Елена Руденко - Ожидание за кулисами

Робеспьер внимательно просмотрел записи, сделанные Светик при допросе.

— Что ж, неплохо, — сказал он. — Для начала вполне сойдет. Однако вы забыли самое важное.

— Что я столь невнимательно пропустил? — спросил Антуан, опустив голову.

— Описание самой трагедии, мой друг. Как все произошло? Вы должны были попросить подозреваемых вновь рассказать об убийствах.

— Он собирался сделать это потом! — вступилась Лемус за друга. — А это был, как ты сам сказал, предварительный визит. Так, знакомство.

Сен-Жюст сконфуженно промолчал.

— Ладно, продолжайте вести расследование, — сказал Макс. — Не расстраивайтесь, мсье, вы узнали много интересного. Ваши сведения могут очень пригодиться. Пока попрошу вас уделить особое внимание именно первому убийству, так будет лучше.

— Макс, что скажешь о новой речи Бриссо? — поинтересовалась Светлана. — Как он там говорил… — она раскрыла газету и процитировала: — «Хотите ли вы одним ударом уничтожить аристократию, бунтовщиков, недовольных!? Для этого достаточно уничтожить Кобленц!» Ерунда какая-то!

— Не мог предположить, что ты разбираешься в политике! — удивился Сен-Жюст.

— Нет, просто Макс мне всегда отмечает в газетах важные цитаты и моменты.

— Ну, об этом походе на Кобленц и вообще о Бриссо я все скажу завтра в клубе, — пообещал Робеспьер.

— Ты рискнешь бросить ему вызов? — спросила Светлана.

— Да, милая, и не только ему.

Максимильен Робеспьер пришел в Клуб Якобинцев, как обычно, задолго до начала заседания. Этот педантичный, любящий во всем точность и аккуратность человек, учитывал любые мелочи. Он сам просматривал список ораторов, проверял протокол прошлого заседания, давал указания своим людям. Неподкупный по возможности старался исключить любую случайность. Благодаря ему механизм клуба работал бесперебойно. Многие удивлялись, как этот невзрачный человек может обладать столь огромным влиянием. Однако его спокойный резкий голос и внимательный пронизывающий взгляд голубых глаз имели особую силу.

Это заседание стало особенно важным. Легко и с юмором Робеспьер разбил вдребезги идеи Бриссо, показал их абсурдность. Вся речь Неподкупного была посвящена именно этому человеку. Робеспьер не называл имени, но каждый в зале понял, что под условными именами «один патриот» и «оратор» подразумевается именно Бриссо. И это был не просто ответ, а протест. Неподкупный бросил вызов!

— На Кобленц, говорите вы? — с усмешкой произнес Робеспьер. — Знайте же, что, по мнению всех осмотрительных французов, подлинный Кобленц находится во Франции…

Эти слова заставили лагерь Жирондистов поволноваться, ведь это был прямой намек в их сторону. После заседания Бриссо и чета Ролан принялись обсуждать выступление Неподкупного.

— Что он хотел этим сказать? — ворчал Бриссо. — Уж не думает ли он, что мы заговорщики.

— Именно так он и думает! — усмехнулась Манон Ролан. — А мы заговорщики и есть! Хотя, скорее всего под заговорщиками он имел в виду не нас, а двор с его приближенными. Вас, Мсье Бриссо, Неподкупный просто выставил, простите, глупцом, не видящим дальше своего носа.

— Уж я то ему отвечу! — сказал Бриссо.

Мсье Ролан, который мирно слушал их разговор, несмело произнес:

— Может… я ошибаюсь… но в данной ситуации лучше промолчать. Сделать вид, что это относится не к нам. А еще лучше кинуть несколько поддерживающих реплик… Дескать, двор и Лафайет во всем виноваты…

Мсье Ролан никак не сочетался с красивой и деятельной Манон. Это был тихий спокойный человек. Он опасался самостоятельно принимать решения и всегда слушал жену, выполняя ее «повеления» беспрекословно. Его внешний облик полностью соответствовал внутреннему: долговязый, сутулый, с прилизанными волосами, опущенным взглядом. Его союз с Манон был очень удачен, каждый из супругов был доволен своей ролью и понимал другого с полуслова. Свое мнение мсье Ролан высказывал робко, глядя на жену, точно ища у нее поддержки. Присутствие Манон все же придавало ему кое-какую смелость.

— Ни за что! — встрепенулся Бриссо. — Мадам, вы тоже думаете, что я должен стерпеть эти оскорбления!?

Красавица пожала плечами.

— Я согласна с мужем, — сказала Манон, которая всегда поддерживала точку зрения супруга, если та была стоящей.

— Ваш совет — проявление малодушия! — возмутился депутат.

Мсье Ролан опустил голову.

— Простите… я…

Супруга тут же пришла к нему на помощь.

— Мсье Бриссо, мой муж не навязывает вам свое мнение. Он просто высказался. Поступайте, как знаете.

— Благодарю вас.

На этом депутат их покинул.

— Не расстраивайся, дорогой, — сказала мадам Ролан. — Пусть он провалится, в следующий раз будет нас слушать.

— Но почему ты уверена в провале Бриссо? — удивился супруг. — Может, он прав.

— Ох, милый, почему ты такой нерешительный! Ведь ты очень умен, поэтому я и вышла за тебя! Побольше доверяй себе.

— Спасибо, дорогая. Рядом с тобой мне спокойнее.

— Злоба бессильна против логики, — продолжала Манон. — А логика Робеспьера идеальна! Увы, пока наш Бриссо может использовать только злые нападки, лаять как собачка…

— Вам симпатичен Робеспьер? — спросил мсье Ролан.

— Да, стоящий политик, — ответила супруга. — Не чета этим продажным пронырам. Смелости его позавидует любой! В одиночку бросить вызов всем рискнет не каждый!

— Да, — согласился Ролан. — Жаль, что он не с нами.

— Вы хотите узнать, как убили мадам Кори? — переспросила Обри. — Я хорошо помню. Эти картины всплывают у меня в памяти так четко, будто все было вчера.

— Будьте добры, поведайте нам, — попросил Антуан.

— Мсье Кори устроил прием с танцами и фейерверком. Я помню, во время приема к Оливии подошел мсье Лотнер и сказал, что ему нужно поговорить с ней. Они прошли в гостиную. Потом ее начал разыскивать мсье Кори. Я сказала, что она ушла с Лотнером, чтобы переговорить в гостиной. Бедняга Кори аж в лице переменился. Еще бы, подумать можно было что угодно! Я сказала, что пойду найду ее, и взяла с собой Маргариту. Когда мы заглянули в гостиную, то застали только мсье Лотнера, он сказал, что мадам Кори ушла. Замечу, физиономия у него была очень довольная. Мы сказали Кори, что не нашли Оливию, и он отправился сам искать ее… Он нашел бедняжку… мертвой в той самой гостиной с ножом в спине. Кошмар! На следующий день он застрелился.

— Можно ли предполагать, что смерть его была насильственной? — спросил Антуан.

— Возможно. Я не знаю. Это произошло в часовне. Она расположена в уголке сада, довольно запущенном.

Мсье Лотнер с большой неохотой погрузился в воспоминания.