Виктор Егоров - Заговор против «Эврики». Брошенный портфель

— Я мало знаю ваш город, — сказал Илья.

— Давайте встретимся завтра, — предложила Роушан. — Я проведу вас по Тегерану, покажу примечательные места.

— Договорились, — согласился Илья.

На следующий день, когда Илья и Роушан встретились, девушка предложила ему пойти в этнографический музей. По дороге Илья откровенно любовался ею. Она сделала модную прическу, новый элегантный костюм выгодно подчеркивал стройность фигуры. Роушан была оживлена и радостна. Это не мог не отметить Илья. Хорошее настроение моментально передалось и ему.

За разговором они не обратили внимания на красоту улицы Аля-од-Доуле, по которой шли. На этом бульваре помещались почти все иностранные посольства. Огромные платаны распустили над тротуарами свои широкие, как опахала, листья. Перед особняками раскинулись сады, тихо пела вода в фонтанах.

Незаметно дошли до музея. Проходя по залам с образцами одежды и предметами обихода кочевых племен и различных народностей Ирана, Илья и Роушан плохо различали все эти бурнусы, архалуки, туфли с загнутыми вверх носами, войлочные тюбетейки, медные казаны, глиняные кувшины, старинные ружья и седла. Они были заняты друг другом. Илья с интересом слушал рассказы девушки о ее учебе в университете, о друзьях, о том, как они проводят досуг.

Прогулки с Роушан повторялись все чаще. Каждый раз Илья делал новые приятные открытия во внешности Роушан, в манерах, в характере. Быть возле нее, слышать ее голос стало для него потребностью.

Впервые за последние годы Илья нашел друга, от которого мог не таить своих мыслей. Роушан интересовалась тем, что происходит в мире, пыталась разобраться в том, что делается в ее стране. Илья говорил ей, что думает о нацизме, — ведь он видел перед собой человека, разделявшего его взгляды. Одного только не мог открыть Роушан — кем он является на самом деле. Но Илья уверен: узнай Роушан, что он советский разведчик, — это нисколько не повлияло бы на их отношения. Роушан хорошо отзывалась о Советском Союзе.

Однажды они решили поехать по Шимранской дороге, в сторону горы Демавенд.

Поставив машину в тени деревьев, Илья и Роушан устроились под развесистым кедром у горного ручейка. От воды веяло прохладой. Неподалеку от них, на поляне, повыше ручья, расположилась семья пастуха. Видно, они жили тут уже несколько дней. Жилище представляло собой навес из четырех обтянутых шкурами шестов. На земле возились полуголые дети.

— Взгляни, Самуэль, какое убожество! — Роушан схватила его за руку. — Ну что это за жизнь? Еще более, семисот лет назад Сзади писал:

Прошли века, а у нас ничего не изменилось. По-прежнему меньшинство живет в роскоши, а большинство — в нищете.

— Не появился еще новый кузнец Ковэ, — заметил Илья.

— Ты знаешь, Самуэль, кто такой кузнец Ковэ?

— Конечно, ведь я читал поэму Фердоуси “Шах Намэ”, — ответил Илья. — Ковэ поднял восстание против угнетателя Зохака. Так?

Роушан поцеловала его в щеку.

В это время пастух собрал навес из шкур, увязал в узел свой скарб. Часть его погрузил на тощего осла, а остальное взвалил себе на плечи. Поляна опустела.

— В России строят справедливую жизнь, — провожая взглядом удалявшуюся семью, сказала Роушан. — А мы остались в стороне. Эти немцы так опутали наше правительство, что скоро превратят нас в своих подданных. Промышленность — в их руках, торговля — тоже, все высшие должности заняты их единомышленниками.

— Фашисты хотят втянуть Иран в свои военные авантюры, — сказал Илья.

— Нам только не хватает еще войны, — усмехаясь, произнесла Роушан. — Между прочим, отец рассуждает так же, как и ты.

— Твой отец слывет человеком передовых взглядов.

— Когда-то он не стеснялся высказывать их открыто, а сейчас за это сажают в тюрьму и казнят. Приходится молчать.

— А ты посещаешь кружок молодежи, о котором рассказывала?

— Он распался. Арестовали нескольких наших студентов. Давай не будем больше говорить о плохом, Самуэль, и так тяжело на душе. Расскажи мне что-нибудь о России, — попросила девушка, обнимая Илью, — ну, пожалуйста, ты так хорошо все описываешь, будто прожил там несколько лет.

— Я много читал о России, а проездом сюда кое-что видел сам.

Неожиданно Сафари высказал неудовольствие столь частыми встречами Роушан с агаи Зульцером. О ее встречах с европейцем кругом так много говорят. Илья понял, что Сафари еще не свободен от укоренившихся в Иране взглядов, согласно которым Роушан, полюбив европейца, совершила грех. Если случаи браков иранцев с европейками были довольно часты, то иранок редко выдавали за европейцев. Сафари не хотел, чтобы говорили, будто он нарушил обычаи предков.

Илье и Роушан пришлось прятать свою любовь.

Илья реже стал бывать у Сафари, нанял удобную квартиру, там они и встречались с Роушан. Две комнаты восточного убранства стали единственными свидетелями их любви. Илья ничего не стал переделывать в квартире, только заменил жаровню современным калорифером. Влюбленные были даже довольны, что все так обернулось.

Илья получил указание Берлина организовать на иранско-турецкой границе нелегальную переправу. Ему сразу пришел на память Махмуд-бек, его племя кочует где-то на границе. Разыскав адрес Махмуд-бека, Илья послал ему записку, назначив свидание в Тегеране.

Встреча Ильи с Махмуд-беком состоялась в ночном кабаре. Махмуд-бек, большой любитель злачных мест, был доволен и не сводил глаз со сцены, где в замысловатом танце извивались негр и белая женщина.

Илья заговорил о деле, Махмуд-бек сразу оторвался от сцены. Он был очень удивлен, когда узнал, под какой фамилией Илья живет в Иране.

— Самуэль, ты знаешь, что Германия для меня вторая родина. Если нужна моя помощь, я готов.

— Нам нужно иметь на границе несколько верных людей, которые могли бы переправить нелегально из Ирана в Турцию наших работников или встретить и укрыть тех, кто придет через границу из Турции, чтобы работать здесь.

— У меня есть такие люди,

— Они должны быть вполне надежными.

— Это мои соплеменники, и ты можешь верить им так, как мне.

— Я приеду к тебе, и мы на месте обсудим все детали. А чтобы наши отношения не бросались в глаза, ты должен завтра обратиться к товароведу нашей фирмы Захади и предложить ему посредничество в продаже товаров кочевникам. Я поддержу твою кандидатуру. Вот тебе на предварительные расходы, — Илья незаметно сунул Махмуд-беку триста английских фунтов.

— Самуэль, ты можешь вполне положиться на меня, — заверил обрадованный Махмуд-бек.

Илья расплатился с официантом, и однокашники разошлись по домам.