Вера Юдина - Анатом

Казалось, она не поняла всего смысла слов барона, но отчего-то ее губы сами, непроизвольно произнесли:

— Балашенка. Там он живет.

— Я должен отвезти вас домой.

— Я даже не смогу с ним проститься. Он украл у меня эту возможность, украл мое счастье и мою жизнь. Оставьте меня, господин сыщик, я хочу побыть здесь.

Как бы не хотелось Иштвану увезти Катю в безопасное место, никакие аргументы не доходили до девушки, она казалось бы навсегда закрылась в себе от целого мира.

Тогда он вышел в холл, и поймав одного илларионовца, приехавшего вместе с девушкой, приказал:

— Следите за княжной! Если что, увозите ее силой. Все ясно?

— Да.

— Отвечаете за нее головой, если с ней что-нибудь случиться, всех отправлю в Сибирь!

Это предупреждение было излишним, Катя оставалась в надежных руках своих верных рыцарей.

Перед выходом, Иштван не удержался, и горячо поцеловал девушку в висок. Катя даже не шелохнулась. Иштван провел рукой по ее волосам и вышел.

Имение, где жил отверженный князь, находилось вдалеке от черты города. Иштван убил два часа, пока добрался до места.

Господский дом, где жил князь с семьей, выглядел убого. Старый, жалкий, он давно уже требовал ремонта. Вот так из-за женщины, разрушилась жизнь великого светского человека. Так случилось падение его души, на самое дно. Он был наказан за любовь, и оттого решил вступить на этот грязный путь. Конечно, Иштван понимал, что князь был всего лишь приказчиком, но это не снимало его вины.

В доме было тихо, свет горел только в одном окне.

Иштван подошел к двери и подергал ручку. Дверь оказалась открытой, и барон вошел внутрь.

Он просчитал, где должна располагаться комната с горящим окном, и прошел по темному коридору. Даже темнота не могла скрыть всей убогости этого дома. Старая мебель, давно уже пережившая свои лучшие времена. Скрипучий пол, и покосившиеся стены. В некоторых местах, обои были оборваны и стены зияли черными дырами.

Иштван подошел к двери. Из под щели внизу в коридор пробивался тусклый свет. Внутри было тихо. Он толкнул дверь и вошел.

Хозяин дома сидел за столом, со стаканом в одной руке и револьвером в другой. Вид у него был настолько жалкий, что Иштвану невольно стало жаль этого ужасного человека. Катя была права, чувство собственной вины убьет его точнее пули.

Увидев гостя, Николай вскинул голову и пустым взглядом посмотрел на Облича.

— А, господин сыщик, — протянул он, — это вы. Не скажу, что ждал вас, но весьма рад. Мне нужно облегчить душу…

— Если только облегчить, то вы не по адресу. — грубо ответил Иштван.

Николай закинул голову и засмеялся, дурным нечистым смехом. Это был смех больного человека. Смех грешника. Когда он успокоился, Иштван заметил, как в печальных глазах заблестели слезы.

— Вы ведь все знаете? — с тоской проговорил Николай.

Он быстро поднес стакан к дрожащим губам. Залпом осушил его, и с громким стуком поставил на стол.

— Хотите знать правду? Я скажу вам. Расскажу все, как это было! Он ужасный человек, страшный и опасный. Он знает слабые места, и давит на них! Хотите верьте, хотите нет, но я продал ему свою душу! Теперь я понимаю это! Я продал душу дьяволу! Вы сейчас осуждаете меня? Напрасно!

Иштван с жалостью посмотрел на Николай и ответил:

— Я не осуждаю вас. Вашу вину будет решать суд.

— Суд? Вы с ума сошли! — Николай вскочил и направил револьвер на сыщика. Но Иштван даже не дрогнул.

— Я принц крови! — вскричал Николай. — У меня забрали мою жизнь, но не забрали мою гордость и честь!

— Честь? — насмешливо повторил Иштван. — Вы продали свою честь! Не душу, Николай Дмитриевич. Вы продали дьяволу — честь.

Николай тяжело вздохнул и опустился в кресло, уронив голову на руки.

— Пять лет назад, еще будучи во всей славе своего прошлого, я навещал тетушку во Франции…

Это была исповедь. Иштван понял это по тону, с которым заговорил Николай, и чтобы не прерывать говорившего, сыщик сложил руки за спиной и замер на месте.

— Его имя граф Лиостро, — продолжил Николай, — слышали ли вы когда-нибудь, о мошеннике и шарлатане графе Калиостро? Наверняка слышали, так вот наш доктор его прямой потомок. Он такой же авантюрист, и мошенник, как его предок. Он подошел ко мне на одном из вечеров, и мы разговорились. Он говорил, что мечтает открыть свой музей. Дом, где выставлены мертвые чучела уродцев, да господин сыщик, он так и называет их — уродцы, хотя самому в пору быть выставленным в этом жутком месте. Я тогда был нетрезв, и по глупости рассказал ему о брате. Рассказал об этом проклятии нашей семьи. Он слушал внимательно, и мне показалось, не запомнил ни слова. Как я ошибался!.. его совершенная память, сохранила все, все до малейшей детали. Позже случилось то, что вы знаете, я был отказан от дома и от семьи. Изгнан, унижен, растоптан. И тогда появился он. Как злой гений! Жалкий негодяй! Он все-таки открыл свой музей и очень восхвалялся своими успехами. И он предложил мне за деньги, предоставить ему завещание, по которому в случае гибели, мой брат попадает в его коллекцию… В его полное и безграничное владение.

Николай замолчал, но лишь на минуту, потом продолжил:

— Я согласился не сразу… Вы же видите, как мы с супругой живем? Как жалкие нищие. Как попрошайки! В один из вечеров, я напился, и понял, что это единственный выход. Я поехал к доктору и подписал его чертов контракт. С того дня, как я получил от него первую сумму, я понял, что продал ему свою душу, и пути назад у меня не было.

— Первой стала княжна Татьяна, — уточнил Иштван. — Как вы узнали о ее недуге?

— Она с детства дружила с моей сестрой. А маленькие девочки бывают ужасно болтливы. Таня рассказала Кати о своем странном отростке. На самом деле я не знал, была ли это глупая девчоночья шутка, и жутко рисковал провалом… Оказалось все правдой. Оставалось только придумать, как официально узаконить передачу тела. И тут мне в голову пришла идея, я вспомнил, что брат моей супруги, талантливый копир. Он может… мог — поправился Николай и тяжело вздохнул, — подделать любую подпись. Я не говорил ему, зачем мне все это надо, но он написал для меня несколько документов.

— Вы каким-то образом узнали о страстной любви княжны, к Аверьянову, и продумали этот спектакль с запиской. Юная девушка, спеша на свидание к любимому, не задумается о дурном и сделает все так, как должно было быть. Вы планировали тихо похитить тело убитой девушки, и обставить все так будто она бежала со своим возлюбленным. Но я помешал вам и в первый и во второй раз. Первый, когда не дал убийце унести тело, а второй когда арестовал Аверьянова, не так ли?

Николай кивнул.

— Смешно и глупо, — усмехнулся он, — как обстоятельства складываясь не так как запланировано, могут нарушить всю картину. Ведь если бы все прошло, как я задумывал, вы бы никогда не узнали о ее смерти. Все думали бы, что ветреная девчонка бежала, и не вернется, опасаясь позора своей истории. Я оступился первый раз. Затем, второй, когда позволил Аверьянову и Смолянкову встретиться и переговорить. Эти болваны все поняли, и решили шантажировать меня. До встречи с вами, на Невском, Смолянков приходил ко мне и требовал довольно крупную сумму денег. Платить ему я не собирался, поэтому пришлось от него избавиться.