И Паркер - Адская ширма

С облегчением Акитада отметил про себя, что парень явно беспокоился об отце. Что-то начинало проясняться.

— Нет-нет, ничего такого не произошло, — сказал он. — Вы, пожалуйста, садитесь. Просто я хотел поговорить с вами в отсутствие вашего отца, вот и все.

Такэнори медленно опустился на подушку. По его нахмуренным бровям Акитада понял, что к нему вернулась прежняя антипатия. Его, конечно, раздирало любопытство, что это за важная вещь такая заставила Акитаду нарушить общепринятые нормы траурного приличия и так поспешно явиться сюда, чтобы переговорить с ним лично.

Акитада улыбнулся:

— Хотя мы с вашим батюшкой знакомы совсем недавно, я уже успел почувствовать к нему огромную симпатию.

Такэнори с трудом скрывал неприязнь. Он явно не верил Акитаде, но ответил весьма учтиво:

— Благодарю вас, господин. Вы оказываете нам великую честь.

— По этой вот самой причине я как раз очень обеспокоен этими пропавшими ценностями. Полагаю, вы осознаете всю серьезность положения вашего отца. Если его признают виновным в этой краже, то он вместе со всем своим семейством должен будет отправиться в ссылку в какое-нибудь отдаленное и малоприятное место в глухой провинции.

Такэнори покраснел.

— Мой отец ни в чем не виноват, и он это докажет!

— Более того, — продолжал Акитада, будто бы и не слышал его слов, — имущество его будет конфисковано, и вы все, включая вас и вашего брата, останетесь нищими.

Такэнори притих, только все время сжимал и разжимал пальцы, неотрывно глядя на Акитаду. Вдруг он хрипло и резко спросил:

— Так вы пришли сюда сообщить мне, что намерены забрать вашу сестру обратно в вашу семью, потому что боитесь за ее будущее?

Акитада высокомерно изогнул брови.

— То, что вы сейчас сказали, прозвучало не только грубо, но и глупо. Если бы я и стал обсуждать подобное, то не с вами, а с вашим отцом.

Но Такэнори продолжал изображать негодование.

— Хорошо, если вы не насчет брачной размолвки, то в таком случае я не понимаю, какая еще срочная причина могла бы выгнать вас из дома в момент официального траура. Что еще, простите за непонимание, могли бы вы обсуждать со мной?

Глядя искоса и свысока на своего собеседника, Акитада приступил к делу:

— Ну вот что, Такэнори, мы-то с вами оба знаем, кто взял пропавшие ценности. Разве нет?

Такэнори не отрываясь смотрел на Акитаду и постепенно бледнел.

— Что-о… вы хотите этим сказать?

— Так где же они? В вашей комнате в доме отца или где-нибудь в этом здании?

— Но почему вы обвиняете меня? Их мог украсть кто угодно!

Акитада заметил, что до сих пор молодой человек старательно избегал прямого отрицания, поэтому решил надавить посильнее:

— А вот и нет. Кто угодно не мог. Только вы и ваш отец могли вынести их отсюда и принести домой. Я сам видел статуэтку из списка в комнате Акико. Никто из ваших домочадцев не имеет доступа к ценностям, и никто из здешних служащих не имеет доступа в комнату моей сестры. Я уже говорил, что начал питать к вашему отцу огромную симпатию. Он не способен ни на кражу, ни на ложь. А вот вы для меня человек совершенно незнакомый.

Такэнори то краснел, то бледнел. Не спуская с него глаз и скрестив на груди руки, Акитада задумчиво продолжал:

— В последнее время я много думал о вас, пытаясь понять, что вы за человек. Алчны ли вы до денег и власти? Или вы так обижены на отца, что готовы принести в жертву и себя, и всю свою семью, лишь бы наказать его за то, что он почти забыл о вас с братом ради ребенка, которого носит под сердцем моя сестра? Или, быть может, вы забавляетесь какими-то детскими играми в надежде расстроить брак вашего отца с моей сестрой?

Такэнори покраснел до корней волос и закусил губу.

— Ага! Значит, последнее. Я так и думал. Только знаете, молодой человек, у вас ничего не получится. Вы играете с огнем. Недавно вы вознамерились спровоцировать скандальную сцену между вашим отцом и его начальником, подсунув в комнату моей сестры императорскую статуэтку, когда думали, что отец пригласит своего начальника в ее покои полюбоваться новой ширмой. Не загляни я к вам случайно в тот день, беда произошла бы неминуемо. Вашего отца арестовали бы. И как же вы тогда надеялись вызволить его из ловушки, которую сами подстроили?

— Они не посмели бы арестовать его! — воскликнул Такэнори. — Он богатый человек, и ему незачем красть. Просто списали бы на халатность, как обычно. А вот вы обязательно узнали бы и сочли его виновным. И тогда она оставила бы моего отца!

— Понятно. Только скажите, откуда у вас такая неприязнь к моей сестре?

Такэнори отвел глаза в сторону.

— Я уже несколько лет служу секретарем у отца и видел, как заключался этот брак. Мы с братом подпоили свата, и он рассказал нам все. Ваша сестра вышла за моего отца только ради денег. И она, и ваша мать были вполне откровенны относительно этого во время свадебных переговоров. — Он бросил на Акитаду полный горечи взгляд. — До неприличия откровенны, скажу я вам.

Акитада поморщился. В словах этих, конечно, была доля правды.

— А ваш отец это понимает?

Такэнори снова покраснел.

— Разумеется, нет. Мы бы никогда не стали посвящать его в такое. Мы с братом пытались отговорить отца от этой женитьбы, убеждали его расстроить помолвку, но он отказался. А когда брат стал слишком сильно настаивать, отец рассердился и прогнал его. — Такэнори сжал кулаки и с горечью прибавил: — Отправил родного сына на верную смерть. И я точно знаю, что на эту мысль его навела ваша сестра, потому что мы стояли на пути у ее будущего ребенка. Когда я увидел, как обошлись с братом, я принял решение уйти в монахи. В монастыре хотя бы не так опасно, как на войне. — Он опустил голову и закрыл лицо руками.

Акитада на своем опыте хорошо знал, что такое родительская нелюбовь.

— Ну а на самом деле вас, конечно, не манит монашеская жизнь. Я правильно понимаю? — осторожно спросил он.

Ответа не последовало. Вздохнув, Акитада продолжал:

— У моей сестры есть недостатки, но она не имеет никакого отношения к решению вашего брата. Как и ваш отец. Он сам рассказывал мне, как пытался отговорить Тадаминэ. Похоже, что ваш брат, так же как и вы, по горячности горазд рубить сплеча, только в отличие от вас ему нравится воинское дело. Поскольку вы с вашим братом, к сожалению, так резко в одночасье изменили свою жизнь, Акико вообразила, что ее будущий ребенок станет законным наследником вашего отца. Понятное дело, у нее может родиться и девочка, но ведь потом появятся другие дети. И все же в том, что дети моей сестры унаследуют все состояние, будет только ваша с братом вина, и ничья другая. Я советую вам пересмотреть свои планы на жизнь и убедить брата вернуться. Своему увлечению военной выправкой он вполне может найти применение здесь, в императорском дворце.