Мария Чепурина - Свиток Всевластия

– Здравствуйте, сударь! – сказала Тереза. – Простите за беспокойство. Не могли бы вы помочь нам прочитать одну вещицу? А то мы с братом неграмотные!

– Ну конечно, мне это совсем не сложно! – отозвался тот. – Показывайте, что там у вас.

Бывшая прачка вытащила то, что они с братом нашли в шкатулке, и протянула незнакомцу.

– Вы, пожалуйся, зачтите нам это вслух пару раз, чтобы мы, это самое… – бормотала Тереза, пока человек изучал попавший ему в руки документ.

Чем дальше он читал, тем серьезнее становилось его лицо.

«Уж не сглупили ли мы? – подумала женщина. – Уж не сообразил ли он, какое мощное заклинание перед ним?»

– Где вы это взяли?! – неожиданно воскликнул человек.

Троншары переглянулись. Еще не хватало быть уличенными в воровстве!

– Нам это прислали…

– …по почте!

– Неправда! Это прислали не вам! Тут упоминается имя некоего маркиза!

– Мы не воровали! – испугался Дени.

– Он сам это выкинул! – поддержала Тереза.

Только вымолвив эти слова, она сообразила, что происходит что-то не то. Какое, к черту, имя маркиза в старинной рукописи?! На бумаге должно содержаться только заклинание! Или…

Незнаконец между тем залез на стол. Вокруг импровизированной трибуны мигом собралась куча народу.

– Граждане! – закричал, размахивая бумажкой, человек, которому Троншары так глупо доверились. – Я только что узнал важную новость! Король совершенно не уважает вас, парижане! Он дал отставку Неккеру! Неккер, которого все мы так любим, Неккер, лучшие чувства к которому мы демонстрировали не единожды, Неккер, единственный человек при дворе, который пользовался доверием народа, изгнан! Граждане! Что это, как не первый шаг к разгону Учредительного собрания?!

Толпа загудела. Незнакомые люди, напиравшие со всех сторон, оттеснили Терезу от брата. Троншары потеряли друг друга в людском море и сами не заметили, как превратились в часть внимающей оратору публики.

– Граждане! – продолжал оратор. – Хватит сидеть, как затравленные зайцы! Хватит дрожать, как овцы, гонимые на бойню! Париж окружен войсками! Мы в кольце врагов! Быть может, уже сегодня готовится новая Варфоломеевская ночь для патриотов! Неужели мы не защитим себя?! К оружию!

– К оружию!!! – ответила толпа.

– К оружию! – закричали Троншары.

– Нам нужен опознавательный знак! Наденем на себя зеленый цвет! Цвет надежды! – заключил оратор.

Множество рук подхватило его со стола. Тереза, повинуясь неясному порыву, сняла с чепца зеленую ленту, растолкала окружающих и протянула оратору свое единственное украшение.

В тот день Тереза вернулась домой одна. Дени куда-то запропастился. Он не пришел ни к обеду, ни к ужину, ни ночевать. Бывшая прачка легла в кровать, снедаемая беспокойством.

Спалось ей плохо. Во-первых, думала про братьев. Во-вторых, не давали покоя мысли о том, чем же на самом деле оказалась бумага, принятая за древнее заклинание. В-третьих, стоило Терезе задремать, как за окнами начиналась пальба.

К утру она только усилилась. Стреляли то там, то здесь. Временами из разных концов раздавался набат. Лавки, закрытые вчера по случаю воскресенья, не работали и сегодня. Деревья стояли, лишенные едва ли не половины своей листвы – из нее народ делал кокарды «цвета надежды». Кое-где улицы успели перегородить поваленными стволами: считалось, что это поможет остановить наступление войск, предназначенных перерезать всех парижан. С той же целью на крышах дежурили запасшиеся грудами камней мужчины и женщины. Вооруженные люди заполнили улицы. Невесть откуда взявшиеся бюсты Неккера и герцога Орлеанского таскали по городу, демонстрируя свое уважение к этим лицам. Потом кому-то в голову пришло заставлять прохожих снимать шляпы перед скульптурами. К вечеру народные патрули уже обходились без символических изображений своих кумиров: потрясая пиками, они заставляли кланяться себе всех, кто казался им знатным или богатым.

Весь день Тереза бегала по окрестностям, пытась найти Дени и разобраться в том, что творится. Чем больше она расспрашивала знакомых, тем меньше понимала происходящее. Говорили, что у сада Тюильри немецкие войска графа Ламбеска напали на парижан. Говорили, что хлеб для солдат отравлен и те массово переходят на сторону взбутовавшегося народа. Говорили, что оборванцы вооружаются самочинно. Говорили, что зеленый – это цвет ливрей прислуги герцога Орлеанского, он, дескать, это восстание и финансирует. Говорили, что тюрьмы открыли двери, преступники на свободе. Говорили, что не открыта только Бастилия. Говорили, что надо бы с ней разобраться…

Различия между темным и светлым временем суток исчезли. Всю ночь по улицам вышагивали вооруженные люди с факелами. Следующий день не отличался от предыдущего. Тереза думала, что все самое страшное и необычное уже случилось, до тех пор пока не ощутила доносящийся с севера запах гари и не услышала грохот пушек возле своего дома…

Дени появился тогда, когда сестра уже не чаяла увидеть его живым. Он пришел в разорванной рубахе, пропахшей порохом, с копотью на лице и зеленым листком, приколотым к головному убору.

– Где ты был?! – воскликнула Тереза.

– Прости, что заставил тебя волноваться, сестричка, – ответил Дени. – Но дай-ка мне сначала что-нибудь поесть… а потом уж расспрашивай.

Тереза наложила ему каши. Дени жадно съел несколько ложек, удовлетворенно вздохнул, откинулся на спинку стула и стал рассказывать:

– В общем, дело было так. Когда я слушал этого парня в кафе «Фуа», мне неожиданно пришло в голову, что он прав. Не знаю уж, почему в этом древнем свитке написано про Неккера, но раз его действительно уволили, это, черт побери, ни в какие ворота не лезет! Нельзя же было, в самом деле, сидеть и ждать, когда австриячкины прихвостни перережут всех парижан и разгонят Учредительное собрание! Ладно, подумал я, не выгорело с заклинением, так надо хотя бы город свой отстоять! Ты куда-то запропастилась, видно, пошла домой, а я решил навестить своего приятеля Антуана и рассказать ему, что творится. Потом мы с ним вместе пошли к Барнабэ. Затем втроем отправились к Маглуару. Тот, оказывается, уже знал, что придворные готовились перебить всех сторонников революции, и велел нам пойти к одному кузнецу, который как раз бросил все дела и кинулся ковать пики для патриотов. Пока мы мотались за пиками, стало известно, что в нашей приходской церкви происходит собрание, на котором записывают в…

– Дени! – воскликнула Тереза. – Я уже запуталась во всех этих подробностях! Можешь ты мне по-нормальному сказать, где пропадал эти два дня?!

– Да где я только не был! Когда мы с ребятами вышли из церкви, Антуану пришло в голову, что у нас до сих пор нет зеленых кокард. Маглуар сказал, что можно разрезать юбку его жены. Антуан ответил, что юбка всего одна. Маглуар спросил, почему он жалеет бабские шмотки на патриотические дела. Барнабэ сказал, что лучше им не ссориться, а сорвать, как все, листья с деревьев. Но не успели мы это сделать, как к нам подбежал мальчишка и рассказал, что в предместье Сен-Виктор кучка врагов свободы напала на патриотов…