Жозе Душ Сантуш - Кодекс 632

Внимание библиотекарши переключилось на список.

— Да, — проговорила она. — Получается, этот пожилой сеньор… то есть, профессор Тошкану приходил к нам три раза и все время заказывал одну и ту же книгу. — Женщина всматривалась в мелкие буквы на экране. — «Историю португальской колонизации Бразилии», изданную в Порту. Больше его ничто не интересовало.

— Правда? — удивился Томаш. — А я могу заказать эту книгу?

— Конечно. Какой том?

— А какой том брал профессор?

Женщина сверилась с компьютером.

— Только первый.

— Принесите его, пожалуйста, — попросил Томаш.

Библиотекарша ушла. Томаш присел на деревянную скамью подле стойки выдачи литературы и принялся разглядывать зал. Он с наслаждением вдыхал запах старинной бумаги, дивный запах библиотек, которым невозможно пресытиться; этот запах заменял ему кислород; он приходил издалека, словно таинственный путник, чтобы принести вести из несуществующей страны и позвать в дорогу. Томаш знал: каждого влечет свой, особенный запах. Одни не могут жить без солоноватого морского бриза; другие не мыслят себя без свежего горного воздуха; третьи ищут спасения в пьянящих ароматах луга и леса; он же, Томаш, привык черпать жизненные силы в запахе ломких, пожелтевших страниц, запахе ветхих от времени манускриптов. Это был его дом, его родина. Туда уходила корнями его душа.

— Вот, прошу, — торжественно провозгласила библиотекарша, водрузив на стойку увесистый том.

Томаш прочел заглавие: «История португальской колонизации Бразилии», составленная Малейро Диашем и отпечатанная в издательстве «Литография насьонал» в городе Порту в тысяча девятьсот двадцать четвертом году. Перевернул страницу и погрузился в чтение; меньше чем через час, убедившись, что книга лишь суммирует общеизвестные факты, перешел от чтения к беглому просмотру раздела за разделом. Под конец, отчаявшись найти в «Истории колонизации…» хоть что-то новое или важное для своих изысканий, Норонья с разочарованным видом вернул книгу на стойку.

— Я закончил, — сообщил Норонья. — Профессор Тошкану точно больше ничего не заказывал?

— В компьютере зарегистрирован только этот том.

Томаш задумался.

— Хм, — пробормотал он. — Странно. Вы уверены?

Библиотекарша нахмурилась.

— Эту, я точно помню. Хотя, постойте, он еще спрашивал наши реликвии.

— Реликвии?

— Да. У нас хранятся «Лузиады» тысяча пятьсот семьдесят второго года и «Поучения дона Мануэля» тысяча пятьсот двадцать первого. А еще «Свод законов» тысяча пятьсот тридцать девятого и «Сообщения об истинных делах в новых землях, составленные и записанные отцом Франсишку Алварешем» тысяча пятьсот сорокового.

— Он со всем этим работал?

— Нет, — покачала головой женщина. — Едва просмотрел.

— А, — протянул Томаш. — Обычное любопытство историка.

— Именно, — улыбнулась библиотекарша. — Между прочим, в нашем собрании триста пятьдесят тысяч экземпляров, среди них есть очень редкие, например, «Гибельная страсть» Камилу Каштелу Бранку. Она пользуется большой популярностью. — Библиотекарша игриво вскинула бровь. — Не хотите взглянуть?

Португалец вздохнул и пожал плечами:

— Как-нибудь в другой раз. Уже поздно, и я, откровенно говоря, голоден. В районе Национальной библиотеки есть приличные рестораны?

— Конечно. Прямо напротив, на другой стороне площади.

— Что ж, спасибо. Туда можно дойти пешком?

— Пешком до Национальной библиотеки? Что вы! Конечно, нет! Такая прогулка займет не меньше часа. Если вы торопитесь, лучше всего вызвать такси.

Томаш съел стейк в ресторане «Синеладния», прославившем площадь Флориано и начинавшийся на ней проспект Рио-Бранку. Кромсая ножом мясо, он снова погрузился в размышления над шарадой профессора. В голове у него теснились догадки, гипотезы и сомнения относительно Молока, Нинундии и открытия Бразилии; и чем отчаяннее становились его попытки найти разгадку, тем дальше казался ответ. Ничего лучшего не придумав, Томаш вновь и вновь размышлял над идеей, осенившей его во дворце Сан-Клементе. Что если послание все же зашифровано? Да, буквенные сочетания выглядели слишком упорядоченными, чтобы оказаться шифром; присутствие гласных, выраженные слоги, звучание — все говорило о том, что послание закодировано. Но если все же зашифровано? Больше ухватиться было не за что, и Томаш, исключительно из научной добросовестности, вернулся к отброшенной было гипотезе, для начала решив разобраться с повторяемостью знаков. Перво-наперво следовало попытаться понять, на каком языке составлена записка. Тошкану родился на свет португальцем, и логичнее всего было предположить, что письмо он писал на родном языке.

Томаш достал из блокнота сложенную вдвое ксерокопию шарады и еще раз не спеша сосчитал знаки во второй строке. Буквы о, е, нповторялись трижды, а, с, идважды, а, д, т, у, м— по одному разу. Буквы е, а— самые распространенные в европейских языках, а значит, ими можно заменить н, о, которых больше всего в ребусе. Затем следуют с, р, их можно поставить на место а, с, и. Томаш проделал это на ресторанной салфетке. Получилось вот что:

Что же это за первое слово, которому не хватает всего двух букв? Томаш мысленно подставил на место пробелов самые редкие буквы: сначала с, — erececrs; потом m, — erememrs; и наконец, d, — erededrs. Он досадливо тряхнул головой. Полная бессмыслица. Со вторым словом тоже ничего не выходило.

Acsicaai? Amsimaai? Adsidaai? Недовольно поморщившись, Томаш решил применить обратную подстановку и поменял местами аи е.

Час от часу не легче. Ara?a?rs должно превратиться в Aramamrs? Или, может, Aratatrs? Набор букв. Отчаявшись, Томаш перевел взгляд на второе слово, но и оно не спешило расставаться со своими секретами. Emsimee? Etsitee? Не то. А что если переставить буквы, поменяв местами s, rи i? Но и эта нехитрая операция не прибавила записке смысла. Норонье пришлось признать поражение: он имел дело не с шифром. Значит, все-таки кодировка. И что же? В читальном зале не нашлось ответов ни на один вопрос, оставалась надежда на Национальную библиотеку, в которой, если верить Молиарти, профессор Тошкану провел куда больше времени.

Томаш вздохнул.

Норонья знал, что это необычная библиотека. В ее фондах хранились десять миллионов томов, самое большое собрание на португальском языке и восьмое по величине во всем мире; но ученые и простые читатели ценили не размеры, а уникальное устройство библиотеки, коренившееся в ее удивительной истории. Собрание в Рио-де-Жанейро наследовало Королевскому книгохранилищу, погибшему во время страшного лиссабонского землетрясения 1755 года; тогда его отстроили по приказу короля Иосифа. В начале девятнадцатого века, когда в Португалию вторглись войска Наполеона, монарх с семьей бежал в Бразилию, назначил Рио-де-Жанейро новой столицей империи и повелел построить в городе библиотеку; семьдесят тысяч книг, рукописей, гравюр и карт, в том числе две сотни бесценных инкунабул, пересекли Атлантику в специальных ящиках и были выгружены на берег в бухте Гуанабара, чтобы занять место в катакомбах монастыря кармелиток. Там, во тьме, ждали своего часа подлинные сокровища книжного мира: «Майнцская Библия» 1462 года, второй печатный экземпляр Писания после знаменитой Библии Гуттенберга, первое издание «Лузиад» Камоэнса, датированное 1572 годом, и главное, «Registrum huius operis libri cronicarum cu(m) figuris et imagibus ab inicio mu(n)di», также известный под именем «Нюренбергской хроники», прославленное сочинение Хартмана Шеделя, возвестившего миру о наступлении новой эпохи в 1493 году, драгоценный фолиант, иллюстрированный гравюрами Альбрехта Дюрера. После обретения независимости Португалия потребовала вернуть коллекцию, однако бразильцы наотрез отказались. Дело удалось решить миром: Бразилия заплатила Лиссабону восемьсот реалов отступных.