К. Брэдфорд - Юный самурай : Путь воина. Путь меча. Путь дракона

Джек моргнул, открывая глаза.

Струйка дыма от палочки благовоний лениво тянулась к потолку комнатки. На узком подоконнике, рядом с бонсаем, сидел красный дарума, добродушно уставившись на Джека единственным глазом.

Джек тяжело дышал, ошеломленный видением.

Во время утренней медитации он без труда достигал третьего этапа, чистоты сознания. В результате на целый день голова сохраняла ясность. А вот видений никогда прежде не случалось.

Откуда вдруг взялись демон и бабочка? Что это значит — и значит ли что-то вообще?

Ничему подобному их не учили. Придется поговорить с сэнсэем Ямада.

Джек встал и потянулся. Взял стоявший у окна кувшинчик и полил бонсай: он делал это каждое утро, в точности как велел Уэкия.

«Старик будет доволен», — подумал Джек. Деревцо все еще живо!

Занимаясь бонсаем, Джек заметил на веточках крохотные розовые почки — точно такие же, как в его видении. Сакура зацветает! Значит, весна пришла.

«С ума сойти!» — подумал Джек. Он уже больше трех месяцев учится в Нитэн ити рю. И почти девять месяцев прожил в Японии. А в Англии не был чуть не три года! Жизнь так изменилась… Теперь он больше не ребенок, мечтавший стать штурманом, как отец. Теперь он юный самурай!

Каждое утро Джек просыпался еще до рассвета, чтобы медитировать, пока не сгорит половина палочки. Потом вместе со всеми ел безвкусный завтрак из риса и маринованных овощей. Эх, сейчас бы кусок настоящего бекона с яичницей!

Затем начинались уроки: утром первый, после обеда второй. Один день изучали кэндзюцу и дзэн, а на следующий — кюдзюцу и тайдзюцу. После занятий Джек и остальные ученики ужинали в Тё-но-ма, где на почетных местах сидели все сэнсэи — словно загадочные боги войны, наблюдающие за своими подопечными.

После ужина полагалось тренироваться самостоятельно, отрабатывая изученные приемы. Ученикам постоянно вбивали в головы девиз «Тренируйся сегодня, чтобы выжить завтра!».

И все же, несмотря на жесткий режим дня и дисциплину, Джек не мог отрицать, что давно не испытывал такого внутреннего спокойствия. Жизнь по расписанию очень этому способствовала: вместо бесцельного болтания он был занят делом — учился защищать себя, жить в соответствии с принципами бусидо и быть настоящим самураем.

Теперь Джек умел наносить точные и сильные удары боккэном и овладел тремя первыми атаками — сэнсэй Хосокава как-то сказал, что других и не понадобится.

А еще Джек научился стрелять из лука, хотя в цель попал только дважды — в отличие от Акико, которая словно родилась с луком в руках.

Кроме того, он мог бить руками и ногами, парировать удары и бросать противника. Конечно, пока что он знал лишь самые простые приемы, однако уже сейчас перестал быть беспомощным мальчиком, который не сумел спасти отца. В следующий раз, когда они встретятся с Докуганом Рю, он будет самураем!

После драки в Буцу-дэне многое изменилось. Вслух назвав Джека своим другом, Акико стала его верным союзником. Ёри примкнул к их компании, правда, держался так замкнуто, что Джек до сих пор очень мало о нем знал. Кику тоже вела себя вполне дружелюбно, хотя Джек подозревал, что она делает это ради Акико, а вовсе не из симпатии к нему. Сабуро не вставал ни на чью сторону: он дружил со всеми и разговаривал с любым, кто его слушал.

А вот Ямато совсем отдалился. Теперь он сидел за одним столом с Кадзуки, Эми и Нобу. Разговаривал с Акико и остальными и лишь Джека в упор не видел. Ну и пусть!

Зато Кадзуки держал свое слово: оставил Джека в покое. Хотя и продолжал бросать угрожающие взгляды и, вместе со своими дружками, дразнить его «гайдзин Джек», но в драку больше не лез. Не считая занятий по тайдзюцу!

Там закон был не писан.

Когда они занимались кихон вадза и рандори, Кадзуки частенько применял большую силу, чем требовалось, однако сэнсэй Кюдзо не обращал на это внимания. Однажды Джек и Кадзуки отрабатывали удэ-укэ, защитный блок предплечьем, и удары становились все чувствительнее. В конце концов мальчишки колотили друг друга в полную силу, а потом целую неделю ходили с синяками. Джек попытался пожаловаться на поведение Кадзуки, но сэнсэй Кюдзо его отбрил: «Ничего, крепче будешь. Если ты, гайдзин, боишься боли, то самураем тебе не быть!»

— Джек, ты идешь? — Голос Акико прервал его размышления.

Джек моргнул. Одетая в голубое кимоно с бабочками, Акико сама была похожа на бабочку из его видения. Рядом с ней появилась Кику — в светло-зеленом весеннем кимоно и с маленькой сумочкой в руках.

— Куда? — спросил Джек.

— На ханами! — пропела Акико и торопливо удалилась. Кику последовала за ней.

— Что еще за ханами? — крикнул ей вслед Джек.

— Праздник любования цветущей сакурой, — объяснил Сабуро, высовываясь из-за угла. Позади молча стоял Ёри.

— Праздник любования цветущей сакурой? Звучит неплохо! — с напускным восторгом отозвался Джек. Однако все же поставил на место кувшинчик с водой и пошел следом за остальными: по крайней мере, хоть что-то новенькое в ежедневной рутине тренировок!

— Да уж, такого я еще не видел! — удовлетворенно вздохнул Джек, развалившись на заросшем травой берегу реки Камогава, в тени вишневых деревьев, согнутых под тяжестью множества цветков.

Акико, Кику, Ёри и Сабуро сидели рядом, вместе с Джеком наслаждаясь свободой: учеников впервые выпустили за ворота школы.

— Ну и как тебе наш праздник любования сакурой? — поинтересовалась Акико.

— Если он состоит в том, чтобы есть, пить и валяться в тени вишневых деревьев, то лучшего праздника я не знаю! — ответил Джек.

— Джек, ведь мы здесь не просто едим, пьем и бездельничаем! — с дружелюбной улыбкой упрекнула его Акико.

— Ты говоришь как сэнсэй Ямада с его коанами! — пошутил Джек, и все засмеялись.

— Нет, в самом деле, ханами для нас имеет огромное значение, — сказала Акико. — Когда зацветает вишня, приходит время сажать рис, а по цветкам сакуры мы определяем, каким будет урожай, — в этом году должен быть хорошим.

— А еще цветение сакуры знаменует новый этап в жизни, — добавила Кику. — Поэтому мы приносим жертвы богам, живущим в стволах деревьев. Видишь вон тех самураев?

— Вижу, — отозвался Джек, разглядывая разлегшихся в тени сакуры трех самураев: они передавали друг другу огромную глиняную бутыль и, похоже, здорово опьянели от ее содержимого.

— Они, по традиции, поднесли богам сакуры сакэ и теперь вкушают поднесенный ими дар.

— А что такое сакэ? — спросил Джек.

— Рисовое вино! — жизнерадостно объяснил Сабуро. — Хочешь попробовать?

— Давай, — согласился Джек, хотя и заметил неодобрительный взгляд Акико.

Сабуро побежал к пьяным самураям, быстро вернулся и протянул Джеку деревянную чашку, наполненную прозрачной жидкостью.