Мигель Монтаньес - Могила Колумба

— Ты выглядишь восхитительно! — приветствовал ее Оливер, предлагая ей руку, которую она тотчас взяла.

— Но мы ведь сегодня не работаем? — ответила Альтаграсиа, радостно улыбаясь.

Обстановка в ресторане «Везувий», построенном у моря, располагала к отдыху. Здесь можно было спокойно поговорить и отведать хорошей кухни. По обыкновению, место, куда пойти, выбирала Альтаграсиа. Элегантный интерьер в сочетании с изысканным меню сулили приятный вечер.

Альтаграсиа приводила множество ярких примеров из своей профессиональной жизни и жаловалась на трудности, с которыми приходится сталкиваться на каждом шагу в государстве, где политическая элита настроена в большей степени на легкое обогащение, чем на осуществление позитивных преобразований на благо народа.

Поэтому она с пониманием и уважением относилась к колоссальному труду и великим задачам, побуждавшим сообщество, возглавляемое доньей Мерседес, бороться за достижение идеалов, достойных со всех точек зрения. Страна как никогда нуждалась в сильнодействующем средстве, которое покончило бы с изоляцией и привлекло бы крупные культурные и предпринимательские структуры в древнее государство.

Если некогда эта территория имела стратегическое значение, являясь центром трансатлантической торговли Нового Света, откуда совершались все торговые операции на Карибах, почему бы теперь не вернуться на прежний уровень, достигнутый столетия назад?

— И вот что меня поражает! Некоторое время я думала, что мои друзья — преступники, а теперь я считаю их спасителями отечества. Представляешь, какой неожиданный поворот? — Альтаграсиа подарила ему самую очаровательную из своих улыбок.

— И мне кажется невероятным все, что они совершили. Ясность их целей и чистота помыслов меня тоже удивили. Но существуют ведь и более простые пути к процветанию нации. Если хочешь, скажу, что лично я думаю о твоей стране, — заметил Оливер.

Испанец рассказал, какое впечатление произвело на него все, что довелось ему увидеть за последние дни, и оно отличалось от предвзятого мнения, какое было у него до первой поездки в республику. Он в какой-то мере уловил общественное настроение, почувствовав, что доминиканцы не ждут ничего хорошего от будущего. Однако со стороны картина выглядела не такой мрачной. Учитывая мировой опыт, Оливер не сомневался, что видит стабильное демократическое государство с неисчерпаемыми ресурсами в области туризма.

— По-моему, вы склонны к пессимизму и думаете о себе хуже, чем вы есть. Со стороны виднее. Смелее добивайтесь чего хотите, и посмотрите, как быстро начнет развиваться страна.

— И на чем основаны твои выводы?

— У вас в активе уникальный в Америке город с колониальной частью, которой могут позавидовать старейшие города континента. Разве вы извлекаете из этого выгоду? Вы реставрировали и отремонтировали все исторические достопримечательности? Вы что-нибудь сделали для того, чтобы о колониальном городе узнали во всем мире?

— Ты во многом прав.

Небольшая пауза дала возможность Альтаграсии сменить тему.

— Ладно, а теперь поговорим о нас.

— Может, разговор пойдет веселее за стаканчиком рома?

Молодые люди отправились в популярный винный бар.

По ночам в Атарасанас, 9, жизнь била ключом. Дом на площади Испании насчитывал, наверное, не одну сотню лет. Толстые стены свидетельствовали о древности строения, хотя это обстоятельство мало волновало большинство посетителей, предававшихся безудержному веселью, чему способствовала зажигательная музыка, гремевшая так, что стены почтенного здания дрожали.

Попытки доминиканки вытащить испанца потанцевать не увенчались успехом, поэтому они решили поискать спокойный уголок и поговорить.

Обнявшись в маленьком закутке, они предпочли поцелуи словам.

Из зала доносились звуки чувственной бачаты.

Масса народу дефилировала по проспекту Кастельяна с неспешностью, подобающей солнечному воскресному дню в конце сентября. Августовский зной, от которого плавился асфальт в Мадриде, сменился более мягкой погодой, позволявшей в полной мере насладиться утренней прогулкой.

Андрес Оливер шагал в толпе без определенной цели, радуясь возвращению в родной город. Пробродив больше часа, он решил посидеть в открытом кафе и почитать газету, чтобы выбросить из головы предыдущее расследование. В его нынешнее дело снова были вовлечены исторические сюжеты, но на сей раз столь древние реликвии в нем не фигурировали. Кража картин XIX века не шла ни в какое сравнение с похищением останков первооткрывателя Америки. Иногда Оливеру казалось, что это был эксклюзивный подарок судьбы. Случая пережить такие захватывающие приключения ему, наверное, больше не представится, как и проводить следствие, которое станет такой же важной вехой в его карьере.

Перелистывая газету, Оливер констатировал пробуждение всеобщего интереса к проблемам, связанным с историей Христофора Колумба. Во многих странах мира стали уделять самое пристальное внимание историческому явлению, ставшему поворотным моментом в развитии человечества. Даже невооруженным глазом можно было заметить очевидные признаки того, как последние драматические события всколыхнули международное общественное мнение.

Везде, куда ни кинь, мелькало имя Колумба, словно он был звездой экрана или «лицом» широкомасштабной рекламной кампании. Адмирал моря-океана оказался выплеснут на улицы Мадрида волной небывалого культурного ажиотажа. Городские автобусы украсились большими афишами, объявлявшими о проведении семинара по истории открытия Америки в известном культурном центре столицы. Расклеенные по городу плакаты оповещали, что скоро состоится торжественное открытие выставки, посвященной найденным в Генуе и Севилье новым архивным материалам. Почетное место в экспозиции отводилось страницам из «Книги пророчеств», написанным собственноручно знаменитым мореплавателем, которые столетиями считались утраченными.

Ряд правительств объявили о намерении осмотреть памятники Колумбу, чтобы проверить, не содержатся ли в них неизвестные доселе документы, которые могли бы пролить свет на тайны человека, преобразившего мир.

В русле недавних событий многие научные институты, опираясь на новые источники, начали заново изучать и переосмысливать факты, сотни лет считавшиеся общепризнанными.

Оливер сделал глоток пива, раздумывая над содержанием газетных сообщений. На самом деле ажиотаж вызывало буквально все, что касалось истории открытия Америки, и его невозможно было даже сравнивать с теми скромными попытками дать должную оценку событиям, приуроченным к празднованию его четырехсотлетия и пятисотлетия. Таким образом, дело о краже останков Колумба имело широкий резонанс в мировом масштабе, и за его последствиями Оливер наблюдал с чувством глубокого удовлетворения — после стольких волнений. Значит, игра стоила свеч.