Ирина Глебова - Капкан для призрака

У Келецкого с его сообщниками, поселившимися в замке, была договоренность: работать без передышки. Это значит, что спускаться в город на день-два отдохнуть, как это бывало под Москвой и Варшавой, они не будут. Курортный сезон скоро кончится, с середины сентября приезжие гости начнут разъезжаться, и тогда каждый иностранец окажется на виду. А еще чуть позже здесь вообще жизнь замрет, останутся только местные жители. Каждый шаг, каждое действие чужака будет наблюдаться с любопытством и подозрением… До того времени им тоже нужно будет вернуться в Россию. Значит, нельзя терять времени – делать как можно больше фальшивых марок, реализовывать их! А потом, на родине, устроить настоящий отпуск!

Все согласились с доводами Келецкого, потому группа жила и работала в замке безвыездно. Сам он, после того, как все организовал, после того, как наверх подняли станки, материалы, вещи и спальные принадлежности, после того, как начали печатать деньги, – всего лишь два раза навещал своих сообщников в замке. Для того чтобы еще раз убедиться – все идет хорошо. Ну и конечно, чтобы подбодрить «узников Кровавой Эльзы», как он, смеясь, называл их. Впрочем, в этих четверых Келецкий был уверен. Борису Аристарховичу ничего не нужно, кроме своей лаборатории, и он ее имеет. А другие трое, отчаянные люди, бандиты по своей сути, не боялись ничего, а уж тем более призраков. Вернее, каждого из них наверняка мог бы испугать дух его собственной жертвы, соизволь он явиться. Но уж никак не призрак какой-то древней немки! А желание стать богатым и на это богатство устроить себе шикарную жизнь – на тот манер, какой они это понимали, и, главное, отделаться от постоянного страха быть пойманным, арестованным – вот это самое желание держало тройку фальшивомонетчиков в замке лучше всяких запоров! Им казалось, что за большие деньги они смогут откупиться не только от каторги, но и от остатков своей совести… Келецкий, посмеиваясь про себя, не разубеждал их. Он представлял, что произойдет, когда они в конце концов однажды расстанутся навсегда! Эти бандиты быстро спустят все свои денежки – на загулы в воровских малинах, на баб, кутежи с цыганами. Может быть, один только Григорий сумеет остепениться, приобретет выгодное дело, – он хитрый, бестия, практичный… Келецкий был уверен, что прекрасно разбирается в психологии людей. Но о своих сообщниках он думал лишь мимоходом – они его интересовали только сейчас, пока нужны. И на данный момент он в них был уверен. Иное дело – Лапидаров…

Поначалу Келецкий был им очень доволен. Лапидаров чувствовал себя в городке как рыба в воде. Он не только все разведал, но и хорошо устроил Келецкого-Замятина в пансионате, где хозяевами были доверчивые, простодушные люди, а постояльцами – такие же простоватые курортники. Келецкий не только легко играл перед ними свою роль, но и часто просто развлекался, дурачился. Под прикрытием этого дома и своей личины он мог делать все, что угодно, – ни у кого ничего не вызывало подозрений. Если бы Лапидарова в чем-то заподозрили, ни один полицейский в мире не додумался бы, что главный его сообщник, а тем более руководитель, – находится совсем рядом! В этом была особая игра, особая интрига!

Лапидаров постоянно крутился в городе, в самых разных людных местах. Там он встречался с приезжавшими к нему агентами – и из России, и из немецких городов. Эту агентурную сеть он очень ловко переориентировал из Варшавы на Баден-Баден еще до переезда сюда Келецкого. Но вскоре после того, как Виктоˆр Замятин поселился в пансионате «Целебные воды», до него стали доходить странные вещи. Сначала о том, что Мирон Яковлевич и Людвиг Августович Лютц давно знакомы и вроде бы даже друзья. Келецкому это сразу не понравилось. Если Лапидаров поселился в пансионате не случайно – должен был рассказать об этом. Лютцы, судя по всему, – люди безобидные, но все же! Лапидаров оправдывался: знакомство шапочное, косвенное, ничего о нем хозяева пансионата не знают… Но Келецкий по суетливой интонации, по бегающим глазам и по желанию поскорее прекратить разговор понял: что-то этот мошенник темнит! Сдержал себя, ведь вся агентурная сеть завязана на Лапидарове, этот человек ему сейчас нужен! Но и позволить из-за какой-то непонятной игры, затеянной Лапидаровым, поставить под угрозу такое отлично налаженное и прибыльное дело он не мог! Он хорошо знал: даже маленький камешек, попав в большой и сложный механизм, способен его поломать… Он стал сам заводить разговоры с соседями по пансионату, подружился с сыном хозяев. И однажды услышал о том, что Лапидаров прибирает к рукам пансионат! Что хозяин, Людвиг Августович, должен ему большие деньги и, чтобы расплатиться, берет его в компаньоны…

Вечером Келецкий нашел Лапидарова в городе, в пивном ресторанчике. Тот сидел за столиком один, перед ним кельнер как раз ставил вторую кружку пива. Виктоˆр подошел и сел рядом. Вообще-то он избегал на людях, в городе, общаться со своим помощником. Во-первых, его мог случайно увидеть кто-то из агентов, а это было нежелательно. Во-вторых, они с Лапидаровым изображали некоторую неприязнь друг к другу… Но Келецкому нужно было срочно поговорить, и он решил, что подобный риск гораздо меньше, чем тот, который исходит от действий Лапидарова.

– Принесите и мне кружку, – попросил он кельнера, а когда тот отошел, цыкнул на Лапидарова: – Не дергайся!

Тот, начавший было удивленно приподниматься, сел, нервно ерзая на стуле. Но когда кельнер принес пиво и отошел, уже успокоился.

– Давно не виделись! – сказал нагловато.

Он уже понял, что Келецкий нашел его здесь неспроста, что предстоит разговор. И уж наверняка догадывался – о чем. Потому Виктор не стал темнить.

– Ты что, Мирон, затеял? – И стукнул своим бокалом о бокал Лапидарова, словно чокаясь. Но при этом толстое стекло больно стукнуло того по губам – он как раз собирался сделать глоток. У Лапидарова в глазах мелькнул страх, но тут же, как у загнанной в угол крысы, сменился злостью. Он оглянулся через плечо – в пивной было много людей, – ощерился в улыбке.

– Да ладно тебе, Виктоˆр! Передо мной-то психа не разыгрывай! А я не скрываю свой интерес, только тебя это никак не касается. Это мое личное дело! Я уже третий год на тебя работаю, разве когда-нибудь подводил?

Келецкий кивнул, признавая его правоту, но тут же усмехнулся:

– Ну, положим, не только на меня ты работаешь… Я тебе хорошо плачу, но ведь и сам себя ты не обижаешь? Верно? Если я делал вид, что не догадываюсь о твоих личных комиссионных, то это еще не значит, что я дурак!

Лапидаров даже не смутился – нагловато засмеялся:

– А вот я твои комиссионные не считаю, хотя неизвестно, кто больше рискует!

– Ладно, Мирон! – Келецкий пристукнул ладонью по столу. – Зубы мне не заговаривай! Рассказывай, что ты там задумал за комбинацию с Лютцами? Ты что, в самом деле когда-то одалживал Людвигу деньги? Что-то на тебя не похоже…