Ирина Глебова - Капкан для призрака

Потому Викентий Павлович спокойно и с интересом смотрел за работой доктора Шульца. Тот ловко доставал, один за другим, внутренние органы, вслух называл их и сразу же, уже на глаз, давал некоторые комментарии об их состоянии. Местный врач, ассистировавший ему, все быстро записывал в тетрадь. Вот доктор вырезал желудок, часть кишечника и какие-то кровеносные сосуды около сердца. Сказал Петрусенко:

– Сейчас я займусь этим в лаборатории.

Потом дал распоряжение врачу и лаборанту:

– Вскройте череп, мне понадобится мозг.

Сам же направился в лабораторию, Викентий Павлович пошел вместе с ним. Он присел в стороне, у окна, смотрел, как доктор Шульц и второй лаборант работают с реактивами, ванночками, растирают ткани, греют, рассматривают в микроскоп и через какую-то многогранную призму выпавшие кристаллы… Невысокий, слегка располневший Артур Шульц, с приятным лицом в обрамлении аккуратных усов и бородки, был еще молод. Когда, лет семь назад, он работал над раскрытием жестокого преступления, он был самым молодым по сравнению со своими опытными и именитыми коллегами – судебным химиком Паулем Езерихом и профессором Штрассманом. Их исследования тогда сыграли большую роль в изобличении и осуждении преступника. Петрусенко же хорошо помнил дело Люси Берлин не только потому, что оно и в самом деле было громким и знаменитым. Еще и потому, что сам Викентий Павлович занимался тогда розысками человека и в какое-то время предполагал, что тот был утоплен в озере. В жаркий летний день по озеру плавали лодки, и люди баграми прощупывали дно – искали утопленника. А молодой следователь Викентий Петрусенко как раз и думал по аналогии о прочитанном накануне в газете сообщении: ранним утром на реке Шпрее, под Берлином, один из лодочников выудил бумажный сверток, а в нем – тело девочки лет десяти, без головы, рук и ног…

Преступление это было раскрыто, что называется, по горячим следам. Немецкие коллеги, вызывая восхищение Петрусенко, очень быстро и толково провели огромную работу, опросив множество людей, профильтровав самые разные свидетельства, слухи, версии. И в конце концов вышли на насильника и убийцу. Самое жестокое и печальное то, что им оказался человек, живущий в том же доме, в том же подъезде. По сути дела, сначала над самой девочкой, а потом и над ее телом надругались чуть ли не рядом с ее квартирой, где в это время находились ее родители. Да, все указывало на убийцу, но улики были лишь косвенные. Однако доказать его вину можно было сравнительным анализом крови, исследованием тела погибшей и некоторых обнаруженных вещей. Это и сделали, причем безупречно, врачи и химики, среди которых был доктор Артур Шульц…

К счастью, то дело, которым занимался Петрусенко в это же самое время, много лет назад, окончилось благополучно: не оказалось потерпевшего – в традиционном смысле этого слова. Но были сложные переплетения судеб, была настоящая человеческая трагедия… Думая о том давнем деле, Викентий Павлович усмехнулся: какое совпадение! Ведь он тогда вел расследование в Белопольском уезде и в самом городе Белополье – том самом, где всего два месяца назад его ранили. Из-за этой раны он и приехал сюда, в Баден-Баден, – лечиться. Интересное получается лечение!

Доктор Шульц проводил исследования уже больше двух часов. Викентий Павлович успел о многом подумать, многое вспомнить. Дважды он потихоньку покидал комнату, выходил на улицу и раскуривал свою трубку. Возвращался, вновь садился у окна, ожидал, с интересом наблюдая за кропотливой работой этого известного в своей области специалиста. Но вот доктор стянул резиновые перчатки, тщательно, долго мыл руки, протирал их спиртом, потом ополоснул лицо и растерся полотенцем… Петрусенко поднялся и стоя ожидал его. Он и сам не заметил, как участилось его дыхание – от напряжения и волнения. Прав он или нет? Что-то сейчас скажет берлинский патологоанатом…

Артур Шульц подошел к нему, держа в руках исписанный лист бумаги.

– Дорогой друг, вы были правы в своих сомнениях! – Он потрепал в воздухе листом. – Вот заключения доктора Хольта: мой баденский коллега ошибся! – Шульц повернулся к врачу, который ассистировал ему при вскрытии и уже тоже был здесь, в лаборатории. – Я не осуждаю вас, доктор, потому что случай в самом деле необычный. Этот бедняга, которого мы осматривали, был убит на сутки раньше того срока, который указал доктор Хольт. А ошибка произошла, по всей видимости, потому, что тело практически почти все время находилось в достаточно холодном месте… Что ж, на ошибках учатся!

…Комиссар Эккель повез доктора Шульца на машине на вокзал, к берлинскому поезду. Петрусенко же поспешил в пансионат – ему нужно было поскорее кое-что выяснить. Ему повезло, и он застал Людвига Августовича одного, в саду, подрезающего розовые кусты. Господин Лютц, как и другие обитатели «Целебных вод», не знал о последних открытиях Петрусенко и полиции, не знал и о сегодняшнем приезде патологоанатома из Берлина. Он, конечно, догадывался, что события не стоят на месте, но тактично ничего не спрашивал.

– Дорогой Людвиг Августович! – Викентий Павлович взял его под руку. – Скажите, есть здесь – в доме или во дворе – холодное помещение? Возможно, для хранения продуктов?

– В доме есть хороший погреб, по-настоящему холодный. Вы хотите что-то положить туда? Не сомневайтесь, там все хорошо сохранится, не испортится!

– Очень хорошо, – кивнул Петрусенко. – Я и в самом деле, может быть, воспользуюсь им… А можно сначала посмотреть?

– Пойдемте, я покажу.

Лютц вложил секатор в кожаный чехол, аккуратно сгреб в сторону от дорожки срезанные ветки. По пути он занес инструмент в кладовую, потом они свернули в левое крыло дома. Комнаты, в которых недавно обитали Замятин и Лапидаров, стояли закрытые – пустовали. Петрусенко знал, что они уже тщательно убраны, а комната Замятина отдраена от крови. Но Лютцы не торопились вновь пускать сюда новых жильцов – хотели дождаться, когда окончится следствие и все прояснится. Но и после этого комнату Замятина решили в этот сезон уже не сдавать, а по осени хорошо ее отремонтировать: побелить, покрасить…

Коридор оканчивался небольшой дверью. Викентий Павлович знал, что там – продуктовая кладовая. Людвиг Августович отпер ее ключом, они вошли. Хозяин прошел в угол, наклонился и поднял деревянный люк. Семь широких удобных ступеней вели в подвал. Лютц заранее взял с полки свечу, зажег ее.

– Смотрите, – повел он рукой с подсвечником. – Здесь вместительно и холодно.

Подвал выглядел приятно: выложенные кирпичом стены, хорошо утрамбованный земляной пол, по периметру стен – бункеры с картофелем, овощами, ровные ряды бочек…