К. Сэнсом - Соверен

— Вы видели леди Рочфорд? — обратился я к Бараку. — Неужели она арестована?

— Похоже, так и есть. Вероятно, шашни королевы и Калпепера вышли наружу.

— Если и нет, это произойдет в самом скором времени, — мрачно проронил я.

— Но нам это только на пользу, — заявил Барак.

— Пожалуй. После того как эта история перестанет быть тайной, наша к ней причастность никого не будет волновать.

— А какая участь ожидает королеву?

— Полагаю, она кончит свои дни на плахе. Бедное дитя. Бедное неразумное дитя.

Слезы вновь хлынули у меня из глаз. Я вытирал их рукавом и морщился, задевая истерзанную челюсть.

— Вы в состоянии говорить с Кранмером? — осведомился Барак, обеспокоенно глядя на меня.

— Я должен с ним поговорить во что бы то ни стало. Значит, вам удалось к нему проникнуть? — спросил я, с трудом переводя дух.

Барак тряхнул головой, с волос его полетели дождевые капли.

— Перво-наперво я отправился в Гилдхолл и повидался с вашим другом мастером Верви. Вы были правы: в тот самый день, когда вас арестовали, в Городской совет явился приспешник Рича. Он сообщил, что вы — государственный преступник и Городскому совету следует прервать с вами всякие сношения, ну и, разумеется, отказаться от порученного вам дела. Узнав, что вы в Тауэре, они все перепугались до полусмерти. И быстренько согласились отказаться от тяжбы. При условии, что каждая из сторон заплатит свои судебные издержки. Так что, как это ни печально, вам не удастся разбить этого пройдоху Билкнэпа в пух и прах.

— Наплевать, — буркнул я. — Вы как в воду глядели, Джек. Я дорого заплатил за свое упрямство.

— Потом я двинул в Уайтхолл, — продолжал Барак. — Попытался получить там разрешение посетить Кранмера в Хэмптон-Корте. Но выяснилось, что это мертвый номер: во дворец никому ходу нет. Один из моих знакомых в Уайтхолле сообщил мне, что королева арестована, хотя никто еще не знает, по какой причине. У меня было и руки опустились. Но тут ваш старый друг пришел мне на помощь.

— Что еще за друг такой?

— Мастер Саймон Крейк, — с улыбкой сообщил Барак.

— Крейк?

— Я слонялся в Уайтхолле по коридорам, и, думаю, вид у меня был не слишком жизнерадостный. Он подошел ко мне и спросил, что случилось. Я сказал, что вы арестованы. И скорее всего, это происки Рича. Он заявил, что Рича ненавидит, а вам обязан по гроб жизни. Быстренько написал письмо в контору лорда-камергера в Хэмптон-Корте и поручил меня отвести.

— Но со слов здешнего смотрителя я понял, что меня оклеветал один из клерков Саймона Крейка. Он заявил, будто я дружески болтал с Деремом и радовался, что тот наставил королю рога…

Барак расхохотался.

— Я представил, с какой миной вы могли бы это произнести, — пояснил он.

— Значит, Рич обратился прямо к клерку, минуя его патрона.

— Старина Крейк не так уж плох, хотя он и любит, чтобы бабы угощали его розгами по заднице. Кстати, он просил передать, что очень вам сочувствует.

— А я был уверен, что он всегда пляшет под дудку Рича. Значит, в конце концов вам удалось увидеть Кранмера?

— Только его секретаря. Господи боже, в Хэмптон-Корте творится настоящее светопреставление. Солдаты-караульные все время ходили за мной по пятам. Они отвели меня к секретарю Кранмера, и я все ему рассказал. Он отправился к архиепископу и вернулся с приказом забрать вас из Тауэра и отвезти в Хэмптон-Корт.

Он бросил виноватый взгляд на мой окровавленный рот.

— Богом клянусь, я старался не терять времени даром. Прошлую ночь я глаз не сомкнул.

— Я никогда не забуду, что вы для меня сделали, Джек. — Голос мой дрогнул. — Не выразить словами, как я вам признателен.

Лодка быстро шла по самой середине реки. Я сжался под одеялом, по которому упорно барабанили дождевые струи. Вестминстер и дворец Ламбет остались позади.

— Редвинтер мертв, — проронил я, окинув взглядом башню Лоллард. — Он повесился вчера в камере.

— Туда ему и дорога, — буркнул Барак.

— Честно скажу, мне его жаль.

— Вы слишком жалостливы. И частенько во вред себе.

— Может, вы и правы. Как себя чувствует мастер Ренн?

— Ему лучше. Я ведь приводил к нему старого мавра.

— Гая?

На душе у меня стало немного легче при упоминании о старом друге.

— Он осмотрел мою ногу и сказал, что она почти зажила. Что до мастера Ренна, по его словам, старикан изнурен до крайности. Но несколько дней отдыха и хорошая пища помогут ему восстановить силы. Я спросил его, сколько еще протянет мастер Ренн, — сказал Барак, и лицо его стало серьезным. — Он ответил: около месяца. И боли все время будут усиливаться.

— Дай бог, нам удастся отыскать его племянника.

— Конечно удастся. Он не иголка, а Лондон — не стог сена.

— Да, но Мартин Дейкин — приверженец традиционных взглядов и к тому же уроженец севера. Помните, я говорил вам, что видел Бернарда Лока за день до того, как его казнили?

— Помню.

— Так вот, я спросил его, знает ли он Мартина Дейкина. Лок ответил, что знает, но Дейкин ни в чем не замешан. Но выражение, с которым он это сообщил, показалось мне весьма странным. Почти насмешливым.

— Я слышал, что сейчас во всех юридических корпорациях полным-полно соглядатаев, посланных Тайным советом. Они донимают людей расспросами, пытаются выяснить, не завелась ли где измена. Прежде всего их интересует Грейс-Инн.

— Кто-нибудь арестован?

— Мне об этом ничего не известно. Кстати, я сказал старому мавру о том, что с вами приключилось. И он тут же вознамерился бежать в Тауэр. Мне с трудом удалось его удержать.

— Он верный друг, — улыбнулся я.

— Должен сказать, дома у вас не все гладко. Джоан и Тамазин, мягко говоря, не слишком поладили.

— Надеюсь, у вас хватило ума поселиться с Тамазин в разных комнатах?

— Дело не в этом, — пожал плечами Барак. — Они наперебой ухаживают за стариной Ренном и никак не могут его поделить. Две женщины под одной крышей — это всегда раздоры. Но Тамазин всячески старается не сердить Джоан.

Мысль о том, что Тамазин хозяйничает у меня дома, была мне не особенно приятна, но я постарался не выдать своего неудовольствия.

— В конце концов вы окажетесь у Тамазин под каблуком, — только и позволил я себе заметить.

— Не на такого напала, — ухмыльнулся Барак. — Да, завтра я должен встретиться с одним из своих приятелей. С тем самым, кого я просил разузнать об отце Тамазин.

— И что ему удалось выяснить?

— В записке, которую я получил, говорится лишь, что у него есть для меня новости.

Мы погрузились в молчание. Я потирал то ноющую челюсть, то руку, сдавленную наручником. При виде показавшихся вдали башен Хэмптон-Корта душа моя вновь ушла в пятки.

Солдаты, перегородив пристань, проверяли документы у всех, прибывших в Хэмптон-Корт. Барак показал им письмо Кранмера, то самое, что вызволило меня из Тауэра. Нам приказали подождать под деревянным навесом вместе с другими визитерами. Я попытался по возможности привести в порядок свою разорванную одежду и спустил пониже манжет рубашки, дабы скрыть наручник. Под железным браслетом образовалась глубокая ссадина, боль в десне заставляла меня постоянно морщиться. Сопровождавший нас солдат не отходил от меня ни на шаг.