Лора Роулэнд - Черный Лотос

— Вот один из трех колодцев, которые, как мы полагаем, отравил Черный Лотос только в этом году, — произнес один из селян, осанистый седовласый старик.

Рэйко посчитала его главой местных старейшин, собравшихся отчитаться перед Фугатами в происшествиях, связанных с сектой. Старик опустил ведро в воду и вынул, полное до краев.

— У воды странный запах.

Фугатами понюхал и наморщил нос.

— И правда странный. — Затем он зачерпнул воду ладонью, осмотрел струйку, сбегающую с пальцев, и сказал подчиненным: — Прошу также заметить, что вода слегка вязкая, словно масло, и имеет зеленоватый оттенок.

— Люди жаловались на ее необычный привкус. У пятидесяти трех после питья начался понос. К счастью, никто не погиб и мы вовремя запечатали испорченные колодцы, но как бы такое не повторилось…

Толпа согласно загудела, раздались гневные выкрики. Где-то заплакал ребенок. Однако под суровыми взглядами старейшин зеваки примолкли.

— Почему вы решили, что виноват Черный Лотос? — спросил Фугатами, пока его помощники записывали показания.

— Наши беды с колодцами начались лишь после того, как в Синагаву зачастили их бонзы и монахини. Постовые видели, как те вились возле колодцев, впоследствии загубленных.

Услышанное испугало и обрадовало Рэйко. Массовое отравление людей было серьезным довеском к перечню обвинений, предъявленных Черному Лотосу, и еще одним поводом исследовать деятельность секты для Сано.

— Кроме того, нам четырежды докладывали о появлении на улицах едкого дыма, — добавил глава старейшин, — вдыхание которого вызывало грудные боли, кашель и одышку. Последний такой случай произошел три месяца назад. Здешний лавочник видел рядом с тем местом, откуда дымило, двух убегавших монахинь Черного Лотоса.

— Удалось ли определить источник? — спросил Фугатами.

— Да. Идемте, я покажу.

Вслед за старейшиной министр, его свита и толпа зевак отправились по улице к крошечной синтоистской кумирне. Рэйко со стражей еле протиснулись сквозь ворота-тории. Внутри располагался примитивный алтарь со свечами, палочками благовоний и жертвенной пищей, а также гонг, чтобы призывать божество.

— Вот здесь мы нашли горящую кучу тряпья, — сказал старейшина, указывая в угол возле ограды. — От нее и шел этот дым. Караульный, что обнаружил все это, чуть не задохнулся.

Сострадая чужому несчастью, Рэйко все же не могла не порадоваться новому доказательству злонамеренности секты.

— Никто не погиб? — спросил Фугатами.

— Нет, — ответил старейшина. — Но если такое повторится, боюсь, смертей не миновать. В начале месяца после посещения членами секты четырех местных семей люди жаловались на рвоту и рези в животе. Видимо, священники разносят какую-то заразу.

«Или травят пищу и воду в домах, куда их имели неосторожность позвать», — подумала Рэйко.

— Но самым опасным происшествием был взрыв, — сказал старик.

Толпа потянулась за ним по мосту через речку Мэгуро, за которой располагался квартал бедняков. Там в ряду чайных и лавчонок Рэйко заметила зияющий провал, в котором виднелась груда обугленных досок и планок, черепицы и горелого хлама. Над пожарищем витал резкий запах серы.

— Строение принадлежало Черному Лотосу, — пояснил старейшина. — Там они собирались для молитв и вербовали приспешников. Шесть ночей назад постройка с грохотом взорвалась, а на обломках вспыхнул пожар. К счастью, ни внутри, ни снаружи никого не было и пожарной команде удалось потушить пламя до того, как оно распространилось.

— Развалины после осматривались? — спросил министр.

— Да. Мы нашли там пустые кувшины и несколько кованых сундуков, разорвавшихся на куски, но так и не выяснили, что стало причиной взрыва.

Должно быть, сектанты устроили там склад отравы и штаб для своих действий в Синагаве. И все же Рэйко не понимала, зачем им понадобилось портить собственное имущество.

— Кто-то мог умереть или остаться калекой, — сказал деревенский старейшина. — Вдобавок участились похищения, приписываемые Черному Лотосу. Целых девять за последний месяц. Нам и без того пришлось туго, а когда мы пошли в храм — разбираться, — сектанты заявили, что знать ничего не знают. Очень просим, господин министр, помогите нам защитить людей!

Остальные старейшины наперебой повторяли его мольбу.

Министр Фугатами ответил:

— Вы правильно поступили, что обратились ко мне. Обещаю сделать все от меня зависящее, чтобы прояснить обстановку и положить конец бесчинствам Черного Лотоса. А теперь я должен отбыть в Эдо.

Когда толпа рассеялась, старейшины горячо поблагодарили Фугатами. Министр взглянул на Рэйко и кивнул ей. Она в сопровождении стражников вернулась к носилкам, села в них и принялась ждать. Вскоре в оконце показалась голова министра. Он церемонно поприветствовал ее, а затем произнес:

— Жаль, что сёсакан-сама не смог приехать.

— Мой супруг также сожалеет, что дела задержали его в городе, — вежливо солгала Рэйко, — и спасибо вам, что разрешили вместо него понаблюдать за ходом расследования.

— Я получил достаточно улик вкупе с вашей историей о монахе, чтобы убедить верхи запретить Черный Лотос, — удовлетворенно заключил Фугатами. — Даже его покровителям будет нечем оправдать секту, на счету которой столько преступлений.

Рэйко очень не хотелось его разочаровывать, но министр должен был знать о вчерашних подвижках в расследовании.

— Видите ли, мой муж осмотрел храм Черного Лотоса, но не смог обнаружить там Истинное Благочестие. Если верить сектантам, у них нет монаха с таким именем. По словам мужа, ничего похожего на застенки, пыточные камеры и подземелья он тоже не видел.

— Неудивительно. — Фугатами помрачнел. — Полагаю, монаха заставили умокнуть, и навсегда.

— Вы думаете, они убили его из-за нашего разговора?

Казалось, в воздухе разлился холод, а смех и гомон в придорожных гостиницах прервала зловещая тишина.

— Именно, — сурово отозвался Фугатами. — А без показаний очевидца мои доводы против секты будут почти невесомыми. Впрочем, все не так безнадежно, если я смогу привлечь вашего мужа в союзники. Завтра в полдень я представлю совету старейшин подробный доклад по делу Черного Лотоса. Не попросите ли вы сёсакан-саму почтить нас присутствием? Я был бы очень признателен, если бы вы убедили супруга поддержать меня на совете, когда я поставлю вопрос о роспуске секты и уничтожении храма.

— Постараюсь, — пообещала Рэйко, не очень-то веря, что ей удастся хоть в чем-нибудь убедить Сано по возвращении.

И все-таки, если Истинное Благочестие еще жив, она должна постараться спасти его, а если убит — отомстить за его смерть. Рэйко надеялась, что после роспуска храма им удастся найти улики в оправдание Хару. Ей делалось тошно при мысли, что она выгораживает убийцу, хотя бы и обличая других. Кроме того, интуиция продолжала твердить, что Хару не виновата, и Рэйко была не в силах ей противостоять.