Ольга Сухаревская - Горе побеждённым

- Я с вами, Вилим Яковлевич, – просто ответил Канделябров.

- Я готов, – промямлил Ипатов, – если смогу быть полезным.

- Вот и отлично. Теперь оставьте меня - дел много.

Спиридон пошёл на кухню. Александр Прохорович поплёлся за ним.

- Вилим будет Рыцарем Возмездия, каким был его отец, – упавшим голосом сказал Канделябров, наливая молодому человеку и себе по рюмке «Спиридоновки». - Будь здоров, Сашок. Считай, что лёгкая жизнь наша кончилась, началось - житие.

За обедом говорливый отец Меркурий внушал племяннику:

- Тебе и вправду придётся носить это кольцо? Зачем? Ну, не хочешь говорить, не надо. Всё у тебя какие-то секреты. Во всяком случае, ты принеси его домой, я его окроплю святой водой, прочту молитву от осквернения и делу конец.

В ответ младший Собакин только морщился. Катерина Павловна сидела белая, как мел и к еде не прикасалась – видимо она уже знала об отъезде мужа.

- Неужто уедешь? – не отставал батюшка. – Плюнь ты на них.

- Я связан клятвой, которая не имеет срока давности.

- Всё равно плюнь, – настаивал дядя. – Обмануть рогатых – не грех. Развяжись ты с ними раз и навсегда. Покажи всем, и прежде всего себе, с кем ты. Сделай правильный шаг: Господь увидит твою волю и поможет. Святитель Иоанн Златоустый говорил, что надо нести Богу всё своё, а чего не хватит, Он сам, Милостивец, восполнит. Так-то. Ты незаурядный человек, но туда ли путь держишь? И кто твои попутчики? Ведь о достоинствах человека судят не просто по его хорошим качествам, как таковым, а по тому, как он ими пользуется, на что тратит свою жизнь.

- Вы не понимаете, дядя. Если бы я был один…

Катерина Павловна опустила голову и прошептала сквозь слёзы:

- Это я виновата. Навязалась на вашу голову - всем помеха.

Она бросила на стол салфетку и выбежала вон. Вильям Яковлевич - за ней.

Александр Прохорович с одной стороны был рад, что остался на службе, с другой – без Собакина всё - не то. Потом, было не ясно, чем эта кутерьма закончится. Пообживётся начальник в заграницах, заберёт к себе Катю с ребёнком, дом оставит на Кондратьича, а раба Божьего Александра отправит на все четыре стороны. Может действительно поехать с отцом Меркурием в Канаду? Надо обдумать. А пока было интересно, как это Брюса будут в Рыцари производить. В тот вечер Ипатов видел, как он уходил. Вильям Яковлевич был весь в чёрном, без единого украшения и даже без часов. Серьёзный и сосредоточенный Собакин объявил всем, что его некоторое время не будет, поцеловал жену и ушёл в ночь. Молодой человек побежал к Кондратьичу – хотелось посплетничать. А тот сидел на своём деревянном диване с Библией в руках.

- «И при смехе иногда болит сердце и концом радости бывает печаль», - прочитал он вслух и тяжело вздохнул. – Эх, парень, жалко мне тебя. Не надо было тебе с нами вязаться. Служил бы себе у дяди, в полицейской части - забот не знал.

- Может всё ещё образуется. Знаете, как говорят: «утро вечера мудренее», – бодро сказал Ипатов.

- Говорят и так, что «пока солнце взойдёт, ночная роса очи выест». А я тебе вот что скажу: уезжай ты отсюда, хоть с нашим Меркурием, что-ли.

- Вы это серьёзно? – оторопел молодой человек.

- Останешься сейчас – пожалеешь.

- О чём пожалеет? – подал голос вошедший отец Меркурий.

- Вот, говорю ему, – Спиридон ткнул пальцем в Ипатова, – что Библию чаще читать надо.

- Ох, как это верно, душа моя! – закивал головой монах. – А ты, вьюнош, что стоишь, будто обракинутый? Я вот что подумал, Спиридон, а не поехать ли нам всем в Канаду? У Вилли деньги есть. Купим имение и заживём вдалеке от суеты.

- Кто это все? – откликнулся «эконом». – Лично мне уехать не придётся. Я, как сторожевой пёс, прикован цепью к этому дому. Ваш племянник никогда его не продаст. Да и не поеду я никуда. Чего я там не видел?

- Ты, как я посмотрю, не в духе сегодня, Спиря, – определил отец Меркурий. – Давай-ка, выпьем чайку из самовара - может, полегчает. И позови Катюшу.

Собакин вернулся через сутки с «Чёрным сердцем» на пальце. У него в руках был кожаный саквояж чёрного цвета и объёмистый пакет, перевязанный крест-накрест. Александр Прохорович удивился необычности этого саквояжа: ремень его застёжки был тёмно-красного цвета и на нём был вытеснен чёрный двуглавый орёл, украшенный золотой короной и державщий в когтях длинный кинжал. А когда новоиспечённый Рыцарь Возмездия менял обувь на домашнюю, он наклонился и у него из ворота сюртука выскользнул большой, золотой, восьмиугольный крест с кроваво-красной эмалью на лицевой стороне. Он висел на широкой, как бы сплющенной золотой цепи. Зоркими глазами Ипатов заметил в его перекрестье жемчужный овал, а по бокам изображение чёрной головы, пронзённой кинжалом и латинские буквы: « J. M.». Молодому человеку показались эти новые приобретения начальника зловещими. Собакин быстро спрятал крест за пазуху и пошёл к себе. Он проспал часов десять, принял ванну, плотно позавтракал наедине с женой и заперся у себя в кабинете. Вскоре Катерина Павловна объявила всем, что мужа тревожить нельзя – он работает.

- Никак весточку от самого графа Брюса расшифровывать взялся, – определил Канделябров.

Домочадцы затаились в ожидании. Ни к обеду, ни к ужину Вильям Яковлевич не показался, а требовал от Спиридона только крепкий кофе.

Тем временем, отец Меркурий объявил, что его паспорт тоже готов, и он может отправляться заграницу.

- Поздравляю, отче, – обрадовался Канделябров. – Когда собираетесь ехать?

- Дождусь, пока племянник определиться со своим будущим и уеду. В конце месяца в Канаду отбывает первая группа переселенцев. В основном, это состоятельные люди едут покупать землю для общины. Я могу присоединиться к ним и купить где-нибудь поблизости небольшой участок. Вилли обещал дать денег. Епископ Тихон, дай Бог ему здоровья и душе спасения, обещал поддержку. Сначала скит поставим, а потом – глядишь, и монастырь будет. Племянник намекал, что у него там кое-какие связи есть, чтобы, значит, местные власти препятствий не чинили. Когда жизнь наладится, приезжайте ко мне в гости, слышите? Катюша, приедешь погостить?

- Не знаю, батюшка, как муж решит. Ведь это надо через океан плыть. Скорее всего, в ближайшем будущем, мне это трудно будет сделать.

- Ах да, - взмахнул рукой батюшка, – ребёнок. Ну что ж, тогда я приеду на крестины.

Катерина Павловна смущённо улыбнулась и кивнула.

Ипатов чувствовал себя лишним при таких семейных разговорах. Он откланялся и пошёл к себе домой. Дождь в Москве прекратился, но было пасмурно. Прыгая через большие лужи, Александр Прохорович предавался преступным размышлениям:

«А что будет, если Брюс не вернётся? То есть, совсем. Погиб же безвременно на этой должности его отец. Канделябров не раз говорил об этом. Или, нет, допустим, будет приезжать сюда раз в год, а то и реже. Ведь и его отец приезжал в Россию редко. А я буду всегда рядом. Катя поймёт и оценит мою преданность. Пусть уезжает, пусть».