К. Сэнсом - Соверен

— В последнее время в аббатстве Святой Марии происходит слишком много несчастных случаев, — продолжал Джайлс. — У Малеверера есть все основания для беспокойства.

— Вы правы.

— А вы по-прежнему занимаетесь расследованиями? — продолжал расспросы Джайлс.

— К счастью, нет.

Мы миновали еще одни городские ворота, Фулфорд, украшенные гирляндами. Я заметил, что гниющие головы и члены казненных исчезли.

«Интересно, намерены ли городские власти выставить их вновь после торжественной церемонии?» — пронеслось у меня в голове.

За воротами теснились низенькие домики, но вскоре мы оказались посреди открытой равнины. По обеим сторонам, насколько хватало глаз, тянулись зеленые пастбища и коричневые вспаханные поля, на которых сверкали лужицы, оставленные вчерашним дождем. Дорога тем не менее находилась в превосходном состоянии, все выбоины были предусмотрительно засыпаны.

Чуть впереди у обочины стояло несколько карет, окруженных солдатами и слугами. Около них члены Городского совета спешились. В неловком молчании они сняли свои роскошные одеяния и облачились в длинные мантии унылого рыжевато-коричневого оттенка, которые слуги извлекли из карет. Странно было видеть мэра Холла раздетым; нахмурившись, он с отвращением взглянул на убогую мантию и решительно всунул в рукава свои жирные белые руки. Слуги бережно сложили роскошные наряды советников и отнесли их в кареты. Головных уборов, отвечающих скромным мантиям, приготовлено не было; как видно, членам Городского совета полагалось предстать перед королем с обнаженными головами. Я окинул взором поля: вдали виднелся силуэт пахаря, бредущего вслед за упряжкой волов. Сердце мое болезненно сжалось при воспоминании об отце.

Капитан бережно извлек из кармана часы.

— Трогай! — вновь скомандовал он.

Советники вскарабкались на лошадей, мы проехали еще немного вперед и остановились у большого каменного креста, возвышавшегося у обочины. Изгороди, ограждавшие пастбища, были снесены по обеим сторонам дороги, дабы расчистить как можно больше пространства. Капитан стражников остановил свою лошадь у самого подножия креста и соскочил с седла. Звучным бодрым голосом он приказал всем спешиться и выстроиться в ряды по двадцать человек — впереди члены Городского совета, затем чиновники, подобные мне и Джайлсу, а сзади — все прочие. Джайлс извлек из седельной сумки прошения и вручил мне.

— Они будут у вас до самого прибытия короля, — сказал он. — Помните, в какой момент вы должны передать их мне?

Я молча кивнул и прижал к груди толстую пачку, оказавшуюся весьма тяжелой.

Танкерд, беспокойно поднимая то одну, то другую бровь, поправил на плече ремень своего кожаного портфеля и присоединился к чиновникам. Конюхи брали лошадей под уздцы и уводили подальше от дороги, на пастбище. Когда мы наконец выстроились в ряды, капитан окинул нас взыскательным взглядом и занял свое место впереди. Несколько сотен глаз было устремлено на Фулфордскую дорогу.

— Нам остается только ждать, — вполголоса произнес Джайлс.

Я тихонько потянул свою ноющую шею и поморщился, ибо в хребте что-то болезненно щелкнуло.

Мы замерли в молчании; напряжение возрастало с каждой минутой. Несмотря на огромное скопление людей, тишина стояла такая, что слышен был шелест листьев, падающих с деревьев у дороги. Лошади паслись далеко в поле, рядом с неким длинным низким сооружением, затянутым коричневой тканью. Я никак не мог понять, что это такое. Несколько слуг суетилось вокруг, укрепляя какие-то длинные деревянные планки. На каждой из этих планок я заметил круглые отверстия, прорезанные через равные интервалы. Размера они были примерно такого, чтобы в них могла пройти человеческая голова. Мне оставалось лишь гадать об их предназначении. Джайлс недоуменно пожал плечами, когда я бросил на него вопросительный взгляд.

Солнце светило вовсю, и запах пота, исходивший от томящихся в ожидании людей, становился все ощутимее. Я коснулся шляпы, проверяя, на месте ли злополучное перо, и с сочувствием подумал о советниках, вынужденных стоять на таком солнцепеке с непокрытой головой. Мэр Холл беспрестанно вытирал бисеринки пота со своей лысой макушки.

Прежде чем мы увидели королевский кортеж, о его приближении сообщил звук, подобный отдаленным раскатам грома. Звук становился все более отчетливым, и я осознал, что это топот нескольких тысяч копыт. Затем на пологом склоне вдали я различил нечто вроде темной полосы невероятных размеров. Полностью заполнив широкую дорогу, она медленно приближалась к нам, словно расползающееся по земле гигантское пятно. От цокота копыт, казалось, дрожали земля и воздух; испуганные птицы взлетали с ветвей.

Я увидел очертания нескольких огромных карет, в каждую из которых было впряжено по несколько мощных лошадей. По обеим сторонам процессии сплошной цепочкой скакали верховые солдаты в красных мундирах. Издали процессия казалась бесформенной пестрой тучей; но по мере того, как она приближалась, взор мой различил всадников в роскошных одеяниях, которые восседали на лошадях, украшенных почти столь же пышно, как и их хозяева.

Я отчаянно напрягал зрение, пытаясь разглядеть короля. В это мгновение оглушительный рев труб заставил нас всех вздрогнуть; в следующее мгновение королевский кортеж прирос к земле примерно в четверти мили от нас. Цоканье копыт смолкло, сменившись гулом голосов, который, пронесшись над толпой, растаял, подобно шуму волн.

Мы ждали, замерев в молчании. Витавшее в воздухе напряжение было столь велико, что становилось почти невыносимым. Даже Джайлс утратил свою обычную невозмутимость, его голубые глаза сверкали от возбуждения.

— Ну вот, наконец-то, — прошептал он, встретив мой взгляд.

Леди Рочфорд, Ричард Рич и другие придворные отделились от толпы встречающих и двинулись навстречу королевской свите; через несколько минут они растворились в многоцветных рядах. Молчание, все более томительное, продолжалось. Но вот долгожданное действо началось.

Солдаты, сопровождавшие нас, двумя рядами выстроились вдоль дороги, между нами и королевским кортежем. Несколько человек выдвинулись вперед и неторопливым шагом двинулись по направлению к нам. К солдатам присоединился десяток герольдов в пурпурных плащах, расшитых королевскими гербами и лилиями; каждый из них держал в руках длинную трубу, украшенную ярким флажком. Затем появились два конюха в ливреях королевских цветов, белого и зеленого. Оба вели под уздцы лошадей и остановились в нескольких футах от нас. Длинные, покрытые роскошной вышивкой чепраки, покрывавшие спины лошадей, свисали чуть ли не до земли; позолоченные кисточки на сбруе сверкали на солнце. Одна из лошадей, серая кобыла, отличалась впечатляющими размерами; однако она казалась миниатюрной в сравнении с исполинским могучим жеребцом.