Роберт ван Гулик - Ожерелье и тыква-горлянка

Судья поел с аппетитом и вынужден был признать, что жареная форель отменна. Выйдя из «Девяти облаков», он увидел, что по другую сторону улицы у входа в «Зимородок» стоит Папоротник в коричневой куртке и широких штанах. Красный пояс вокруг талии и красная косынка на голове дополняли ее наряд. Бодро пожелав судье доброго утра, девушка воскликнула:

— Погода прекрасная! Как насчет того, чтобы проехаться по реке?

— Мне, вероятно, надо переодеться?

— Зачем? Мы просто купим по дороге соломенные шляпы.

Она повела его по узким переулкам, и через несколько минут они вышли к восточной части причала. Судья купил две соломенные шляпы. Пока Папоротник завязывала ленты шляпы под подбородком, судья бегло осмотрел склады. Два носильщика под наблюдением тощего человека с большой круглой головой перетаскивали тюк на открытое место. Папоротник спустилась к воде по каменным ступеням и указала на узкую гладкую лодку, пришвартованную среди других судов побольше. Придерживая лодку, девушка дала возможность судье сесть в нее. Он прошел на корму, а она, ловко работая шестом, вывела суденышко на чистую воду, затем взяла вместо шеста длинное весло. Когда они выбрались на середину реки, судья сказал:

— Вы знаете, я бы с удовольствием взглянул на знаменитый Павильон на воде.

— Это очень просто сделать. Мы пойдем вдоль этого берега, а потом пересечем реку. Понимаете, все хорошие места для ловли находятся на другом берегу.

Легкий ветерок дул над гладью коричневой воды, но утреннее солнце уже начинало припекать. Судья спрятал свою шапочку в рукав и надел круглую соломенную шляпу. Папоротник сбросила курточку. Красный шарф плотно перетягивал ее высокую грудь. Откинувшись, судья наблюдал, как девушка, стоя, с грациозной легкостью управляется с веслом. Ее руки и плечи покрывал золотистый загар. Судья с грустью подумал, что ничто не может заменить молодость. Затем принялся изучать берег. Стройные сосны росли прямо у воды, возвышаясь над густыми кустарниками. То и дело попадались узкие проходы в заливчики и бухты.

— Здесь вы не поймаете ничего стоящего, — заметила девушка. — Так… пару крабов да мелких рыбешек. Для угрей еще не сезон.

Чем выше по реке они продвигались, тем гуще становился лес. Замшелые лианы обвивали низко нависшие над водой ветви деревьев. Примерно через полчаса Папоротник повернула лодку на середину реки.

— А нельзя проплыть еще немного вдоль берега? — поспешил спросить судья. — Мы, должно быть, приближаемся к Павильону, и я бы хотел как следует рассмотреть его.

— Чтобы нас пристрелили? Видите впереди разноцветные буйки? Вон там, на причале, крупными иероглифами, размером с вашу голову, написано предупреждение: «Запрещается заходить за буйки». И на берегу перед Дворцом есть такое же вежливое предупреждение. Если вы пересечете линию буйков, гвардейцы охотно потренируются со стены в стрельбе из лука — вы будете мишенью. Так что придется восхищаться Дворцом с подобающего расстояния.

Она далеко обогнула буйки. Через некоторое время взору судьи предстала трехэтажная смотровая башня в северо-западном углу дворцового ансамбля. Лес резко обрывался над узкой бухтой, очевидно там, где в реку стекали воды из окружавшего Дворец рва. Северная стена под небольшим углом поднималась прямо из воды. Покрытая амбразурами, она через равные промежутки прерывалась наблюдательными башнями, уже не такими высокими, как первая. Солнце сверкало на шлемах лучников, фланировавших на стене.

— Вот громада, да? — окликнула судью Папоротник.

— Да, внушительная постройка! Давайте проедем еще немного вперед до северо-восточной башни. Тогда уж я увижу все!

Мимо них проходила большая джонка с грузами, гребцы пели, взмахивая веслами в такт грустной мелодии. Чистый звонкий голос Папоротника подхватил песню, девушка заработала веслом более ритмично.

Судья подумал, что стена высокая и неприступная. Прямо над водой он насчитал восемь зарешеченных арок, через которые, очевидно, поступала из реки вода в каналы и акведуки Дворца. Затем показался Павильон, выступавший как раз над последней аркой. Он напоминал крытую беседку трапециевидной формы с тремя окнами-фонарями — большим в середине и двумя маленькими по краям. Судья прикинул, что основание Павильона приподнято по меньшей мере на сажень над водой. Маленькая лодка, вставшая под Павильоном, не будет видна сверху. Но как эта лодка может оказаться там, не попав в поле зрения лучников на стенах?

— Вы надеетесь увидеть у окна прекрасную принцессу? Может быть, теперь мы все же отправимся на другой берег?

Судья кивнул. Плыть вверх по течению было нелегко, плечи деву гики влажно блестели на солнце — оно припекало все сильнее. Северный берег был не таким лесистым, среди зелени то здесь, то там виднелись крытые тростником хижины рыбаков. У берега Папоротник бросила в воду якорь, утяжеленный двумя кирпичами. Лодка немного проплыла назад по течению, прежде чем якорь зацепился. Папоротник была довольна:

— Это отличное место. Когда я была здесь с Тай Мином, он поймал двух отличных окуней. Вот смотрите, тут у меня в кувшине крабьи ножки, это самая лучшая наживка!

— Наш учитель Конфуций всегда ловил рыбу удочкой, не сетями, — заметил судья, насаживая на крючок крабью ножку. — Он считал, что рыбе нужно дать возможность поучаствовать в состязании.

— Я знаю это изречение Конфуция. Когда мой отец был жив, мы читали вместе классические книги. Он был учителем в нашей деревенской школе. Поскольку моя мать умерла очень рано, а я была единственным ребенком в семье, отец много времени уделял моему воспитанию… Нет, нет, возьмите другую леску! Окуней нужно ловить на длинную. — Забросив свою собственную, Папоротник продолжала: — Мы жили очень счастливо. Но когда отец умер, мне пришлось переехать сюда: именно дядюшка Вэй оказался моим ближайшим родственником. Я не смогла взять с собой книги, которые мы читали, поскольку они принадлежат школе. Вы ученый, доктор, и у вас, должно быть, большая библиотека, да?

— Довольно большая. Но у меня не остается времени на чтение книг.

— Вы знаете, я бы очень хотела жить в доме ученого человека, читать в книгах о разных интересных вещах, заниматься живописью и каллиграфией. От этого чувствуешь себя уверенней. Вы, наверное, понимаете, что я имею в виду. Когда моя тетка была еще здесь, в «Зимородке» было не так уж плохо. Дядюшка никогда не давал ей достаточно денег на наряды, но она получила в наследство несколько кусков хорошего шелка. И я помогала тетушке шить из него платья. Ее любимая куртка сделана из красной парчи с цветами, вытканными золотыми нитками. Тетушка считала, что эта куртка очень ей идет, и она была совершенно права!