Мария Грин - Рубины Блэкхерста

— Значит, это вы. Вы и есть вор по кличке «Кот»… — тихо произнесла Хезер; у нее внезапно сдавило в груди, кровь застучала в висках от волнения.

Аполина бросила на нее взгляд, полный ненависти; Хезер отпрянула, споткнулась, зацепившись за корни дерева, и упала на спину в холодную грязь.

Аполина резвым прыжком спрыгнула с дерева и приземлилась около лежащей Хезер. Кровь из ее лодыжки все еще текла довольно сильно, но она, казалось, не ощущала боли. Женщина порылась в своей сумочке и достала из нее пистолет.

Хезер судорожно барахталась в луже, пытаясь подняться или хотя бы отползти в сторону. Боковым зрением она видела, что Муттон был еще не в состоянии прийти ей на помощь. Пес все еще не мог отойти от полученного удара и повизгивал от боли.

Аполина бросилась на соперницу и силой стала переворачивать Хезер к себе лицом, и та увидела под толстым слоем пудры пятна ярости на молодой коже. Хезер пыталась схватить ее за руки, но Аполина была физически явно сильнее. Ткнув дулом пистолета ей в лицо, она приказала:

— Вставай!

Хезер пришлось повиноваться; она увидела, что у нее с Аполиной одинаковый цвет волос. Оказавшись на ногах, девушка взмахнула руками, чтобы удержать равновесие, и Аполина, воспользовавшись этим, крепко ухватила ее запястье и заломила ей руку за спиной, пока Хезер не закричала от боли.

— Оставьте меня! Чем я провинилась перед вами? — еле двигая губами, произнесла Хезер.

— Сегодня настал день твоей смерти. Можешь помолиться в последний раз. Никто не услышит твоих слов, кроме дьявола… — прошипела ей прямо в ухо Аполина, тыча в спину дулом пистолета. — Иди вперед!

— Не понимаю, зачем вам это нужно. Я ведь ничем не спровоцировала ваш гнев. Я даже не знаю, кто вы в действительности! — Хезер, шатаясь, шла по дороге; боль в руке становилась едва терпимой.

Аполина повела ее к строению, стоявшему за каретным сараем, который полностью загораживал его от окон таверны. Дверь, сколоченная из необработанных досок, была закрыта.

Еще один тычок в спину заставил Хезер двигаться быстрее. Девушке казалось, что к ее ногам привязали тяжелые гири. Каждый новый шаг оказывался для нее пыткой.

— Открой дверь! — приказала Аполина, ее голос был полон злобы и отвращения. — Открывай!

Хезер безуспешно пыталась выполнить этот приказ, работая лишь одной левой рукой. К тому же ржавая задвижка двигалась с большим трудом. Задыхаясь, она оправдывалась:

— Она словно заледенела.

Аполина ударом рукоятки пистолета наконец сдвинула задвижку, и дверь отворилась. Хезер, шатаясь, вступила в темноту. В ее мозгу возникла мысль о бегстве, но металл пистолета постоянно напоминал ей о себе. В полуобморочном состоянии от страха она продолжала движение вперед, постепенно ее глаза привыкли к полумраку, и она разглядела копны сена и кое‑какие сельскохозяйственные инструменты.

— Ложись на живот! — приказала ей Аполина голосом, не терпящим возражений, и Хезер пришлось повиноваться.

Ее охватил ужас. Пол сарая был покрыт грязной соломой, запах плесени резко ударил в ноздри, и ей пришлось зажать нос пальцами.

Каждая клеточка тела молодой женщины болела, к тому же Аполина своим весом придавила ее к полу; она боялась, что позвоночник не выдержит такой нагрузки. Хезер почувствовала, что преступница связывает ей руки за спиной.

— Помогите! — попыталась закричать Хезер, но ее голос оказался очень слабым, и страх полностью сковал тело.

— Бесполезно звать на помощь, дорогая сестра. Отсюда все равно тебя никто не услышит. Однако, на случай, все‑таки придется закрыть тебе рот.

— Сестра?.. Сестра? Что вы хотите этим сказать? — спросила Хезер уже довольно громко.

Удивление пришло на смену страху, но тут Аполина стала засовывать ей в рот какую‑то тряпку. Хезер едва не задохнулась; в ярости она успела укусить Аполину за палец, из которого сразу же потекла кровь.

Преступница взревела от ярости и с силой ударила Хезер головой об пол.

В глазах несчастной закрутились яркие звезды вперемешку с полосками ярко‑красного света. Она смутно почувствовала, что кто‑то снял тяжелый груз с ее спины. Голос Аполины, полный злобы и ненависти, звучал для нее откуда‑то издалека.

— Смерть от пули — слишком легкое наказание. Для тебя, дорогая сестра. Тебя лучше сжечь заживо.

«У меня нет никакой сестры, — подумала Хезер. — Кроме того, ведь сестры не должны убивать друг друга, не так ли?» После этих мыслей она провалилась в черную бездонную дыру.

— Вам придется идти первым! Мне бы не хотелось подставлять вам свою спину, — произнес Тео и толкнул сэра Питера внутрь через тяжелую крепкую дверь. — Клянусь небесами, здесь слишком темно. Лучше хотя бы немного приоткрыть дверь, иначе мы не сможем прицелиться.

— Я смогу разглядеть вашу черную душонку где угодно и даже в полночь, — проворчал сэр Питер. — Давайте кончать с этим побыстрее. Через час мне необходимо отправляться в Гретна Грин.

— Вот как! Вы собираетесь добираться туда пешком? Ведь этот дилижанс в сторону Лондона, а северный дилижанс ожидается только завтра, — усмехнулся Тео. — Думаю, что вам вообще не придется больше никуда путешествовать. Разве что в гробу. И в одиночестве.

Сэр Питер хрипло задышал.

— Это не по правилам, без секундантов, вы же знаете.

— Вы что, совсем струсили, юный Ромео? Я окажу неоценимую услугу всему человечеству тем, что избавлю его от вас — пусть даже вы и поэт. Своим героическим поступком я спасу много юных и невинных девушек от ваших грязных поползновений.

— Хватит болтать, щенок! — ответил сэр Питер. — Приступим к делу!

— Сколько шагов вам угодно? Я предлагаю стандартные двенадцать, — спокойно, как о чем‑то уже давно решенном, произнес Тео. — Эй, что там такое?

Они услышали громкий стук копыт. Кто‑то на полном скаку приближался к таверне.

— Это наверняка Фалько. Если он не вернулся с целью помешать нам, то мы успеем, если, конечно, поторопимся, — произнес Тео. Он сразу же начал заряжать один из своих «Мантонов». — И никакого жульничества с числом шагов, а также с мерой пороха для обоих пистолетов.

Несколько минут соперники работали в тишине.

К Хезер вернулось сознание в тот момент, когда оба молодых человека вошли в сарай. Она попыталась заявить о себе, стуча своими связанными ногами об пол, но сено поглощало почти все звуки. Девушка хотела крикнуть, но почувствовала во рту кляп.

В воздухе стал ощущаться явный запах керосина. Неподалеку от ее головы мерцал огарок свечи; подсвечник опасно накренился в сторону. На расшатанном стуле лежал кувшин, кое‑как укрепленный бруском дерева, из его горлышка стекала тонкая струйка керосина, а на полу совсем близко от свечи образовалась лужица. Если свече суждено будет упасть — а это рано или поздно произойдет, — сено сразу же загорится, и тогда ее ждет страшная участь — сгореть заживо. Огонь унесет с собой все следы преступления. Все будут считать, что бедная мисс Максвелл сгорела по причине несчастного случая, а мисс Уэдж при этом сделает печальное лицо, наблюдая за тем, хорошо ли горит сарай. И никто даже не заподозрит ее.