Данила Монтанари - Проклятие рода Плавциев

В боях, которые император Клавдий назначил в амфитеатре Статилия Тавра на Марсовом поле, должны были участвовать лучшие гладиаторы Рима: кельты, британцы, галлы, эфиопы, все самые знаменитые атлеты. Готовящееся зрелище наверняка войдет в анналы истории. Как мог образованный, изысканный сенатор Публий Аврелий Стаций, знаток классической культуры и философии Эпикура, отказаться присутствовать при столь памятном событии и таким образом доказать всем, что полностью лишен самого примитивного спортивного духа!

— О, Аврелий, прошу тебя! — продолжал убеждать Тит друга. — Подумай о своем авторитете в курии…

— Сенат — это всего лишь собрание самонадеянных глупцов, лишенных какой бы то ни было самостоятельности и способных только послушно подписывать решения императора!

— Подумай тогда о своем высочайшем положении!

— Оно не пострадает. Когда человек располагает таким состоянием, как мое, он может себе позволить отправить в Тартар социальные условности.

Сенатор казался неколебимым. Кастор, неслышно вошедший с кувшином горячего вина, решил, что, пожалуй, стоит вмешаться: никому не будет пользы, если хозяин, заупрямившись из-за какого-то глупого принципа, потеряет доброе расположение императора.

— Там действительно будет весь Рим, хозяин. Флавия Пульхра постарается, чтобы ее сопровождал Остиллий, — вмешался секретарь, нарочно назвав имя соперника, у которого Аврелий оспаривал прекрасную матрону. — Эмилия прибудет одна, а Телесилла — с кормилицей. Куртизанка Цинция… Ах, чуть не забыл: говорят, Лоллия Антонина специально приедет с Востока, чтобы присутствовать на играх! — бесстыдно солгал Кастор, одно за другим называя имена женщин, к которым хозяин питал симпатию. Аврелий упрям как мул, думал он, и единственный способ заставить его уступить — воспользоваться его слабостью…

— Сделай это ради нашей давней дружбы! — помог греку Сервилий, предлагая другу, который, похоже, держался уже не столь твердо, некое нравственное оправдание.

— Ну, хорошо! — уступил наконец сенатор. — Пойду с тобой на бои, раз уж тебе так хочется. Но имей в виду, постараюсь удалиться при первой же возможности!

Какое прекрасное развлечение — смотреть на смерть, без конца повторяющуюся смерть, раздраженно думал Аврелий. Будем надеться, что в этот день произойдет что-нибудь более интересное: будущее в руках богов, и каждая минута хранит в себе неожиданность…

— Прекрасно! Значит, договорились! Здравствуй, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя! — провозгласил Сервилий приветствие, с которым гладиаторы обращались к императору перед началом сражения.

— Идущие на смерть приветствуют тебя… — вслед за ним повторил Аврелий с куда меньшим энтузиазмом.

Идущие на смерть приветствуют тебя! Безумцы! — подумал сенатор, покачав головой. Да и публика, которая восхищалась, глядя, как они умирают, не лучше. Но он пообещал и теперь уже отступить не мог. Что ж, придется пойти…

После Пунических войн Рим становится самым могущественным государством Средиземноморья и мало-помалу сметает со своего пути всех соперников, подчиняя их своей власти. Так рождается огромная многонациональная держава, занимавшая большую часть изведанных к тому времени земель. Однако борьба за мировое господство обернулась внутренними конфликтами, которые, в свою очередь, разрешались кровопролитными столкновениями, где ставкой была абсолютная власть. Марий против Суллы, Цезарь против Помпея, Октавиан и Марк Антоний против Брута и Кассия, при этом все они были не просто военачальниками, но и политиками, выражавшими взгляды различных слоев общества на государственное устройство. Одни — популяры — связаны с новыми, постепенно возвышающимися классами, для других — оптиматов — свято древнее, аристократическое представление о республике .

Мир изменился. Рим из крошечного поселения превратился в столицу огромного государства. Взявшие в конце концов верх популяры стремятся отобрать власть у замкнутого сословия сенаторов-землевладельцев, чтобы отдать ее в руки единоличного владыки — принцепса. Процесс этот, начатый Юлием Цезарем, был прерван кинжалами заговорщиков. Однако их успех оказался очень недолгим: Октавиан и Марк Антоний, сторонники Цезаря, одерживают победу при Филиппах над «тираноубийцами» Брутом и Кассием.

После этого вспыхивает непримиримый конфликт уже между двумя цезарианцами: с одной стороны Октавиан, готовый пойти на компромисс со старой сенатской аристократией, с другой — Марк Антоний и его возлюбленная Клеопатра, царица Египта, мечтающие об империи восточного типа, как у Александра Великого. Однако мечта их гибнет вместе с триремами разбитого флота в морском сражении при Акции. Отныне Октавиан, принявший имя Август, [62] Август ( augustus ) означает «возвеличенный, высокий, священный». — Здесь и далее в «Приложении» — прим. ред. оказывается единственным правителем империи.

Августу помогает жена и советник — хитрая и очень умная женщина Ливия Друзилла, «мать отечества». Именно ее дети наследуют позднее высшую власть, а не дети Августа, которые умрут один за другим в результате разных подозрительных болезней и несчастий.

Поэтому после смерти принцепса его место занимает Тиберий, сын Ливии от первого брака. Народ не любит его, но обожает его наследника — героического полководца Германика, племянника императора. Германик, однако, умирает во цвете лет — тоже при загадочных обстоятельствах, — и Тиберий, полностью отстранив от власти мать, на долгие годы уединяется на острове Капри, оставив Рим на волю префекта преторианцев [63] Префект преторианцев — командир императорской гвардии. Элия Сеяна, выскочки с безграничными амбициями, который жаждет занять место императора. В конце концов Тиберий казнит его, но вскоре сам падет от руки убийцы, подосланного Калигулой, сыном покойного Германика.

Калигула между тем быстро обнаруживает свою сущность: неуравновешенный человек, за четыре года своего правления он сумел лишь окончательно обескровить остатки сенатской аристократии и растратить императорскую сокровищницу. И командир преторианской когорты по имени Херея, которому поручено было охранять императора, убил его, когда тот выходил со стадиона…

Народ волнуется, кое-кто призывает снова вернуться к республике. Преторианцы опасаются волнений, нужно провозгласить кого-то императором, но кого, если почти весь род Юлиев-Клавдиев уничтожен?