Александр Еричев - Книга проклятого меча

Уже который раз он говорил себе не смотреть под ноги, но взгляд вновь и вновь самопроизвольно опускался в чернеющую бездну, по краю которой он продирался. И знать бы наверняка – стоило ли вообще добираться до Пика Холода через заснеженные равнины с их недружелюбными хозяевами, взбираться на холодные стены гор, рискуя насмерть разбиться, не говоря уже о прохождении через мертвый город, ради призрачных артефактов, которых никто не видел, но почти всякий о них слышал. «Если об этом говорят, значит, это есть, но вопрос в том, насколько слова преувеличивают действительность?!» – утешал он себя, прижимаясь спиной к обледенелому склону легендарного Пика. Со времен Разделения земель ни один смертный не добирался даже до равнин Фризенхайра, окружающих с востока и юга некогда столичный, а ныне мертвый город-призрак, лежащий у подножия гор, именуемых Вершинами Льда. Именно там, на самом высоком пике, располагалась пещера, превращенная темным чародеем в некое подобие храма. Фризенхайр стал усыпальницей для столицы канувшей в лету империи Шардра. Руины одного из древнейших городов мира теперь были забыты и погребены в вечных снегах этих земель. Сколько тайн, сколько легенд, сколько надежд…

– Они будут моими, и плевать мне на проклятия, – процедил он сквозь стучащие от холода зубы.

Он слышал все легенды о могуществе, которое будет даровано нашедшему вход в сердце Шардра, когда путешествовал по Единому миру. И знал, что вместе с ним падет проклятие, страшнее которого не может придумать даже воспаленный разум равнинного шамана, перепившего кровавого варева… Но его это не страшило. Ничто действительно стоящее просто не дается.

Он совершил невозможное и пока еще жив. Он здесь, посреди Фризенхайра, в самой высокой его точке – на Пике Холода. Он – человек, простой смертный, совсем скоро станет по могуществу сравним с богами. Никто, ничто его теперь не остановит.

– Да что уж там, я и стану богом… – хищно ухмыльнувшись, он проверил свой меч и шагнул под свод пещеры, темный и холодный, но столь многообещающий…

«Затем я вернусь домой. Им придётся принять меня».

Она не боялась, ведь он не знал о ней. Она была уверена в этом. На всем многомильном пути от своей деревни до рощи папоротников она тенью следовала за ним. Как она его ненавидела… и еще больше боялась. Сколько раз у нее возникало желание развернуться и признать невозможность задуманного. Но горечь и боль утраты не оставляли ее. Месть – вот единственное лекарство, чтобы снова жить как раньше. Чтобы вставать с утра с рассветными лучами, умываться в реке у их домика, завтракать с семьей, а потом идти с отцом в поле, помогать ему собирать урожай, сеять, собирать, сеять… Но семьи больше не было. И отца больше не было. А виновник такого оборота дел сейчас шел, преследуемый ею, сея смерть везде, где появлялся. «Вот как сейчас», – пронеслось у нее в мыслях.

И в самом деле, на пути у преследуемого возник огромного роста мужчина в весьма хороших и прочных с виду доспехах. Его гладко обритая голова отражала свет почти так же ярко, как и его нагрудник. Его огромные мускулистые ручищи сжимали внушительных размеров меч. Возвышаясь над своим противником подобно боевому слону над тигром, он что-то проговорил тому. Обменявшись короткими фразами, они приняли боевые стойки. Оба были одной школы, как подметила наблюдавшая девушка. Она уже видела такие стойки, правда, очень редко. Ее отец был мастером школы свирепого удара и иногда учил свое дитя боевому мастерству. «Самая сильная школа, самая суровая и самая действенная», – как говорил он ей зачастую.

Между тем, верзила сделал молниеносный выпад в сторону противника, причем это движение было почти неуловимо взглядом, и, казалось, от него невозможно защититься, но… Но что потом произошло, она не смогла толком понять. Шаг в сторону, захват руки, удар рукоятью и резкое движение мечом, которое перерезало горло умелого воина, а вместе с горлом и его линию жизни. Огромное тело рухнуло в конвульсиях в пыль дороги, прямо у ног победителя, который (к немалому удивлению и презрению наблюдающей девушки), даже не обтерев кровь с лезвия, сунул меч в ножны, поднял наплечный мешок и, не оглядываясь, зашагал твердой походкой далее, как будто ничего и не случилось.

Происшедшее вновь поразило ее своей стремительностью. Преследуемый был более чем быстр, небывало силен, хладнокровен и обладал боевой хитростью. Что она может противопоставить ему, она – хрупкая девушка, которой лучше бы наряжаться в платья, а не прятать отцовский кинжал в голенище сапога, надеясь использовать его как орудие отмщения?! Нет, сказала она себе. Она выждет, когда он доберется до рощи. И прикончит его во сне. Пусть это не так честно, как всадить кинжал ему в грудь в честной схватке, но иначе у нее попросту нет шансов. Выждав, когда удаляющийся человек будет на безопасном от нее расстоянии, девушка осторожно двинулась следом, стараясь не высовываться из придорожных кустов, а когда тех не было поблизости – ждала чуть подольше и шла далее, стараясь не упускать из виду далекий темный силуэт…

Костер слегка потрескивал и искрил. Тепла он давал немного, да большего и не требовалось. Кругом на поляне росли папоротники, доходящие нормальному человеку до плеч. Сама же роща представляла собой лес папоротников-гигантов, не поддающихся охвату, уходящих высоко вверх. Ночь уже накрыла всё своим темным покрывалом, дав солнцу время обойти другую грань мира.

Ночь следует за светом по пятам. Как и за ним самим. Он вздрогнул, потом сжал в кулаке зеленый камень, висевший на его шее. Раскрыв ладонь, он в который раз принялся вглядываться в грани камня, отражавшие танец пламени костра. Сколько душ томилось там? Он не мог сказать. Этот камень старше этого мира, это точно. И переживет его закат. Его история пугающа, но этот плоский холодный предмет давал носившему его успокоение, надежду на спасение… Спасение от того, кто шел за ним по пятам уже много времени, заставляя его пребывать в страхе. Он снова содрогнулся и попытался думать о чем-либо другом.

«Девчонка захочет сегодня расквитаться со мной, я уверен в этом. Ведь не может же она ждать еще дольше. Нетерпение и страх подгоняют ее, ей хочется мести… Нет, ей хочется вернуться к нормальной жизни. Черт, как я ее понимаю. Жаль будет ее убивать… Еще одна душа, принесенная в жертву проклятому камню проклятым мечом…» – так он и не смог направить мысли в другое русло. Как и много ночей до этого. Как и много лет…

Притворившись спящим, он лежал, завернувшись в свой плащ. Костер всё еще трещал, отпугивая от странника диких зверей. Некоторое время ничего не происходило. Потом он почувствовал какое-то движение. Не увидел, а именно почувствовал. Тот, кто прятался в папоротниках, действовал мастерски, бесшумно и незаметно. «Во всяком случае, никто другой бы не заметил».