Чарльз Финч - Прекрасная голубая смерть

— В общем и целом идеальный подозреваемый.

Скэггс ухмыльнулся.

— Угу. Во всяком случае, я прикинул, что надо бы узнать побольше. Почему, собственно, он гостил в доме?

— Вот именно.

— А потому я сам нанялся в дом к мистеру Барнарду.

— Скэггс! Не может быть!

— Да-да. Поспособствовал бал. Меня взяли временно в лакеи, и я работал до и после бала. Один из армии временной прислуги. Приятель в бюро по найму был у меня в долгу.

— Превосходно!

— И вот почему я могу сказать с абсолютной уверенностью, что мистера Сомса он не убивал. Весь вечер я следовал за мистером Поттсом и ни на секунду не спускал с него глаз.

— Скэггс, дайте пожать вашу руку. У вас блестящее будущее, знаете ли!

Они обменялись рукопожатием.

— Благодарю вас, сэр, — сказал Скэггс.

— Да, но почему Поттс живет у Барнарда?

— Я прикинул было, что он мог все равно приложить руку к этому делу, а потому — и не стыжусь признаться в этом — я прибег к подслушиванию. И потому лишился места, сэр! — Они оба посмеялись. — Экономка меня застукала, и я не очень пожалел, когда под конец увидел ее спину. Но я узнал правду. Оказывается, мистер Поттс готовится отдать половину своего состояния, так как его дочка помолвлена, и он запишет эти деньги на ее имя. Она выходит замуж за фермера где-то на севере — славного парня, который напоминает мистеру Поттсу его самого. Из рабочей среды, можно сказать. Вопреки деньгам.

— Как! Не за герцога?

— Ни в коем случае. В разговоре с мистером Барнардом мистер Поттс прямо-таки яростно поносил графов и им подобных, целившихся в ухажеры. Сказал, что он выше всего этого. Фермер получил образование, как и его дочь, и вообще джентльмен, но отнюдь не граф, судя по тому, что я услышал. Сказал, что его деньги обременяют ему руки, и он насмотрелся такой бедноты вокруг себя, что счел правильным отдать их. И словно бы дал понять, что, возможно, до конца жизни еще раздаст значительный их процент. Он советовался с мистером Барнардом как с одним из ведущих финансистов страны.

— Люди — это нечто поразительное, мистер Скэггс.

— Что так, то так. И, во всяком случае, совет мистера Барнарда пришелся Поттсу совсем не по вкусу — а именно: оставить их себе. И мистер Поттс удалился крайне рассерженным, говоря, что поищет совета у кого-нибудь еще.

— Замечательно!

— Как я сказал, сэр, возможно, все это для отвода глаз, но у него не было причины полагать, что их подслушивают, и в общем и целом, он выглядит самым благородным человеком из всех, кого я видывал. Да, конечно, он жестковат. Без этого денег не наживешь, но, видите ли, мистер Ленокс, в глубине он хороший человек.

— Да, я вижу, мистер Скэггс. Безусловно.

Про себя Ленокс вспомнил, как обыскивал комнату этого человека, и ему стало тошно. Тут же ощущение это рассеялось — он вычеркнул мистера Поттса из списка подозреваемых, подумал, что можно послать подарок обрученным, и ему полегчало.

Они еще немного поговорили, затем Ленокс поблагодарил Скэггса, оплатил остальную часть его счета и пожелал ему всего хорошего. Затем — пока Скэггс шел к двери, Ленокс обратил внимание на его сапоги и подумал, что лучше сапог не видывал.

— Мистер Скэггс, если позволите… где вы находите такие сапоги?

Скэггс обернулся в недоумении, но затем сказал с улыбкой:

— А, да. На пробочной подошве, сэр, внутри обшиты теплой фланелью с добавочной резиной для сухости. Очень теплые даже в снегу. — Он приподнял шляпу. — От Лайнхена на Краун-стрит, сэр, и по очень сходной цене.

На Ленокса будто повеяло небесным блаженством. Он попрощался, улыбаясь, и, едва дверь за Скэггсом закрылась, натянул свои старые, никуда не годные сапоги, надел шубу и быстро сел в карету, сказав кучеру, пока еще помнил:

— К Лайнхену на Краун-стрит.

Покончив с этим приятным делом, Ленокс отправился к Мак-Коннеллу.

— Что ты можешь мне сказать? — спросил он, едва вошел, обойдясь без «Здравствуй».

— Немного.

— Так-так.

— Пойдем наверх.

— Да, конечно.

Они поднялись в личную комнату Мак-Коннелла и прошли в дальний ее конец, где стояли четыре-пять больших столов и где доктор хранил свои инструменты и приборы, а в стенных шкафах выстроились ряды флаконов и пузырьков.

— Мистер Поттс, — сказал Мак-Коннелл, — не он. Во всяком случае, судя по мазку из его пузырька в чемодане.

— Нет?

— У него там был пузырек с очень мерзким ядом.

— Что-что?

— Ядом против насекомых. Абсолютно безвредным для людей. — Мак-Коннелл засмеялся. — Извини за шутку.

— Но зачем он ему?

— А! Я навел справки. Энтомолог-любитель, насколько я понял. Изучает букашек, знаешь ли. По-моему, он составил обзор северных водяных жуков, который опубликовала Королевская академия.

— А!

— Нож тоже ничего не дал. Относительно чистый. Никаких отпечатков пальцев, хотя в любом случае они мало что дали бы. Разумеется, измазан кровью. Никаких порошков, ничего необычного.

Ленокс вздохнул.

— Не важно, — сказал он, — я уже близок к раскрытию. Могу сказать, мне требуется еще лишь один камешек мозаики. Зато какой камешек!

— Мне очень жаль, Чарльз.

— Ничего, ничего. Ну, мне пора. — Он сунул руки в карманы пиджака и пошел назад к двери в сопровождении Мак-Коннелла.

Но тут он ощутил что-то на дне кармана.

— Погоди-ка! — Он извлек это что-то: измятый древесный лист, который нашел у двери Барнарда. — Думаю, ты не знаешь, что это такое, Томас?

— Похоже на лист растения.

Ленокс усмехнулся.

— Но ты не мог бы узнать, какого?

— Конечно. Мне потребуется примерно час. Придется заглянуть кое в какие книги. — Он указал вверх на библиотеку, опоясывающую комнату.

— Приедешь, когда установишь?

— Да, конечно, — сказал доктор.

Ленокс протянул ему лист двумя пальцами.

— Ну, так я пойду, — сказал он. — Ты найдешь меня у меня дома. Я думаю выкурить трубочку и раскрыть это дело.

— Большой замах.

— Как всегда, Томас. Ну, так до свидания.

— Провожать тебя не обязательно?

— Разумеется, нет.

Мак-Коннелл уже почти бежал к своим столам, чтобы зажать лист между двумя стеклами, когда Ленокс вышел. Он скоро нашел свою карету, пожелал доброй ночи сонному Шриву, попросив передать его поклон хозяйке дома, и отправился восвояси.

Вернувшись к себе, он снял сапоги, надел домашние туфли и уютный старый пиджак, затем, как и обещал, закурил трубку и расположился у камина в размышлении. Проблема заключалась вот в чем: он, по сути, мог очистить каждого подозреваемого от подозрений — Поттса, Даффа, Клода, Юстеса, беднягу Сомса и самого Барнарда, у которого, казалось, не было ни малейшего мотива, а к тому же и удобного случая, поскольку он оказался на месте сразу после смерти Сомса. Он попросту не сумел бы вылезти через окно и вернуться в дом с такой быстротой.