Джеймс Риз - Досье Дракулы

Лучше бы я этого не делал!

Проверив сперва переднее крыльцо и подоконники, я прошел по левой дорожке, чтобы войти через кухонную дверь. Никаких следов по пути я не увидел, но, оказавшись внутри, похолодел, отчетливо сознавая: сейчас его нет, но совсем недавно он здесь побывал.

Но никаких признаков его посещения я найти не мог. Никаких даров смерти. Никакой записки. Так что же: я ошибся?

Я обходил комнату за комнатой, проверяя каждое окно и подоконник, почтовый ящик осмотрел даже дважды. Но по-настоящему страшно мне стало в столовой, куда я заглянул в последнюю очередь. Там к люстре были подвешены два мешка с кровью.

На противоположных концах бронзовых газовых рожков висевшей над обеденным столом люстры, на равном расстоянии от центрального плафона, располагались два тонких, просвечивающих мешка вроде винных бурдюков.

Свет зари позволял увидеть, что содержимое мешков красное, кроваво-красное. Поскольку снизу мешки были проколоты булавкой, кровь из них, просачиваясь, капала на стол и растекалась лужей. Крови в мешках было немало, но вытекала она медленно, лужа еще не достигла краев стола, и я понял, что мешки были подвешены не очень давно, не более часа тому назад. Я принес из буфетной ножницы, чтобы перерезать веревки, которыми были привязаны мешки: распутать тугие узлы дрожащими пальцами я не сумел.

Узлы были завязаны небрежно, но они были двойными и тройными. Когда удалось высвободить первый мешок, второй тут же резко потянул рожок светильника вниз. Один из малых плафонов из зеленого стекла упал и разбился прямо в разлитой крови.

Освободив наконец и второй мешок, я поместил оба в таз, который притащил в столовую. И лишь когда я поднял таз, на меня накатила тошнота и забила дрожь. Руки тряслись так, что я едва донес таз до кухонной раковины, и при этом меня стошнило. Моя рвота соседствовала с колышущимися мешками крови, которые казались только что доставленным… багажом .

Я вспорол мешки мясницким ножом и отвернулся, чтобы не видеть льющейся крови, не чувствовать ее запаха, но когда наконец бросил взгляд на слив посудомоечной раковины, увидел, что в мешках были еще и ошметки плоти, которые мне пришлось выковыривать, чтобы дать крови стечь. Откуда взялись они — не знаю, но среди них были клочья кожи.

Сумев наконец разжечь достаточно сильный огонь, я предал ему мешки и тряпки, с помощью которых убирал кровь. Умывая руки, оттирая их, я увидел на коже, нет, в коже, впившиеся блестки, зеленые осколки разбитого плафона. Я порезался во время уборки. Моя собственная кровь смешалась с той, которая была в мешках. Минута, пять, может быть, и пятнадцать прошло, прежде чем я отвернулся от стока и уставился на огонь. Признаюсь, в тот миг я подумал о том, что хотел бы, чтобы он охватил весь этот дом, истребил его, как шедуэллские доки. Сам не знаю, бежал бы я от этого пожара или лег бы на кровать, чтобы превратить ее в погребальный костер.

Сейчас все. Больше не могу.

Позднее

Недавно казалось: он чего-то от меня хочет. Сейчас я точно знаю: да, хочет, и я даже догадываюсь, чего именно… Но прежде…

Прежде позвольте мне сообщить, что я совладал с собой, верней, попытался, о чем свидетельствует этот, не вполне твердый почерк. [190]

Сижу на ступенях перед входной дверью, которую, к слову, я нашел запертой, так же как и окна, что делает загадкой, как он вошел и вышел. Я собираю осколки своих мыслей, как раньше собирал осколки стекла, находя их не менее острыми и ранящими.

Кейн должен вернуться… Флоренс и Ноэль не могут … Почему изверг так меня терзает? Чего он хочет? Надо рассказать обо всем Сперанце…

Не спрятать ли ножи, взятые из шкафов в Альберт-Мэншнз, поскольку в скором времени следует ждать визита сюда инспектора Эбберлайна? Умно ли это — молчать, чтобы поддержать Кейна? Предам лия его, если расскажу все Эбберлайну? Не обернется ли это для Кейна погибелью? Что делать? Что делать? И я все время возвращаюсь к самому безотлагательному вопросу: откуда взялась вся эта кровь?

Теперь я знаю.

Узнал из сегодняшних газет.

Едва мы оправились от ужаса и потрясения, вызванного зверским убийством женщины в Уайтчепеле, как обнаружилась еще одна, еще более страшная находка, причем в том же самом районе, где было совершено предыдущее злодеяние.

До настоящего момента происшествие окутано тайной: полицией не обнаружено ни единой улики, способной вывести на след исполнителя этих жутких злодеяний, которые, по-видимому, являются делом рук одного убийцы.

Факты таковы: примерно без четверти четыре нынешнего утра, производя патрулирование по Бакс-роу, Уайтчепел, дежурный констебль Джон Нил обнаружил на тротуаре тело женщины с перерезанным от уха до уха горлом. Как ни странно, крови на месте происшествия было на удивление мало. [192]

Посигналив фонарем, констебль Нил получил ответный сигнал от двух других констеблей с другого конца улицы. Они утверждают, что не видели никого, кто удалялся бы от места преступления и мог привлечь их внимание, что придает происшествию еще большую таинственность.

После доставки тела в уайтчепелский морг в половине пятого утра, когда оно еще не остыло, было установлено, что, помимо раны на горле, нижняя часть тела вскрыта и полностью выпотрошена. Разрез доходит почти до грудей и был, видимо, произведен большим ножом. Лежащий в морге выпотрошенный труп представляет собой кошмарное зрелище.

Женщина еще не опознана, и единственное, что может сейчас сделать полиция, — это найти кого-нибудь, способного идентифицировать покойную, и затем, если удастся, выяснить, с кем она общалась в последнее время.

Таким образом, на счету Тамблти не одно, а два ужасных убийства: на Джордж-Ярд, разумеется, а также то, что совершено прошлой ночью. Кровь в моем доме, должно быть, ее, той несчастной, которую я видел уходящей по Трол-стрит, когда нам обоим — и мне, и ей — ошибочно казалось, что она уходит одна.

Позднее, ближе к девяти

Нахожусь в «Лицеуме», куда вернулся после того, как привел дом в порядок, точнее, после его осмотра. О каком порядке может сейчас идти речь? И при этом обнаружилась пропажа ножей.

Проклятье! Он нашел их и вытащил из-под моей кровати, где они были спрятаны. Обыскивая дом, обшаривая его, он также обнаружил мой кукри, полученный от Бертона. На месте, где он лежал, его нет. Будь он проклят, воистину проклят! И хотя, конечно, пусть лучше что-то мое окажется среди его вещей, чем наоборот, для Эбберлайна это не будет иметь слишком большого значения. Если ножи будут найдены вместе, мы оба окажемся связаны , даже скованы! Что делать, что делать?