Геннадий Босов - Сильбо Гомера и другие

Многие югославские исследователи, как С. Троянович, Т. Джорджевич, Вук С. Караджич, Дж. Петрович, Д. Николич и другие, отмечали еще очень древние корни охотничьих, пастушеских и военных сигналов (в том числе и свистовых) у народов Югославии. По их мнению, они восходят к ранним этапам славянской истории на Балканах, к эпохе родо-племенного строя, и даже в еще более древние времена — к местному дославянскому населению края.

Если же посмотреть внимательнее на фольклор народов Югославии (например, па сербские сказки) , испытавший большое влияние со стороны древнегреческих мифов и преданий, видимо, через посредство греков или фракийцев, ( В сербских сказках, например, можно встретить даже известный рассказ из «Одиссеи» Гомера о поединке с циклопом, которого так же, как и Одиссей, ослепляет герой сказки «Одноглазый великан», и многие другие сюжеты древнегреческой мифологии. )в нем довольно часто можно встретить образ местного охотника-горца, который может свистом объясняться с птицами, но понимает и «язык зверей». В одной из сербских старинных сказок «Язык зверей» повествуется о пастухе-горце, спасшем из огня змея, оказавшегося сыном змеиного царя, и за это награжденным бесценным даром понимать язык животных. При этом змеи переговаривались свистом…

Думается, что этим волшебным и магическим «языком» в южнославянских легендах и был ныне исчезнувший язык свиста, которым некогда, как в болгарских Родопах, владело местное фракийское население горных пастухов (у них, видимо, и сохранялся тотемный культ змей, в древности широко известный на Крите, в Греции, в Малой Азии и на Балканах). От этого «магического языка» сохранились лишь смутные следы в фольклоре южно-славянских народов и остатки древней свистовой связи, деградировавшие в простые свистовые сигналы. Впрочем, это только наше предположение и основание для него мы черпаем из древнерусских былин и фольклора соседних народов, где понятие «свиста», особенно чудовищного и магического, связано со змеями (змеепоклонниками?) и с искусством подражать голосам зверей, говорить на их языке и понимать его. Например, в былине об Илье Муромце и Соловье-Разбойнике (образ весьма неясный и загадочный в русском фольклоре) можно встретить следующие строки:

Если обратить внимание на какие-то весьма смутные следы свистовой дистанционной связи у балканского горного пастушеского населения, сохранившего свой древний антропологический тип и отдельные элементы старой дославянской культуры, и сравнить со «свистящими группами» в Западном Средиземноморье, то можно прийти к следующим выводам. Вначале складывается впечатление, что «хозяевами» языков свиста в Европе, от гор Кавказа (в их Восточно-Понтийских отрогах) до Пиренейского полуострова, учитывая возможное родство гуанчей с одной из коренных североафриканских или южнопиренейских групп, было древнейшее доиндоевропейское население Средиземноморья. Его связывают некоторые исследователи с предполагаемым «иберо-кавказским» этническим пластом древности, будто бы некогда простиравшимся от гор Кавказа до берегов Северной Африки и Бискайского залива (впрочем, эта теория, или гипотеза, еще не получила окончательного признания со стороны всех исследователей).

В далекой палеолитической древности, считают сторонники «иберо-кавказского» языкового и культурного родства, как раз по этим районам, от берегов Каспия до берегов Атлантики и далее в Европу, распространялись племена и народы одной огромной и в общем-то единой палеолитической «капсийской культуры». На одном конце ее были горы Кавказа, на другом — Пиренеи и Калабрийские горы. Здесь, в Пиренеях, от тех далеких времен уцелели загадочные баски, ныне считаемые некоторыми исследователями дальними родственниками коренных кавказских народов. С «капсийской культурой» палеолита часть лингвистов связывает так называемые «ностратические языки», одни из самых древнейших в Европе и Азии.

Может быть, именно от этих первых народов Средиземноморья приемы перевода обычного разговорного языка в свистовой, вместе с другими элементами материальной и духовной культуры, передавались поэтапно от народа к народу, а вернее, из языка в язык, пока не дошли до наших дней? Ведь не случайно «европейские» языки свиста сохранились лишь в тех горных районах, где сохранился и древнейший в Европе антропологический тип населения, восходящий еще, как считают антропологи, к среднему и верхнему палеолиту. Такими выступают перед нами жители деревеньки Кушкей в Восточно-Понтийских горах (может быть, потомки древнеколхидских племен моссиников, о которых сообщал Ксенофонт и другие античные авторы). Таким населением по своему антропологическому типу оказываются и жители горных районов Болгарии (Родопы) и Югославии («динарский» антропологический тип, который объединяют в «балкано-кавказскую» антропологическую общность). Такими же «чистыми» кроманьонцами считали некогда живших гуанчей Канарских островов, а ныне считают басков Пиренейского полуострова, сохранившихся в сложнейших перипетиях исторического процесса в горах древней Иберии (не путайте Иберию или Иверию на Кавказе — Грузию). Что это — случайность или закономерность?

К сожалению, ответить пока однозначно на этот непростой вопрос не представляется возможным. Можно предположить здесь другое: языки свиста возникали независимо один от одного в каждом из названных районов потому, что это было связано с такой древнейшей профессией как горное пастушество, пожалуй, одной из древнейших среди скотоводческих профессий, возникшей еще в раннем неолите, а может быть, и в конце мезолита. Специфика горного скотоводства (овцеводство) и природно-географические условия горных ландшафтов, вероятно, и были теми основными созидающими факторами в возникновении языков свиста как надежных средств дальней дистанционной связи. Что же касается антропологического типа, то он сохранялся в этих районах, как сохраняется до сих пор, независимо от смены языков и занятий населения (от охоты и собирательства к скотоводству). Кто знает…

Открытие в 1964 году «свистящей деревни» Кушкей в Турции поставило исследователей в затруднительное положение. В 1968 году в № 1 журнала «Вокруг света» мне впервые пришлось писать о языках свиста в мире, и тогда в рассказе о них {раздел «Этот свистящий, свистящий, свистящий мир…») мною было написано: «Выходит, что ареал языков свиста довольно широк, и, может быть, в самое ближайшее время последуют новые открытия в этой области. Где, в какой точке земного шара? Наверняка это случится (если, конечно, случится) в каком-либо горном районе мира». По-своему «прогноз» этот оправдался: в 1973 году американец Р. Кагли открыл в майзерангском районе Непала новый язык свиста. Это — чепанг, или шепанг, тибето-бирманский язык, относящийся, как и турецкий, к нетональным языкам мира, и он тоже имеет свой «свистовой заменитель».