Дмитрий Леонтьев - Дмитрий Леонтьев Петербуржская баллада

— Как вы узнали, что он был Сережиным агентом? — спросила Беликова. — Я могу ошибаться, но такая информация обычно считается секретной.

— У нас несколько более обширный информационный центр, нежели думают некоторые, — скромно потупился Пискунов. — А я приказал докладывать мне о самых незначительных событиях вокруг всех лиц, так или иначе связанных с этим делом. Вы не представляете, сколько существует возможностей заставить человека выполнять свою волю. Похитит этот Протей жену одного из телохранителей Панова—и прикажет ему пронести в особняк бомбу. Я фантазирую, но я должен предвидеть все. Ставки слишком высоки. Потому большинство моих людей работают по направлениям, которые на первый, обывательский, взгляд не имеют к убийце никакого отношения... Когда мне сообщили о смерти вашего агента, я сопоставил факты и понял, что информацию о появлении на рынке кассет вы получили именно от него. Так?

— Так, — признал я, несколько оправившись от первого шока. — Только какой ему смысл убивать моего агента? Он ничего не знал и к делу не имел ровно никакого отношения.

— Кто знает ход его мыслей? — пожал плечами Пискунов. — Он ведь убивает всех, кто так или иначе был связан с этим делом. Ваш Крестьянин торговал порнухой — может, поэтому? А может, он был как-то связан с этой веселой (но теперь мертвой) компанией? Просто вы об этом не знали. Одним словом, это мы сможем узнать только тогда, когда возьмем киллера.

— Это могло быть совпадением, — предположила Беликова. — Рынок — место криминальное, мало ли какие дела были у этого парня на стороне...

— Может бьггь, — кивнул Пискунов. — Хотя лично я в это не верю. Совпадения в таком деле я допускаю с трудом... Но поживем — увидим. Так каким же будет ваше решение, Сергей Алексеевич? Участвуете в операции?

— Да, — твердо ответил я. — Участвую. Еще как участвую! Когда?

— А вот прямо сейчас и поедем, — посмотрел на часы Пискунов. — Насчет начальства можете не волноваться: я выпросил разрешение на ваше участие в операции через свои каналы. Вы откомандированы в мое распоряжение.

— Самоуверенно, — покачал я головой, — а если бы я отказался?

— Тогда бы я вам приказал, — голос Пискунова стал жестким. — Уж простите великодушно, Сергей Алексеевич, но дело приобрело такой размах и такое значение, что тут уж не до личных отношений. У нас остался только один шанс, и мы просто обязаны его реализовать. Вы готовы?

— Готов, — ответил я и поднялся...

Особняк Панова располагался неподалеку от станции метро «Рыбацкое», на берегу Невы, в живописном местечке, еще в начале «перестройки» захваченном под застройку финансовыми воротилами и преступными авторитетами (эти понятия были в те времена синонимами). Высокий кирпичный забор окружал целый комплекс зданий: Панов отстраивался добротно, явно не допуская даже мысли о возможной гибели или аресте. Тем обиднее было сейчас сидеть ему в этом роскошном заключении — богатому, властному человеку, привыкшему вершить чужие судьбы и не способному гарантированно защитить свою собственную жизнь. Выглядел он, мягко говоря, печально: огромные, черные мешки под воспаленными глазами, землистый оттенок лица, трясущиеся руки. Пил он явно «по-черному».

— А-а, спаситель! — с кислой миной протянул он, заметив меня. — Что ж ты тогда этого ублюдка прибить не смог? Сиди теперь тут, в окружении этих барбосов... Коньяк будешь? Нет, ну и не надо... А я пойду, приму грамм пятьдесят...

— Я показал весь обслуживающий персонал, всех телохранителей и всех наших сотрудников, — сказал мне Пискунов, когда нетвердой походкой хозяин особняка удалился в свою комнату, — заметили что-нибудь подозрительное?

— Нет, — ответил я. — Убийцы среди них нет, это точно.

— В основном он работает в одиночку, — сказал Пискунов. — Что ж... Будем ждать. Покушать не хотите? Закупает продукты и готовит наш человек. В столовой накрыто.

— Нет, благодарю, — отказался я. — И сколько ты планируешь держать здесь осадное положение?

— Сколько придется, — ожесточенно ответил Пискунов. — Год, два, десять лет! Пока этот поганец не отважится сунуть сюда свой нос!

— Медаль «за сидение на Шипке» тебе гарантирована, — вздохнул я. — Он и впрямь может отказаться от своего замысла... на некоторый срок. Я так понимаю, что спешности в исполнении заказа нет.

— Он придет, — с фанатичной убежденностью заявил Пискунов. — А я его возьму! Вот увидишь! Ты куда?

— Забыл сигареты в машине. Я редко курю, потому их с собой и не таскаю. Расслабься — я не убегу. У тебя начинается мания преследования.

— Посмотрел бы я на тебя, окажись ты на моем месте, — проворчал Пискунов. — Давай, только не задерживайся. Мало ли что...

Машины во дворе были развернуты в сторону ворот. Даже меня Пискунов заставил оставить ключи в замке зажигания — его дотошность и впрямь стала приобретать формы мании. Не хватало только кружащих над особняком вертолетов и снайперов на вышках по периметру.

Закурив, я окликнул уныло вышагивающего по двору человека:

— Добрый вечер, господин подполковник.

Дивов оглянулся, узнал:

— Если не ошибаюсь, майор Седов? Мы с вами виделись в тот злополучный день в отделении милиции.

— Я помню, — сказал я. — Как вы?

— Спасибо, не очень, — кисло усмехнулся он. — Такие поражения в моем возрасте сродни переломам — заживает с трудом, куда дольше, чем в юности... Вы тоже думаете, что он придет?

— Киллер-то? Да он уже здесь, — уверенно ответил я.

— С чего вы взяли? — удивился Дивов.

И тут началось! Зрелище было исключительное. Подобного фейерверка я не видел даже на новогодних гуляниях. Сначала мощно рвануло где-то в подсобных постройках, разбрасывая по всему двору комья грязи и заволакивая клубами дыма. Потом дробно застучали выстрелы в самом доме, пророкотала очередь за забором слева. Рявкнуло что-то, похожее на гранатомет. С шипением взвилась в воздух синяя ракета (это-то зачем?!). Канонада была такая, что на Невском проспекте должны были дрожать стекла. Подполковник выхватил пистолет и, пригнувшись, укрылся за машиной.

— Что это?! — крикнул он.

— Отвлекает, — прокричал я в ответ. — Оставайтесь здесь. Я сейчас... Сколько ваших людей в здании?

— Девять. Не считая нас с Пискуновым.

Я кивнул и пошел в особняк. Надо отдать должное спецслужбам — здесь никто не паниковал. При первых выстрелах телохранители заняли заранее расписанные позиции и, приготовив оружие, ждали. Бессмысленно метались лишь люди Панова, сея панику и путаясь под ногами. Мощный удар буквально потряс дом. Где-то зазвенели выбитые стекла. Мне навстречу попались телохранители Панова, которые тащили куда-то обезумевшего до полной невменяемости хозяина. Наперерез им с пистолетом в руке метнулся Пискунов: