К. Сэнсом - Соверен

Со времени нашей размолвки в Леконфилде Тамазин держалась со мной холодно и отчужденно, а мастера Ренна вообще старалась избегать. Судя по всему, она не могла простить нам смерти Дженнет Марлин, позабыв о том, что эта женщина намеревалась убить меня.

Мы с Джайлсом побывали в конторе управляющего двором, и старый законник выложил немалую сумму, дабы обеспечить местом на корабле не только себя, но и Барака с Тамазин. Джек, узнав об этом, не поскупился на изъявления искренней благодарности, а Тамазин лишь холодно кивнула, приняв услугу как должное.

Стоило дождю прекратиться хоть на несколько часов, Джайлс не упускал возможности совершить прогулку по городу. Как-то после обеда мы сидели в его комнате у огня, и мой друг рассказывал, чем занимался утром. В последнее время старик чувствовал себя неплохо. Однообразная жизнь, которую мы вели, не только нагоняла скуку, но и благотворно сказывалась на здоровье.

— Сегодня я свел знакомство кое с кем из местных стряпчих, — сообщил Джайлс. — Они живут в квартале у самой реки. Там у них даже есть небольшая библиотека.

Это известие заинтересовало меня, ибо в последние дни я часто жалел об отсутствии книг, которые изрядно скрасили бы мой досуг.

— Собрание, спору нет, не слишком богатое. Но старых сборников судебных постановлений там предостаточно. От нечего делать я проглядел их. Библиотека находится в доме одного барристера, все прочие законники могут пользоваться ею за небольшую плату.

— Даже те, кто выступает в суде против этого барристера? — улыбнулся я.

— А как же иначе? Здесь, вдали от Лондона, люди относятся друг к другу более дружелюбно, даже если по долгу службы и являются противниками. И вот что странно: я никогда более не буду заниматься практикой, а протоколы судебных дел читал с огромным интересом. Удивительно все-таки, какие забавные случаи происходят порой в суде. Жаль, что я уже никогда…

Джайлс осекся, не договорив, и на лицо его набежала печальная тень.

— Гоните прочь тяжелые мысли, — мягко посоветовал я. — Хотя, наверное, это невозможно.

— Сейчас я думаю о том, что мне предстоит, без всякого содрогания, — произнес Джайлс, пристально глядя на меня. — Когда я понял, что болезнь моя неизлечима, отчаянию не было предела. Но за несколько месяцев, прошедших с тех пор, мне удалось примириться с неизбежным. Я уйду со спокойной душой, если сумею уладить последнее дело, которое осталось мне в этой жизни. Отыскать Мартина и примириться с ним. Мне будет легче умирать, сознавая, что я оставил наследство своему кровному родственнику, который будет вспоминать обо мне с благодарностью.

Ренн непроизвольно сжал пальцы в кулак, изумруд на перстне сверкнул в свете свечи.

— Мы непременно отыщем вашего племянника, — заверил я.

И тут же в памяти всплыли слова Малеверера о лондонских законниках, которые являлись ядром заговора.

— Благодарю вас, Мэтью, — кивнул Джайлс и отвел взор к окну. — Кажется, дождь прекратился. Идите наденьте мантию законника, и я провожу вас в библиотеку.

— Господи боже, когда мы наконец выберемся отсюда! — вздохнул я. — Хоть бы завтра погода переменилась!

— Скажите, а тот арестант, Бродерик, он ведь поплывет на корабле вместе с нами? — неожиданно спросил Джайлс.

— Да.

Я уже сообщил ему, что Малеверер освободил меня от обязанностей, связанных с Бродериком.

— Надеюсь, за эти дни он немного окреп.

— А когда мы окажемся в Лондоне, он попадет прямо в Тауэр.

— Именно так.

— Что ж, лучше не думать о том, что ему предстоит.

Мы вышли на улицу, и я с наслаждением вдохнул свежий воздух. Многие участники путешествия воспользовались погожим вечером, чтобы прогуляться. Я заметил, что к нам приближаются несколько клерков. Среди них был грубиян, некогда позволивший себе издевательские замечания в мой адрес. Я нахмурился и отвернул голову.

— Мастер Шардлейк!

Я поверить не мог, что кто-то из клерков осмелился окликнуть меня на улице. Чело мое разгладилось, когда я узнал сержанта Ликона, сменившего военный мундир на синий камзол и штаны. В этом наряде сержант, статный и белокурый, выглядел настоящим красавцем.

— Добрый вечер, сержант! Как поживаете? Вы помните мастера Ренна?

— Разумеется, сэр, — ответил Ликон, почтительно поклонившись Джайлсу.

— А почему вы не в форме?

— Сейчас я не на службе, только и всего. Решил немного подышать воздухом, пока этот проклятый дождь не зарядил вновь.

— Мы тоже гуляем. Если хотите, можете составить нам компанию, — предложил я, так как заметил, что сержант хочет со мной поговорить. — Вы получили какие-нибудь известия от ваших родителей?

— Получить-то получил, да новости у них скверные, — вздохнул Ликон. — Представляете, моего дядю, того самого, что писал для них все бумаги, разбил паралич.

— Весьма сожалею.

— Сэр, вы по-прежнему намерены помочь нам по возвращении в Лондон? — спросил сержант, и в голубых его глазах мелькнуло умоляющее выражение. — Если это так, я напишу родителям, чтобы они приехали в Лондон во что бы то ни стало.

— Я никогда не отказываюсь от своих обещаний. Как только ваши родители приедут в Лондон, приводите их в Линкольнс-Инн.

— Если бы знать, когда я сам окажусь в Лондоне. Я ведь вернусь на корабле. Но одному богу известно, когда он отплывет.

— А, так вы тоже поплывете на корабле?

— Ну да. Вместе с Бродериком. Арестант не может обходиться без охранников.

— А вы его видели? — осведомился я. — Как он себя чувствует?

— С тех пор как мы сюда прибыли, я ни разу его не видел, — покачал головой Ликон. — Он под охраной надзирателей из городской тюрьмы. Я слышал лишь, что его вздернули на дыбу, но быстро прекратили пытку, потому что он едва не отдал богу душу. Похоже, Редвинтер, который весь путь до Халла не давал арестанту носа высунуть из душной кареты, оказал ему добрую услугу.

— Может, вы и правы.

Мы миновали несколько узких улиц, ведущих к реке Халл. Был час отлива, и чайки, борясь с порывами ветра, носились над мусорными кучами, покрывавшими обнажившиеся берега.

— Мне пора возвращаться, — сказал сержант.

— Напишите родителям, чтобы не отчаивались. Будем надеяться, им не придется расставаться со своей фермой.

Ликон поклонился и зашагал прочь.

— Семья этого парня лишилась своей земли по моей вине, — сообщил я, проводив парня глазами.

— Как это могло произойти?

Я вкратце рассказал Джайлсу о земельной тяжбе, которую разрешил столь несправедливо.

— Не вините себя, — заявил он, внимательно меня выслушав. — Всему виной алчные землевладельцы, которые налетели на монастырские угодья, словно голодные стервятники.

— Монахи, будучи землевладельцами, тоже притесняли арендаторов.