К. Брэдфорд - Юный самурай : Путь воина. Путь меча. Путь дракона

Голос Масамото надломился, тут же что-то грохнуло, и со столика полетела на пол чайная чашка.

— Ты опозорил не только себя, но и всю семью! Подумай о том, что значит принадлежать к клану Масамото, и приходи, когда найдешь ответ! А сейчас убирайся!

Сёдзи скользнули в сторону, и появился Ямато: покрасневший от стыда и со слезами на глазах. На Джека, Акико и Сабуро, сидевших возле входа в Хо-о-но-ма, Зал феникса, Ямато даже не посмотрел, избегая их недоуменных взглядов. В Зал феникса, личное додзё Масамото, приглашали лишь учеников, которые удостаивались чести изучать технику «Двух небес».

— Ямато, мне очень жаль… — начал Джек, пытаясь хоть как-то его утешить.

Однако Ямато оборвал его свирепым взглядом и бросился вон.

— Джек, ты не виноват, — тихо сказала Акико.

— Еще как виноват! Если бы я никогда здесь не появился, он бы…

— Войдите! — загрохотал голос Масамото.

Они в ужасе переглянулись. После драки во время ханами Масамото отвел их в школу, приказав тотчас ложиться спать. Впрочем, всю ночь они проворочались, потому что Масамото велел всем троим явиться к нему на рассвете — Кику и Ёри признали невиновными свидетелями и отпустили. Акико объяснила Джеку, что приказ явиться к Масамото до завтрака означал только одно — их ожидало наказание. Вопрос лишь в том, насколько суровое.

— Сэйдза! — сказал Масамото, когда они вошли и склонились как можно ниже.

Он сидел на возвышении, возле черного лакированного столика. Одна служанка вытирала разлитый чай, а другая ставила перед Масамото чайник со свежей заваркой.

За спиной Масамото висел нарисованный на шелке горящий феникс: с крыльев падают искры, клюв смотрит в небеса.

Масамото кипел от злости, и его шрам покраснел, как раскаленная лава вулкана. Дрожащие Джек, Акико и Сабуро склонились до самого пола. Масамото молчал, ожидая, пока уйдут служанки.

— Сядьте прямо!

Он пристально оглядел каждого из троих, словно прикидывая, выдержат ли они тяжесть наказания. Масамото тяжело дышал, и у Джека пересохло в горле от страха.

— Прекрасно! — На искаженном яростью лице появилась тень улыбки. — Вчера вечером я был приятно поражен вашим поведением.

Они в растерянности переглянулись: наказания не будет?

— Сабуро, я прощаю тебя за твое не совсем трезвое состояние. По одной-единственной причине — ты проявил преданность друзьям. А твоя подножка этому верзиле Райдэну доказывает, что даже в пьяном виде ты ведешь себя, как боец.

Сабуро распростерся в поклоне, не в силах сдержать облегчение: его простили!

— Акико, ты достойная ученица Нитэн ити рю. Только храбрейшие из воинов могут посмотреть в лицо опасности. — Масамото светился от гордости. — Противник Джека был больше тебя раза в два, однако ты, не колеблясь, атаковала его. Жаль, что даже маваси-гэри такому громиле оказался нипочем… Не переживай, сегодня утром ему будет очень больно.

Едва слышно вздохнув, Акико поклонилась: ее тоже помиловали!

— Ну а теперь ты, Джек. — Масамото отхлебнул глоток сэнча.

Джек знал, что он так легко не отделается: ведь драка завязалась именно из-за него. Вот ему-то и достанется за все!

Масамото не торопился с приговором, наслаждаясь сэнча. Джек сидел ни жив ни мертв.

— Ты раз за разом превосходишь мои ожидания, — наконец сказал Масамото. — Ты добился заметных успехов в боевых искусствах. Проявил преданность друзьям и бесстрашие. Может, ты родился самураем?

— Нет, Масамото-сама. — Джека охватила волна облегчения: наказания не будет!

— Простите, Масамото-сама? — поклонилась Акико.

— Да, Акико?

— Вы хотите сказать, что видели все, что произошло?

— Да.

— Тогда почему вы не вмешались до начала драки? — выпалил изумленный таким откровением Джек.

— По-моему, моя помощь вам не требовалась. — Масамото сделал глоток сэнча. — Кроме того, мне было интересно посмотреть, как вы поведете себя перед лицом опасности. Самурая судят не по тому, насколько он хорош в безопасности своего додзё, а по тому, как он реагирует на атаку. Должен заметить, что твой маэ-гэри, хотя и небезупречный по технике выполнения, все же достиг цели. Ты проявил изобретательность.

Джек, Акико и Сабуро с ужасом переглянулись: то, что для них было делом жизни и смерти, Масамото рассматривал всего лишь как экзамен!

— А теперь поговорим о Тарю-дзиай. Я думаю, Акико объяснила вам, что это такое?

Вчера вечером, по дороге обратно в школу, встревоженная Акико дрожащим голосом сказала Джеку: «Тарю-дзиай — это состязание между школами. Участники соревнуются в разных видах воинских искусств, чтобы определить, какая школа лучше. Однако важна не сама победа в турнире. Тарю-дзиай — это дело чести. Победившая школа будет названа лучшей в Киото, а ее основатель получит редкую привилегию аудиенции с императором. Проиграть для Масамото немыслимо!»

Джек согласно кивнул.

— Хорошо. — Масамото поставил чашку на столик. — Тогда вы понимаете всю важность подобного состязания. Мы обязаны победить.

— Да как же мы можем их победить? — брякнул Сабуро. — Вы же сами сказали, что они в два раза больше и не оставили бы от нас мокрого места, если бы вы не…

— Хватит! — резко оборвал его Масамото. — О поражении и речи быть не может! Даже думать об этом не смейте! Кроме того, чем выше препятствие, тем больше славы достается победителю [55] Мольер, Жан Батист. — Примеч. авт. .

— Хай, Масамото-сама! — неуверенно согласились они.

— Нам повезло, что я смог отложить турнир, и теперь у вас есть время подготовиться. Ваши противники в самом деле больше вас. Но чем они больше, тем больнее им будет падать — а они упадут, если вы сумеете правильно их бросить.

«Акико права, — подумал Джек. — Для Масамото проиграть просто немыслимо!»

— Я договорился с вашими наставниками: они будут каждый вечер заниматься с вами дополнительно. Вам придется тренироваться в два раза дольше и усиленнее остальных.

— Но… — запротестовал Сабуро.

— Никаких «но»! Вы будете вести себя, как подобает самураям, и добьетесь победы!

Масамото отпустил их. Они поклонились и вышли.

Снаружи, сидя на коленях, ждали Кадзуки и Нобу. Лицо Нобу было белее мела, а Кадзуки, против обыкновения, не решился дразнить Джека: теперь ему своих проблем хватало.

Слишком ошеломленные предстоящей задачей, чтобы разговаривать, Джек, Акико и Сабуро молча пошли на завтрак в Тё-но-ма.

Весь день Джека, Акико и Сабуро донимали ученики: по школе разнесся слух, что они втроем будут защищать честь школы в Тарю-дзиай, и всем хотелось знать, правда ли это. Когда слух подтвердился, все напрашивались к ним в друзья, надеясь поднять этим собственный статус.

Джека внезапно признали своим: больше никто не дразнил его «гайдзин Джек» и не шептался за спиной. Все слышали, как он храбро дрался с близнецами Сэто, и каждому хотелось примазаться к славе.