Данила Монтанари - Проклятие рода Плавциев

Со временем песок засыпал судоверфь, которую перестали использовать по назначению, и зловещее некогда озеро превратилось в термальный курорт. На берегу Авернского озера до наших дней сохранились грандиозные руины, известные как «храм Аполлона», а на самом деле представляющие собой не что иное, как зал античных терм.

Декоративные растения, которые выращивали римляне, нам известны достаточно хорошо, и не только по литературным источникам (в частности, по «Натуральной истории» Плиния), но и по фрескам в богатых домах, а археологи в последние годы с особым вниманием относятся к палеоботаническим находкам.

Благодаря всему этому мы знаем, что древнеримские сады мало походили на наши. Хотя римляне и любили цветы, они еще не знали селекции, и современное разнообразие сортов и видов в те времена было немыслимо. Роза в нынешнем своем виде будет выведена в Персии лишь несколько веков спустя, и римляне довольствовались цветами, мало отличавшимися от дикого шиповника.

Кроме того, виллы украшали полевыми и луговыми цветами. Для создания ярких цветовых пятен древние садовники располагали лишь несколькими луковичными растениями. Это гиацинт, нарцисс, ирис, лилейные, возможно, лилия мартагон. В изобилии были у них также фиалки, розмарин, мирт, вербена и особенно олеандр.

Римский сад, которым занимались специалисты ars topiaria , [70] Садоводческое искусство (лат.). умевшие придавать кустам самые необычные формы, удивлял игрой цветовых оттенков главным образом вечнозеленых растений — лавра, самшита и т. д. В их тени сажали язвенник обыкновенный, папоротник адиантум, служивший замечательным украшением влажных искусственных гротов, высеченных в мягкой пемзе, которыми принято было украшать загородные виллы. Самыми распространенными деревьями были сосны, кипарисы и платаны, а также фруктовые, радовавшие глаз ярким цветением, — яблони, груши и вишни, которые полководец и знаменитый гастроном Лукулл привез с Востока.

Едва ли не обязательным элементом римского сада была вода, вытекавшая из мраморных фонтанов и красивых ниш с разноцветной мозаикой. Вдоль лужаек вода текла по искусственным коллекторам, которым зачастую давали пышные названия «Еврип», «Каноп» или даже «Нил». Хорошо сохранившиеся остатки такого канала сегодня можно видеть в Помпеях.

В римском саду непременно должны были обитать животные, и особенно пернатые. Известно, что наиболее распространенной декоративной птицей был павлин, но на фресках мы видим также голубей, черных дроздов, воробьев, иногда ибисов и цапель.

Предназначенные в пищу или же редкие птицы, которые плохо выживали на воле, содержались в гигантских вольерах, где нередко протекал ручей, создававший птицам иллюзию свободы. Самые изысканные римляне устанавливали, как, например, Лукулл на своей вилле в Тускуле, триклинии и накрывали столы для гостей прямо в вольере, чтобы они наслаждались любимым лакомством в обществе той же самой дичи, какую им подавали на блюде.

Птицей, еще не получившей широкого распространения, но уже хорошо известной в Риме, был попугай. Император Август охотно вознаграждал попугаев за приветствие несколькими монетами. Но когда стало широко известно о пристрастии принцепса к говорящим пернатым, попрошаек с попугаями стало слишком много, и император перестал раздавать обычные подачки, пока как-то раз одна особо талантливая птица не ответила ему: «Я работала даром!», заставив хитрого хозяина отдать ей заслуженный обол.

Древние римляне, неисправимые гурманы, необычайно любили рыбные блюда и мидий. Не довольствуясь рыболовством, они очень быстро придумали, как получать рыбу в любом количестве и в любое время года.

Знаменитые полководцы и государственные мужи с таким увлечением отдавались разведению рыбы, что некоторые из них вошли в историю благодаря скорее своим кулинарным пристрастиям, нежели военным победам. Это и упомянутый выше Лукулл, и Лициний Мурена, создатель первых рыбных садков, и Сергий Ората, который начал разводить устриц в Лукринском озере.

Хотя сооружение и обслуживание садков обходилось очень дорого, разведение рыбы в соленой воде в питомнике оказалось делом чрезвычайно выгодным: только одна приморская вилла Гая Иррия, поставщика Цезаря, приносила ему доход, вчетверо превышающий ценз, необходимый для того, чтобы войти в сенатское сословие.

Гидравлические механизмы на самом деле были довольно сложными. Здесь всегда поддерживали неизменную температуру, и свежая вода постоянно поступала благодаря тому, что огражденные специальной решеткой садки соединялись с морем. Кроме того, садки с особенно нежной рыбой частично накрывали специальными пластинами для защиты от холода зимой и от солнца в жаркие дни. В каждом садке разводили только какой-то один вид рыбы. Пурпурных улиток, устриц и гребешков выращивали в особых садках, где дно было покрыто плодородным илом.

Нередко в птичьих вольерах и в центре садков на специальной платформе накрывали пиршественные столы. Большой круглый садок так называемой Виллы Лукулла в Цирцее, по-видимому, тоже использовался таким образом.

Выловленную рыбу готовили особые повара — не те, кто занимался мясом и соусами.

Очень популярен был знаменитый гарум, рыбный отвар, который употребляли как приправу к любым блюдам.

Больше всего римляне любили мурену. Так, Апиций в своем труде под названием «Гастрономия» подробно описывает способ приготовления соусов для нее:

« Соус для жареной мурены: красный перец, любисток, чабер, шафран, лук, дамасская слива, вино с медом, уксус, вареное сусло, оливковое масло, гарум.

Соус для вареной мурены: красный перец, любисток, укроп, семена сельдерея, рута, морковь, мед, уксус, горчица, вареное сусло, оливковое масло, гарум.

Соус для жареной рыбы: красный перец, тмин, семена сельдерея, душица и рута, все измельчить и смешать с уксусом, добавить вареную морковь, вареное сусло, мед, оливковое масло, гарум».

На стол рыбу подавали, как правило, с различными ухищрениями. Например, фаршированная рыба выглядела как целая, нетронутая. Иногда ее украшали барельефами, искусно изготовленными из мякоти, или же придавали ей форму курицы или утки с клювом и перьями — это выглядело забавной игрой, шутливой мистификацией, которая мало-помалу приобретала значение едва ли не большее, чем само искусство кулинарии.

Наука и техника в Древнем мире были развиты гораздо больше, чем принято думать. Многие до сих пор удивляются, когда узнают, что астроном Аристарх Самосский создал гелиоцентрическую картину мира на восемнадцать столетий раньше Коперника. Или же когда выясняют, что в ту же эпоху Эрастофен Киренский сумел точно вычислить диаметр Земли, тогда как еще во времена Колумба истинные ее размеры не были известны — люди думали, что она гораздо меньше, чем на самом деле. Что уж говорить о первой паровой машине, которую сконструировал Эрон в Александрии на два с лишним тысячелетия раньше уважаемого англичанина Джеймса Уатта?