Дэвид Дикинсон - Банк хранящий смерть

Юноша был первым, кто заметил, что у трупа отрублены голова и кисти рук. Грязный обрубок шеи в темно-желтых подтеках держал курс к противоположенному берегу.

Так во вторник в полдевятого утра в Сити пришла смерть.

Весь этот день слух был королем Сити. Слухи и без того, конечно, царствуют в храмах финансов: слухи о революции и дефолте в Южной Африке, слухи о беспорядках и нестабильности в России, и особенно часто — слухи об изменении процентных ставок. Последние вызывали особое беспокойство. Но в тот день все разговоры были только на одну тему. Кем был мертвец? Откуда он взялся? Почему у него не оказалось ни головы, ни рук? Наибольшей остроты пересуды достигли к обеду, когда их перенесли в дешевые рестораны и домашние столовые.

Альберт Моррис, высокий худой юноша, на двадцать четыре часа стал героем дня. С тех пор как его привели в чувство глотком бренди и водой в помещении одного из частных банков, он вновь и вновь повторял свою историю. Он рассказывал ее коллегам, друзьям, охотно делился сведениями с газетчиками, которые осаждали банк до тех пор, пока Морриса не выдали им на растерзание.

Первая версия произошедшего, как полагают, родилась на Балтийской бирже: там предположили, что труп — тело русского князька, родственника самого царя, убитого этими ужасными революционерами и переправленного из Петербурга в Лондон, где его сбросили в реку. Голову же, решили на Балтийской бирже, отрубили специально, чтобы русские власти не прознали о его смерти и чтобы таким образом избежать тех ужасных методов дознания, которыми славилась царская тайная полиция.

Чепуха, возражали в одном из самых больших учетных домов и выдвигали свою контрверсию. Труп вовсе не русский, а французский. Покойник — виноторговец из Бургундии, и у него была интрижка с чужой женой. Обманутый муж, согласно этой романтической версии, не имея возможности прибегнуть к услугам казенной гильотины, самолично отрубил распутнику голову, которая заглядывалась на его жену, и руки, которые ласкали ее тело. А потом обезглавленный труп был запакован вместе с партией первосортнейшего бургундского вина и брошен в реку.

Последняя, самая зловещая, версия появилась в железнодорожном отделе биржи. Именно этот слух посеял панику среди пусть и незначительного, но все возрастающего женского населения Сити. Джек Потрошитель вернулся, уверяли в железнодорожном отделе. В свое время, когда злодей преследовал распутных женщин Ист-Энда, его едва не схватили. А теперь он переключился на мужчин. И это только начало. Вот увидите: наверняка появятся новые обезглавленные мужские трупы, в доках или плывущие по реке к Вестминстеру. Берегитесь — Потрошитель вернулся!

Человек, получивший задание узнать правду о безголовом и безруком покойнике, сидел в крошечном кабинете полицейского участка на Кэнон-стрит и тщетно пытался справиться с раздражением, которое неизменно испытывал при виде своего молодого помощника.

Инспектору Уильяму Барроузу, приземистому мужчине с усталыми карими глазами и реденькими усиками, было под пятьдесят. На заре карьеры ему посчастливилось удачно расследовать одно убийство, и с тех пор за ним закрепилась репутация специалиста по внезапным смертям. Но Барроуз знал, что это неверно. В тот раз раскрыть тайну ему помог не талант сыщика, а неожиданное признание обвиняемого. Барроуз неоднократно втолковывал это жене, но та всякий раз умоляла мужа не упоминать об этом в разговорах с начальством.

Есть люди, которым форма к лицу, они умеют ее носить и выглядят в ней как павлины на параде. Барроуз был не из таких. Вечно казалось, что у него то ли пуговица расстегнута, то ли брюки криво сидят, то ли галстук съехал набок. А вот его сержант — другое дело, тот всегда смотрелся безукоризненно. Словно его мамаша только что выстирала и отгладила сыночка, любил повторять Барроуз. Вот и в тот день, когда обнаружили труп, полпервого по полудни сержант Корк все еще выглядел как с иголочки.

Пара матросов осторожно подтащила труп багром к берегу. Инспектор Барроуз лично руководил подъемом тела и позаботился, чтобы покойника сразу накрыли покрывалом. Потом он отвез труп в морг госпиталя Святого Варфоломея и с рук на руки передал докторам. Те обещали подготовить предварительное заключение к концу дня.

— Мы сможем сказать вам, как долго тело пробыло в воде и, возможно, когда этот человек был убит, — сказал инспектору молоденький врач, — но вряд ли сможем определить, кем был покойный.

— Ну что ж, сержант Корк, — вздохнул Барроуз, — с чего-то надо начинать. Обойдите или обзвоните все полицейские участки в округе и узнайте, не числятся ли у них в розыске пропавшие люди.

Знайте, что в этом деле есть одно весьма неудачное обстоятельство. Крайне неудачное. Представляю, какой шум поднимут газетчики: безголовый труп проплывает под Лондонским мостом! Мало того что безголовый, еще и безрукий в придачу. Да они это будут неделями смаковать! А если незадачливые простофили-полицейские не узнают имя покойника, они нам все косточки перемоют. «Полюбуйтесь-ка на этих болванов-полицейских! — раскричатся журналисты. — Они даже не в состоянии распутать преступления, случившегося у них под носом, в самом сердце Сити!» И тогда вся газетная свора набросится на нас.

— А вы уверены, что это убийство, сэр?

Сержант Корк впервые участвовал в столь ответственном расследовании.

— А вы полагаете, что покойник сам отрезал себе голову, когда у него и рук не было? Или вы думаете, что он сначала отрезал голову, а потом сам отпилил себе кисти?

— Вы правы, сэр. Я без промедления начну обзванивать участки.

Корк поспешил в телефонную комнату.

«И пожалуйста, пожалуйста, — проворчал про себя инспектор, — хоть разок немного запачкайся».

Лорд Фрэнсис Пауэрскорт превратился в лошадь. Он медленно двигался трусцой по коридору своего дома на Маркем-сквер в Челси и прицокивал на ходу языком. Это цоканье он специально тренировал в ванной, а потом с гордостью продемонстрировал жене — леди Люси.

— Цок-цок, цок-цок, — приговаривал Пауэрскорт, двигаясь мимо столика в стиле эпохи Регентства, который стоял у двери в столовую. Пора принять стратегическое решение, рассуждал он: свернуть ли сейчас в столовую и сделать круг вокруг стульев, чуть помедлив у окна, чтобы полюбоваться травой на лужайке, или выбрать более опасный, но и более увлекательный путь и устремиться вверх по лестнице — на второй, а то и на третий или даже на четвертый этаж?

Лорд Фрэнсис Пауэрскорт слыл одним из самых знаменитых детективов Англии. Он освоил это искусство, еще когда служил в армейской разведке в Индии, и вот теперь с успехом применял свое мастерство для расследования убийств и тайн у себя на родине. Ему было уже за сорок, но его черные вьющиеся волосы еще не тронула седина, а голубые глаза взирали на мир с прежней беспристрастностью и иронией.