Фиделис Морган - Королевы-соперницы

Годфри, пошатываясь, вышел в коридор. Элпью торопливо уволокла его обратно на кухню.

— Боюсь, констебль, он вчера перепил. Так вы говорили?..

— Зачем женщине идти к пруду Розамунды в холодную ночь, если она не проститутка?

— Проститутка?

— Простите мой язык, но по-другому не скажешь. — Он тоже подался вперед и заговорил тише: — Голову не нашли. Должно быть, он унес ее в качестве трофея. Как только мы найдем голову, я уверен, миледи, мы найдем и убийцу потаскухи.

— Нам повезло, Элпью, что только мы знаем, кому принадлежит тело. Стража по-прежнему пребывает в неведении и, пока не обнаружит голову бедной женщины, так в нем и останется.

— Вы правы, миледи. — Элпью дернула в сторону графиню, едва не угодившую под фургон с сеном, который отцепился и катился назад по Друри-лейн. — Мы можем смело предположить: только тот человек, который тоже будет знать, кому принадлежит тело, и окажется злодеем, лишившим ее жизни.

Актеры оживленно толпились в артистическом фойе.

— Сидели всю ночь. — Джордж, в одиночестве стоявший у двери, закатил глаза и, спотыкаясь, подошел к ним. — Подогнать пьесы под двух пустоголовых баб, которые едва понимают смысл предложения из трех слов, дело нелегкое.

Хотя было еще очень рано, от Джорджа уже несло пивом.

— Что вы имеете в виду? — Элпью окинула взглядом комнату и по опыту своей работы костюмершей в театре сразу увидела все приметы ночной репетиции. Грязные тарелки — еду принесли из соседней таверны, пустые бутылки, мятые плащи и куски сукна на скамьях, на которых пытались урвать немного сна актеры, не участвовавшие в той или иной сцене.

— Вы сидели здесь всю ночь? — Графиня посмотрела на актеров, у которых слипались глаза.

— И все равно еще сидеть и сидеть, — проворчал Джордж. — Спектакль начнется только в четыре, но нам нужно быть на высоте. Рич нас предупредил.

— Предупредил?

— Мы играем с успехом или он увольняет всех актеров до единого и заменяет нас танцующими собачками, поющими обезьянами и танцорами на канате. — Джордж вскинул руки. — Развлечения для Варфоломеевской ярмарки. Мозгов не требуется.

Графиня обратила внимание, что Сиббера не было.

— А Колли нет?

— Да здесь он, здесь. — Джордж указал на мужскую гримуборную. — Если он не на сцене, пытаясь помочь этим тупым девицам освоить их роли, то сидит там — кропает новую пьесу.

Графиня пошла взглянуть, оставив Элпью с Джорджем.

— От Ребекки нет новостей? — Элпью внимательно наблюдала за выражением его лица.

— Бешеная Бек! Нет. Несмотря на то что ее общество не очень-то мне приятно, я приму ее назад с распростертыми объятиями.

— Вам не очень приятно общество Ребекки? — удивилась Элпью. — А что так, Джордж?

— Не поймите меня неправильно, она очень хорошая актриса. Но она меня пугает. Постоянно дергает меня.

Элпью вежливо улыбнулась.

— Не в буквально смысле, вы понимаете. Такая женщина и палкой до меня не дотронется. Чересчур холодная и высокомерная дама. — Он шумно отхлебнул пива. — И чересчур благородная. И чересчур добрая. — Он положил руку на плечо Элпью. — Я предпочитаю иметь дело с женщинами сердечными, пышными и развязными, как вы.

Элпью передернула плечом, и рука Джорджа соскользнула.

— Ребекка слишком благородна? Да ладно вам, Джордж, вы навеселе, вот и болтаете невесть что.

Они сели на скамью рядом с открытой дверью и стали наблюдать за жизнью улицы, оживавшей по мере того, как поднимались жалюзи на магазинах и уличные торговцы выходили на ежедневный промысел.

— Она дала нам шанс, но мы оказались для нее людьми слишком низкими. Она изобличила наши недостатки, а себя показала ангелом.

— Ребекка, ангелом? Что вы хотите этим сказать?

— Ну, вся эта история с кольцами.

— Какими кольцами?

— Вы же видели. Я точно знаю. Ну, перед похоронами. Я так отвратно себя потом чувствовал. У Анны Лукас после смерти не оказалось денег даже на траурные кольца. Но о том, чтобы пойти без них, нечего было и думать. Все вокруг посчитали бы, что она нас ненавидела или оказалась слишком скупой, чтобы оставить на них деньги. Ребекка решила, что у нас должны быть кольца. И предложила нам всем сброситься.

— А вы все отказались?

— Я предложил ей несколько монет, которые нашел в кармане, — пробормотал в свою кружку Джордж. — Но она высмеяла меня, сказав, что этих денег и на оправу для одного кольца не хватит. И она правду сказала. Я пожадничал.

— Так откуда все же взялись эти кольца? Я слышала, как мальчик говорил...

— Их заказала Ребекка. Поэтому она и опоздала на похороны. Она всегда хочет, чтобы все выглядело прилично, даже если и предстает при этом в невыгодном свете. Она сама купила кольца. Заплатила за них. — Он всхлипнул.

— У миссис Лукас не было достаточно денег, чтобы оставить на собственные траурные кольца?

— Совершенно верно. Каждое заработанное пенни она тратила на уход за мужем и на сына.

Джордж вытер слезу.

— Бедная Анна. Такое испытание, но она всегда держалась бодро. У нее не было ни одного врага.

— Кроме Ребекки.

— Ребекка! — Джордж откинулся, пытаясь сфокусировать взгляд на лице Элпью. — Шутите! Нет-нет. Из всех нас Ребекка была ближе всех к Анне. Она ее обожала, и они вечно шушукались по углам, хихикая и придумывая розыгрыши. Бекки была ее рабыней. Ради нее она пошла бы на что угодно.

Графиня заглянула за штору, отгораживавшую мужскую гримуборную. Сиббер сидел за столом, перед ним высились стопки писчей бумаги. Рядом на скамье сидел его преподобие Фарквар, капеллан Тауэра.

— Графиня! — Сиббер встал. — У нас выдалась тяжелая ночь! И сейчас я урвал несколько минут, чтобы его преподобие Фарквар пробежал мои новые сцены. — Он взял листок. — Меня поражает, сколько возможностей этот писака Шекспир упустил в своей трагедии о Ричарде. Возьмем, например, последний акт. После утомительного явления всех этих призраков... я вкладываю в уста Кетсби следующие слова:

А Ричард в этот момент осознает, что должен воспользоваться моментом, забыть прошлые беды, и поэтому говорит — тут я оставил, как у Шекспира:

Затем он поворачивается у меня к аудитории с самоуверенной улыбкой: «И Ричард — снова с вами!»

— Это великолепно, — проговорил священник, хлопнув ладонью по стопке листов. — Отличная поправка. Новый штрих к характеру злодея.

— В духе моего лорда Рейкуэлла... — Графиня не закончила предложение, надеясь на реакцию.

— Да. И... э... потом... — Сиббер схватил другой листок. — ...когда Ричард обращается к убийцам в четвертом акте, у меня он кричит: «Покончить с ним...» Потом я собираюсь слегка подмигнуть зрителям: «...вот вам и Бэкингем!» Я уверен, что сорву этими словами аплодисменты. Особенно если речь пойдет о голове Джорджа! — Сиббер плюхнулся на стул и засмеялся. — Понимаете, графиня, существуют всего два точных признака успеха актера. Это смех и аплодисменты.