Николай Анисин - Кремлевский заговор от Хрущева до Путина

Заказ Сталина на приток новобранцев в аппарат ЦК исполнял Жданов. Именно ему было поручено вести отбор кадров в новую партийную элиту. Доказательством этого служит возвышение сорокалетних соратников Жданова по работе в Ленинграде — Кузнецова и Вознесенского. Алексей Кузнецов — в войну главный организатор обороны города на Неве — стал как секретарь ЦК курировать все силовые структуры страны и возглавил Управление кадрами партии. Николай Вознесенский, до Великой Отечественной выдвинутый Ждановым из Ленинграда в Москву, в Госплан, в феврале 1947-го к своей должности заместителя Председателя Совета Министров СССР прибавил титул — член Политбюро ЦК. Вскоре такую же должность получил и свежеиспеченный маршал Николай Булганин.

Дело явно шло к вытеснению из партийной верхушки тех ее столпов, которые имели жен-евреек, — Андреева, Ворошилова, Маленкова, Молотова, Хрущева. Коренное изменение в составе Политбюро должно было произойти на очередном партсъезде, который Жданов стал готовить с весны 1948-го. Но в августе того же года 52-летний Жданов поехал отдохнуть-полечиться на Валдай и вдруг скончался там. С его смертью прекратились и подготовка к съезду, и обновление высшей партийной номенклатуры. Более того, в 1949-м Сталин позволил недругам покойного Жданова из Политбюро растерзать его ленинградских соратников — Кузнецова и Вознесенского. Их обвинили в чрезмерном русском национализме, в намерении отделить Российскую Федерацию от СССР, и они оказались в тюрьме. Из всех выдвиженцев Жданова на высоких постах закрепились только Суслов и Игнатьев. Ведущие же позиции в ЦК вместо русских националистов Жданова и Кузнецова заняли интернационалисты Маленков и Хрущев. Все в верхушке партии, казалось бы, вернулось на круги своя. Но отказ Сталина от радикального обновления этой верхушки отнюдь не означал, что он и впредь намерен делить власть с действующим составом Политбюро ЦК. Этот состав Вождь оставил прежним, но поменял его роль.

С 1936 года страна жила по сталинской Конституции. А в ней партия вообще не упоминалась. Сталин — Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) — не узаконил свою власть в Основном законе. Почему? Сталин рассматривал партию исключительно как инструмент для и захвата и удержания власти, для распространения идеалов справедливости и для контроля над несогласными с этими идеалами управленцами. К началу войны большинство граждан в стране приняло коммунистические взгляды и Сталин берет курс на снижение влияния партии. В мае 1941-го он занимает пост Председателя правительства, и это послужило началом изменений в отношениях партии и государства.

Если в 20–30 годы все директивы рождались в Политбюро и ЦК, то в годы Великой Отечественной важнейшие решения сначала принимались в государственных инстанциях — в Ставке Верховного Главнокомандующего, Госкомитете Обороны, в Совете народных комиссаров, в Госплане — и затем доводились до партийных органов. Этот совершенно иной, чем прежде, порядок Сталин сохранил и после войны.

В 1946-м правительство СССР было переименовано: Совет народных комиссаров стал Советом министров, и в него Сталин переместил главный центр власти. Теперь все в жизни страны определялось не в Политбюро и ЦК, а в

Совмине. Партия как инструмент управления Сталину уже была не нужна. Поэтому он поручил Жданову разработать новую программу ВКП(б), где бы четко указывалось: партия из властной структуры превращается в сугубо идеологическую, в идейно спаянное сообщество, пребывать в котором почетно и которое может влиять только убеждением.

Скоропостижная смерть Жданова заставила Сталина отложить реформу партии. Формально ее высшее руководство осталось субъектом власти — на демонстрациях, как и раньше, носили портреты членов Политбюро. Но далеко не все из них приглашались на заседания к Председателю Совмина Сталину и могли что-то серьезное значить во власти. После кончины Жданова старейшие члены Политбюро — Андреев, Ворошилов, Каганович, Микоян, Молотов — лишились постоянного доступа к Вождю. Назначенный вместо Кузнецова секретарем ЦК Хрущев его особым доверием никогда не пользовался, остальные состоявшие в Политбюро — Берия, Булганин, Косыгин, Маленков — использовались Сталиным исключительно в качестве чиновников с конкретными государственными обязанностями. Берия как заместитель Председателя Совмина создавал ядерный щит страны. Булганин в такой же должности курировал вооруженные силы. Косыгин занимался финансами и легкой промышленностью. Маленков разрывался между кадровой политикой, сельским хозяйством, производством техники и идеологией.

— Со смертью Жданова, — перевернул очередную страницу в блокноте Евгений Петрович, — в Политбюро не осталось ни одного деятеля, который был бы полным единомышленником Сталина по еврейскому вопросу и мог бы основательно сосредоточиться на его решении, чтобы скрытно и толково провести комплекс антиеврейских мер. А теперь поворотимся к личному аппарату Сталина и посмотрим на двух его ведущих сотрудников, на двух упомянутых вами генерал-лейтенантов — Поскребышева и Власика. Первый работал при Сталине с 1924-го, второй — с года 1928-го.

Оба они, наверное, сохраняли личную преданность Вождю, и оба были пригодны к исполнению разных его планов. Но только не по еврейскому вопросу.

Сын сапожника, фельдшер по профессии, Александр Николаевич Поскребышев до того, как стать помощником Генерального секретаря ЦК Сталина, женился на дальней родственнице Троцкого, еврейке Брониславе Соломоновне. Это не помешало ему прибавить к должности помощника генсека пост заведующего особым сектором ЦК и обрести генеральское звание. Но в 1946-м Брониславу Соломоновну арестовывают, обвиняют в шпионаже и через три года тюрьмы расстреливают — все мольбы Поскребышева ее пощадить Сталин отверг. В ноябре 1952-го настал черед и самого Поскребышева. Его не посадили, а отправили из Кремля на пенсию. За пять месяцев до отставки Поскребышева в немилость попал и второй кремлевский генерал — начальник Главного управления охраны Николай Сидорович Власик. Он в послевоенную пору предпочитал проводить свободное время в обществе евреек из московской богемы и был сначала сослан в город Асбест, а затем арестован.

Заметим: Поскребышева и Власика Сталин удалил из Кремля в 1952-м — в разгар развернутой антиеврейской кампании.

Но уже в 1947-м, только эту кампанию задумывая, Вождь, вероятно, решил, что для ее проведения оба приближенных к нему кремлевских генерала не подходят — они как юдофилы способны на саботаж и предательство.

Иные ответственные служащие кремлевской канцелярии юдофильством, возможно, не страдали. Но каждый из них был привязан к конкретному делу, и никто среди них не имел глубоких знаний о еврействе. И тут случайно Жданов вводит в поле зрения Сталина образованного антисемита — полковника Щадова. А он смотрит на исходящую от евреев угрозу власти точь-в-точь как сам Сталин, он целиком разделяет сталинскую стратегию решения еврейского вопроса в СССР-России, и он же, Щадов, волевой и высоколобый, горит желанием любые антисемитские меры претворить в жизнь. Три этих обстоятельства и послужили основанием того, что полковник Щадов получил крутые полномочия сотрудника по особым поручениям Вождя, с тем чтоб от его лица дирижировать ударами по еврейской общине.