Средневековые убийцы - Проклятый меч

— Надлежащим образом избранный дож остается на своем посту до конца жизни или пока сам не решит уйти в отставку. Разве можно себе представить, что его нужно насильно вынудить к этому? — Он влил в себя еще одну большую порцию хорошего красного вина и по-дружески похлопал меня по плечу. — Ну, что ты думаешь на этот счет, старина Николо? Ты честный парень. Как полагаешь, что мы должны делать?

Покрываясь холодным потом при мысли, что Вальер может опустошить все мои и без того скромные запасы вина еще до того, как я заставлю его расстаться с частью денег, я с грустью уставился в его мутные глаза. Отвечая на его вопрос, я вдруг обнаружил, что неожиданно заговорил столь же протяжно.

— Это возмутительно, старина Паскуале. Если не сказать больше. Все это может заставить какого-нибудь человека поскорее сделать деньги и бежать из города, пока не начала распадаться тонкая ткань общества.

Он одобрительно кивнул, и на его одутловатом лице медленно проявилась озабоченность.

— Сделать деньги… и бежать?

Этот опухший от постоянного пьянства человек явно попался на крючок. И я немного отпустил леску, чтобы он заглотнул наверняка.

— Так случилось, старина, что именно сейчас у меня есть к тебе весьма заманчивое предложение. Здесь не может быть никакого провала…

Позже, той же ночью, у меня в доме произошла странная вещь. Выпроводив Паскуале Вальера и распрощавшись с ним у парадной двери, выходившей на улицу, я вдруг услышал слабый стук в другую дверь в противоположном конце дома. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что кто-то стучится ко мне со стороны канала. Как и Вальер, я принял немалую дозу прекрасного «Каскона», но при этом неплохо закусил, что помогало удержаться на ногах. Но тем не менее я заметно покачивался и чуть было не упал в канал, открыв дверь незнакомому гостю. Я недоумевал, кто мог потревожить мой покой в столь поздний час, теша себя слабой надеждой, что это моя дорогая Кэт решила провести со мной чудесную ночь, и мое сердце уже заныло от приятного ожидания встречи, хотя затуманенная вином голова и рассеянное сознание невольно протестовали.

Покачнувшись на ступеньках, сбегающих к воде, я вдруг ощутил поддержку тонкой, но при этом весьма крепкой руки. Незваный гость поддержал меня как раз в ту минуту, когда я мог свалиться в воду, хотя при этом и сам рисковал потерять равновесие, поскольку стоял в небольшой лодке, покачивающейся под его ногами. Справившись с неустойчивым положением, он отвесил мне низкий поклон. Я не мог разглядеть его лицо, закрытое плотным черным капюшоном от накидки. Все, что я успел заметить, — это карие глаза с сеточкой мелких морщин в уголках, которые еще больше обозначились из-за слабой улыбки на тонких губах.

— Что вам угодно, милостивый господин? — спросил я, все еще не избавившись от протяжного и сочного акцента Вальера.

Незнакомец молчал, но его глаза еще ярче сверкнули в лунном свете. Он вынул из-под накидки какой-то длинный предмет, завернутый в тряпки и туго перевязанный толстой веревкой, и протянул его мне, удерживая обеими руками, словно тот был для него слишком тяжелым. При этом я успел заметить, что его руки были в перчатках. Приняв от незнакомца этот предмет, я сам ощутил его тяжесть, хотя и не чрезмерную для взрослого мужчины. Стало быть, передо мной стоял либо физически слабый человек, либо старик, с трудом удерживавший в руках этот сверток. Поблагодарив незнакомца за неожиданный подарок, я так и не получил от него вразумительного ответа. Он просто молча кивнул и отвернулся, опустив в воду длинный шест гондолы. Через некоторое время он исчез в густом тумане ночи, а я еще долго смотрел ему вслед, взвешивая в руке полученный предмет. Тяжесть свертка обещала некую ценность, и я, сгорая от нетерпения, стал быстро его разворачивать.

Сначала показался толстый металлический диск простой формы, затем появилась часть деревянной рукояти, крепко перетянутой проволокой. Судя по всему, меч, причем очень старый. Крестообразный конец рукояти был выполнен в виде двух собачьих голов, а сам клинок находился в простых деревянных ножнах. На глаз я прикинул, что лезвие составляло не менее тридцати дюймов. Немного вытянув его из ножен, я обнаружил небольшой знак в конце клинка, на котором виднелась серебряная надпись «де ла Помрой», но мне это имя ничего не говорило. Когда был снят последний слой обертки, на пол упал небольшой кусок пергамента. Я поднял его и увидел, что это записка, выполненная аккуратным почерком.

«Мой храбрый предприниматель, я не хочу, чтобы твое авантюрное приключение закончилось провалом на первом же серьезном препятствии. Прими от меня это старое оружие и продай его за любую цену при удобном случае. Моей семье этот клинок достался от одного крестоносца по имени Реналф де Серне, заглянувшего в наш дом много лет назад. Он оставил нам его в качестве погашения долгов. Но будь осторожен — этот меч оброс множеством легенд. Со всеми его обладателями происходили странные вещи. Так что поскорее продай его и возвращайся целым и невредимым».

Под этим посланием не было никакой подписи, и только потом я разглядел странный рисунок, который поначалу не смог расшифровать. Повернувшись к свету, я увидел, что на рисунке изображена небольшая кошка с закрученным кверху хвостом. Должно быть, записку вместе с клинком прислала моя любимая Кэт — Катерина Дольфин. Мне даже показалось в тот момент, что неподалеку от канала раздался ее веселый смех. Я полностью вынул меч из ножен и впервые увидел надпись на сверкающем лезвии. Однако вся эта чушь насчет чести, достоинства и души меня мало интересовала. В чем я был абсолютно убежден в тот момент, так это в том, что ни за что на свете не продам этот меч. В особенности после того, как получил у Паскуале Вальера нужную сумму для успешного продолжения своего предприятия.

Месяц спустя я стоял на набережной канала Джудекка с мечом на поясе, деньгами в кошельке и окладистой рыжей бородой, выросшей у меня во время путешествия в Сирию и обратно, и надеялся, что она прибавит мне загадочности и сделает неотразимым для женщин. Я знал, что привлеку их внимание копной огненных кудрей, загорелым лицом и зелеными глазами. Галера «Провиденца» гордо стояла на якоре передо мной, хотя и выглядела сейчас более потрепанной и изношенной, чем прежде. Чтобы привести ее в полный порядок, потребуется немного денег да умелые руки мастеров Арсенала, которые быстро излечат судно от морской болезни. К этому времени я уже успел продать хлопок одному светловолосому немцу по имени Брэдасон, оставалось лишь рассчитаться с инвесторами. После чего в моем распоряжении окажется не так уж много денег. Я соскучился по Кэт и жаждал как можно скорее повидаться с ней, но прежде требовалось избавиться от пропахшей потом, изрядно потрепанной одежды и принарядиться во что-нибудь более приличное. Как и моя галера «Провиденца», я нуждался в хорошем уходе и вполне мог истратить на это часть доходов своих компаньонов, настолько значительных, что вполне выдержат эти крохотные потери.