Томаш Миркович - Паломничество в Святую Землю Египетскую

Прекрасная демоница стала над Господом Вселенной, подняла блестящий топор, после чего опустила его с силой. Картина потемнела и исчезла. Охваченный ужасом, я весь дрожал. Тогда Узза сказал: «Когда вернешься на землю, расскажи людям, что ты видел. Пусть страх великий падет на их сердца, ибо это от их грехов такой конец ожидает ангелов святых и Бога Всевышнего. Поехали».

Он вновь схватил поводья, и крылатый скакун взмыл в воздух. Всю дорогу мы больше не говорили. Когда мы добрались до Скита, Узза поставил меня перед входом в мою пещеру и, не говоря ни слова, улетел. Я пал на землю и лежал много часов, у меня не было сил вползти внутрь. И когда я так лежал, охваченный страшной печалью, скорее мертвый, чем живой, вспомнил, как в детстве мать рассказывала мне о Той, из Которой все взяло начало: огонь и вода, животные и растения, люди и боги. Скрытая за семью пеленами, сидит Она на вершине высокой, достигающей небес горы, а между Ее ног берет начало священная река. Если она сердита – сжимает ноги, и тогда Нил сужается, и по всей стране царит сушь, или раздвигает их, так что паводок губит урожай и люди тоже мрут от голода. Но обычно вода в Ниле поднимается настолько, насколько нужно. И когда я так размышлял, увидел возле себя Ее, Богиню, Матерь Творения. Она была черная, старая и брюхатая, набухшие груди свисали у Нее до колен, губы у Нее были толще моих. Она погладила меня по щеке и дала мне напиться молока из Своих больших черных грудей; тогда меня охватило блаженное спокойствие, которого я не знал много лет. Я закрыл глаза и погрузился в сон.

Разбудил меня мой ученик Багоуг, когда вышел поутру из пещеры. Матери Творения со мной уже не было. Я звал ее, но она больше мне не явилась. Я велел Багоугу взять пергамент и тростник, после чего продиктовал ему описание всего, что видел. Аминь.

– Очень жаль, что тебе не удалось увидеть гробницу Мусы, – сказал Абиб, когда они возвращались в Каир. – Я не знал, что главная церковь на ремонте.

Но Алиса и без того была очень довольна посещением монастыря Когда Сэмми прочитал абзац о бедствиях от змей, мышей и людей севера, она сразу сопоставила это с письмом дядюшки. Разве что дядя заменил «людей севера» на шведов, а Муса, наверное, имел в виду крестоносцев не подлежало сомнению, что Теодор был знаком с текстом видения, хотя Сэмми и уверял, что рукопись нашли всего три месяца назад. Алиса решила, что назавтра с самого утра отправится в коптский Каир; быть может, там она узнает больше? Она не понимала, почему не сделала этого до сих пор; неужели подсознательно оттягивала этот миг, опасаясь разочарования, если то, что дядя писал о своем открытии, окажется бредом? Однако история Моисея Черного подтверждала его слова.

Песок пустыни скрипел под колесами, фары с трудом разгоняли густую египетскую тьму. Алиса склонила голову на плечо Абиба и закрыла глаза. Вскоре ее сморил сон.

После завтрака Алиса отправилась на осмотр коптского Каира. Она рассчитывала, что Абиб составит ей компанию, но оказалось, что тот снова должен уехать из города и вернется только завтра. Договорились встретиться сразу же, как только он приедет, и – поскольку будет пятница и все будет закрыто – поедут в бассейн в клуб «Гезира».

Выйдя из такси на улице Мари Гиргис, перед входом на территорию Коптского музея, Алиса остановилась посмотреть на остатки римской крепости времен Августа, так называемого форта Вавилон. В путеводителе она прочитала, что название это, вероятно, искаженное древнеегипетское Пи-Хапи-н-Он, то есть дом Хапи, бога Нила. В древние времена Нил здесь и протекал; потом его русло передвинулось на четыреста метров к западу.

Она купила билет и вошла в музей. Постояла какое-то время в растерянности посреди первого зала, не зная, с чего начать, и наконец решила присоединиться к группе английских туристов, которым гид с полным достоинства видом университетского профессора рассказывал о коптской религии. Туристы, сплошь пенсионеры, слушали с интересом; Алиса заинтересовалась тоже.

– Христианство, введенное в Египте святым Марком, принялось тут очень легко, поскольку было гораздо ближе к местным верованиям, чем культ греческих богов, который пытались привить Птолемеи. Для египетского простонародья Матерь Божия с младенцем, особенно в ту пору, когда она скрывалась здесь от Ирода, – это попросту Изида с маленьким Гором, прячущиеся от коварного Сета. Христос был Осирисом: как и тот, он воскрес из мертвых, а затем ушел из этого мира, чтобы править в своем царстве. Что касается святых, самой большой популярностью в Египте пользовались Иоанн Креститель и святой Георгий. Борьба Георгия со змием, символизирующим дьявола, отождествлялась с борьбой Гора и Сета; в Лувре есть даже старый коптский барельеф, на котором дракон изображен в виде крокодила, а святой Георгий с головой сокола, так же, как когда-то изображали Гора. В случае с Иоанном Крестителем налицо объединение различных египетских верований: с одной стороны, имея в виду крещение, он считался Хапи, богом Нила; с другой стороны, поскольку он был обезглавлен, его ассоциировали с Осирисом. В легендах о других святых тоже часто появляются сюжеты, отсылающие к египетским мифам: например, тело важного коптского святого, мученика Менеса, было заперто в железном сундуке и брошено в воду, совсем как тело Осириса. Даже в легенде о святом Марке можно отыскать странные местные элементы, хотя бы самокастрацию. Вы, конечно, помните, что когда Изида искала и соединяла части тела Осириса, то не сумела найти его член, который проглотила рыба. И тогда богине пришлось прицепить мужу искусственный. Бутафория, однако, действовала исправно, судя по тому, что когда Изида оживила Осириса и сошлась с ним в виде коршуна, то забеременела. В память об этом событии богиню изображали иногда в короне, украшенной головой и крыльями этой птицы.

Одна туристка что-то шепнула другой, обе захихикали. Гид бросил на них гневный взгляд.

– Ничего смешного. Продолжение рода, как и лишение кого-либо такой возможности, – это во всех древних религиях вещи очень важные. Согласно греческим мифам, Хронос оскопил своего отца, Урана, и бросил его отрубленное орудие в море. Оно поплыло, производя пену; именно из нее родилась Афродита. В старинных верованиях содержатся красота и логика, не всегда для нас очевидные. В Египте каждое от дельное зернышко символизировало гроб Осириса. Твердое и холодное, когда во время сева его бросали в землю, спустя несколько месяцев оно прорастало и возрождалось к жизни как бог, воскресший из мертвых. Египтяне считали хлеб телом своего бога и поэтому, кстати, без сопротивления приняли таинство причастия, которое для многих других народов ассоциировалось с каннибализмом.