Мигель Монтаньес - Могила Колумба

— Нужно встретиться, — произнесла донья Мерседес.

— Да, непременно, — отозвался итальянец. — Завтра рано утром я представлю подробный отчет о встрече.

— Надеюсь, вы дали ему вполне конкретную информацию. Мы не имеем права рисковать.

— Именно так. Мы с вами тщательно все обсудили. На меня можно положиться, не сомневайтесь.

«Асукар». Так называлось заведение, куда пришли детективы. В отделке фасада бара были щедро использованы карибские мотивы: явный намек на то, что в этом местечке можно потанцевать под музыку Центральной Америки. Ритмы доминиканской меренге так грохотали в зале, что прекрасно было слышно на улице. Альтаграсиа с восторгом приняла предложение Оливера, предвкушая удовольствие. Она и вообразить себе не могла, что в этом городе можно будет от души потанцевать. Заведение соответствовало концепции ресторана с живой музыкой. Владельцы — семья кубинцев — предлагали здесь разнообразные танцевальные мелодии в стиле латино, включая сальсу и прочие карибские ритмы. Компания выбрала столик поближе к сцене. В ресторане подавали блюда, адаптированные к итальянским вкусам: паста присутствовала в меню во всех видах.

— Да уж, на нашу кухню это ничуть не похоже, — возмутился Эдвин. — Не предлагают ни чичаррон-де-польо, ни тостонес. [30] Кусочки цыпленка, обжаренные с мукой и пряностями; жареные бананы.

— Зато у них наверняка найдется доминиканский ром, — рассмеялся в ответ Оливер. — Дела не так уж плохи! Вот посмотришь! Но почему вы не танцуете?

Доминиканцы вышли на площадку. Другие парочки тоже двигались в ритме меренге, однако от наших друзей невозможно было отвести глаз. Они словно растворились в музыке, следуя каждому ее такту. Взгляды присутствующих были прикованы именно к ним. Испанец наблюдал за друзьями с улыбкой, испытывая чувство гордости оттого, что находится в компании тех, на кого с благоговением взирает весь зал.

Танец закончился. Ресторан взорвался аплодисментами. Эдвин раскланялся в ответ на овации, Альтаграсиа поспешно проскользнула к своему столику, спасаясь от пристального внимания. Как только оба уселись, Оливер не удержался:

— Никогда не видел ничего подобного! Вы великолепная пара.

— В танцах — да, — ответила Альтаграсиа.

— А ты? Может, рискнешь? — подзадорил приятеля Эдвин.

— Ни за что, — откликнулся тот. — Я бы с радостью! Но сначала мне нужно поучиться летать.

Пока друзья хохотали, кто-то поинтересовался, какую для них сыграть песню, чтобы продолжить танцы. Эдвин настойчиво попросил исполнить старинную бачату, очень популярную на Гаити. Зазвучала музыка, медленная и романтическая, и доминиканец вновь пригласил свою соотечественницу в круг. Испанец разгадал стратегический замысел коллеги. Музыка, более плавная и чувственная, чем меренге, обязывала партнеров держаться почти вплотную друг к другу. Избитая тактика, подумал Оливер. В этот момент зазвонил его мобильный. Чтобы услышать хоть что-нибудь, ему пришлось выйти из ресторана.

Звонил Ричард Рональд — с предложением встретиться в Майами, и поскорее.

Сердце Оливера учащенно забилось, но он не понимал причины.

Утром вестибюль гостиницы напоминал муравейник. Десятки людей сновали в разных направлениях, не обращая внимания на изможденного доминиканца, дожидавшегося кого-то за «чтением» газеты, в которой он не понимал ни слова. Казалось, минула целая вечность, когда наконец Эдвин — это был он — заметил Андреса Оливера. Испанец подошел к стойке, чтобы навести справки. Ему дали карту города, где были отмечены различные достопримечательности. Приблизившись, Оливер первым делом поинтересовался:

— Ты еще жив? Похоже, твоя голова выдержала ночь возлияний.

— Не издевайся, — простонал Эдвин. — На самом деле я труп.

Одетая подчеркнуто неформально, появилась Альтаграсиа. Она была полна энергии и излучала готовность плодотворно работать.

— Кажется, ты собралась провести весь день на ногах, — заметил испанец.

— Конечно! Ты же сказал, мы пойдем осматривать город в поисках новых фактов?

— Ну пошли, — безнадежно промямлил Эдвин, вставая с кресла, для чего потребовалась вся его сила воли.

Обстановка в библиотеке разительно отличалась от суматохи, царившей в холле гостиницы. Большой читальный зал заливало яркое солнце, проникавшее сквозь огромные витражи, свободно пропускавшие потоки света. В то летнее утро за дубовыми пюпитрами, выстроившимися вдоль общего зала, почти никого не было. Место выбирал Оливер. Накануне он предложил собраться именно здесь. Надо было спокойно и взвешенно проанализировать накопленную информацию, поискать новые материалы. Вдруг удастся что-нибудь выяснить. Библиотека — оплот культуры. Здесь книги, карты, фотографии… Все это может дать им полное и исчерпывающее представление об обстановке.

— Начнем с общего состояния дел? — предложил Эдвин.

Они сравнили тексты, восстановленные после кражи документов в Севилье, с новым, который Оливер воспроизвел по памяти после встречи с Бруно Верди.

— Совершенно ясно, — заговорила Альтаграсиа, — что содержание всех текстов касается четвертого путешествия Колумба. Еще один эпизод этого плавания, описанный очевидцем, но не адмиралом. Неким анонимом.

— Да, все в точности, как говорил дядя Томас: это фрагменты описания четвертого путешествия, самого тяжелого из всех, во время которого команда подвергалась неимоверным лишениям и терпела невзгоды.

— Из повествования явствует, что им пришлось туго, — согласился Эдвин. — Однако какой смысл вложен в слова «Наше сокровище находится где-то там»?

— Не знаю. Не исключено, что речь идет, например, о ларце или сундуке, от которого им пришлось отказаться в какой-то момент из-за погодных катаклизмов и необходимости оставить часть своих судов.

— И что могло храниться в этом ларце или сундуке? — не отступала Альтаграсиа.

— Трудно сказать, — ответил Оливер. — Наверняка нечто важное. Иначе кому понадобилось бы прятать документы в памятниках сто лет спустя?

— Но зачем грабить захоронения? — не унимался Эдвин.

— Определенного ответа у нас пока нет. Возможно, мы имеем дело с независимыми группами лиц. Я хочу сказать, у нас нет подтверждений, что те, кто вскрыл гробницы, и те, кто прятал архивы документов в памятниках, — разные люди. Поживем — увидим.

— А чем, по-вашему, располагает Рональд, помимо наших документов, конечно? — задала следующий вопрос Альтаграсиа.