Роберт Маккаммон - Голос ночной птицы

Вудворд сделал глоток. То, что последовало, когда горячая соленая вода вошла в соприкосновение с воспаленными тканями и созревшими гнойниками, приятным не было. Боль полоснула Вудворда по горлу с такой силой, что в глазах потемнело, заставила задергаться и вскрикнуть задушенным голосом — Бидвелл испугался, как бы жители не проснулись до первых петухов. Служанка отшатнулась от постели, чуть не пролив кастрюлю, и даже стальная миссис Неттльз отступила на шаг, пока вновь не собралась с духом.

Слезы лились по щекам магистрата. Он задрожал и покрасневшими глазами поглядел на доктора Шилдса.

— Простите, — сказал доктор, — но надо сделать еще глоток.

— Не могу, — прошептал Вудворд.

— Соль должна подействовать. Будет больно, но уже не так. Вот возьмите мою руку и держите изо всех сил. Роберт, вы не возьмете его другую руку?

— Я? Почему я?

— Если не трудно, — сказал Шилдс не без некоторой досады, и Бидвелл с большой неохотой взял другую руку магистрата. — Теперь, — обратился доктор к магистрату, — вы должны продержать соленую воду в горле как можно дольше, чтобы дать ей выжечь заражение. Вы готовы?

Вудворд сделал судорожный вдох. Он крепко зажмурился, вновь открыл глаза — мир перед ними расплывался. Зная, что другого пути нет, он кивнул и раскрыл рог.

Шилдс плеснул на побелевший язык Вудворда порцию сдобренного опиумом рассола. Снова, когда соль поразила горло болью, магистрат застонал, но продержал воду в горле столько, сколько было в человеческих силах. Пот выступил блестящими капельками на лысине и на лице.

— Вот это уже очень хорошо, — сказал Шилдс, когда Вудворд проглотил рассол.

Он отставил чашку, опустил тряпку в горячую воду, потом вытащил и немедленно приложил к лицу Вудворда. Магистрат задрожал, но ощущение горячей ткани на коже ни в какое сравнение не шло с тем, что он только что вытерпел. Шилдс начал энергично растирать щеки Вудворда через ткань, стараясь открыть носовые ходы сочетанием тепла и трения. Потом перестал растирать, чтобы пальцами через ту же ткань очистить ноздри магистрата от слизи и корок. Жар размягчил сгустки, и Шилдсу удалось почти все их убрать. Он снова стал массировать лицо Вудворда, сосредоточив усилия на обеих сторонах носа. В следующую секунду он убрал ткань, вновь погрузил ее в кастрюлю с водой и приложил к лицу больного, особенно надавливая на те места, где должно было иметься серьезное воспаление глубинных тканей.

И вдруг, хотя все мысли еще вертелись вокруг боли, которая его терзала, Вудворд осознал, что снова может дышать носом. Дыхательные пути медленно открывались. Горло по-прежнему ощущалось мертвым, но все же не сравнить с тем, что было. Он сделал глубокий вдох носом и ртом, вдохнув при этом и пар от материи.

— Улучшение! — заметил Шилдс, не прекращая неустанно работать пальцами. — Кажется, нам удается снять отек.

— Хвала Всевышнему! — воскликнул Бидвелл.

— Хвала-то хвала, — отозвался Шилдс, — но кровь магистрата была отравлена зловредными испарениями болота. Сгущение крови и вызвало смыкание горла и носовых пазух. — Сняв тряпку с лица Бидвелла, ставшего теперь розовым, как вареная свинина, он снова опустил ее в воду. — Вам легче дышать?

— Да.

Однако голос Вудворда остался хриплым шепотом.

— Это хорошо. Можешь поставить кастрюлю и не мешаться под ногами. — Последние слова были сказаны чернокожей служанке, которая тут же послушалась. — А теперь, — обратился Шилдс к магистрату, — вы должны понимать: это состояние почти наверняка вернется. Пока кровь у вас настолько сгущена, что пропитывает ткани, есть вероятность повторного закрытия дыхательных путей. Поэтому… — Он замолчал, доставая из саквояжа небольшую миску из сплава свинца и олова, внутренность которой была отмечена кольцами, обозначающими количество унций. Оттуда же он вытащил кожаный футляр, из которого появились на свет несколько прямоугольных инструментов из черепашьего панциря. Выбрав один из них, доктор вытащил из черепаховой рукоятки тонкое лезвие два дюйма длины. — Я должен буду пустить вам кровь, — сказал он. — Когда вам последний раз отворяли кровь?

— Много лет назад, — ответил Вудворд. — От приступа лихорадки.

— Огонь, пожалуйста, — попросил Шилдс. Миссис Неттльз открыла лампу и подставила ее горящий фитиль. Доктор вложил в огонь лезвие ланцета. — Я сделаю вам разрез за левым ухом, — сказал он Вудворду. — Для этого вам придется свесить голову с кровати. Роберт, вы ему не поможете?

Бидвелл призвал служанку, и вместе они повернули Вудворда на кровати так, чтобы голова оказалась в должном положении. Бидвелл попятился к двери — от вида крови у него закрутило в животе, и съеденные за ужином угри и устрицы вступили в единоборство.

— Возьмите это между зубами. — Шилдс вложил в правую руку Вудворда кусок корня сассафраса, все еще сохранившего ароматную кору. Вудворд не мог не заметить, что на нем остались следы других зубов. Но все равно это лучше, чем прикусить себе язык. Он вложил в рот сассафрас и прижал зубами.

Лезвие было наготове. Шилдс встал рядом с головой магистрата, наставив ланцет в точку, где хотел отворить кровь, у основания левого уха, и подставив чашу.

— Лучше всего сжать кулаки и не разжимать, — предложил он. Потом тихо добавил: — Мужайтесь, сэр!

Его рука сделала первый разрез.

Вудворд напрягся и впился зубами в корень, когда ланцет вошел в его тело. Надо отдать доктору должное, первый разрез был сделан быстро. Кровь закапала в чашу, а Шилдс сделал второй прокол, затем и третий. Алые капли побежали быстрее, и Шилдс сложил ланцет, убрав лезвие в черепаховую рукоять.

— Ну вот, — сказал он магистрату. — Худшее позади.

Он вынул корень сассфраса изо рта Вудворда и положил в карман, все это время держа чашу для кровопусканий точно под тремя кровоточащими ранками.

Теперь ему оставалось только ждать. Звук падающих капель в расширяющееся озерцо на дне чаши казался Вудворду невыносимо громким. Он закрыл глаза и жалел, что нельзя закрыть мысли. Бидвелл, все еще стоя у двери, взирал на эту процедуру с некоторым болезненным любопытством, хотя процесс кровопускания никак не был новинкой, и ему самому отворяли кровь несколько лет назад по поводу колик в животе.

Шилдс давил пальцами на область за ухом Вудворда, не давая ранам закрыться. Через несколько секунд он сказал:

— Миссис Неттльз, мне понадобится кастрюля холодной воды и чистая ткань, если не трудно. А также, я думаю, чашка рома пойдет магистрату на пользу.

Миссис Неттльз тут же велела служанке принести все, что назвал доктор. Кровь продолжала течь в озерцо — капля за каплей.

Бидвелл прокашлялся:

— Магистрат? Вы меня слышите?