вышли в путь. Было совсем темно, луна только-только начала всходить. — Воздух пока еще теплый, но позже будет холодно.

— Вполне тепло, — ответила Элевайз. У нее уже появилась подобная мысль, и она нашла минутку, чтобы зайти в спальню и поддеть под монашеское одеяние теплую шерстяную рубашку.