Кэролайн Роу - Снадобье для вдовы

— Так найдите его, милорд, — сказала она. — Найдите его.

— Продвинулись ли мы хоть немного в поисках убийцы? — спросил Улибе, когда они входили в кабинет епископа.

— Связана ли та карта со смертью Жиля? — ответил Исаак вопросом на вопрос.

— Карта? Да это же дороги к имению — одна и вторая, — сказал Улибе, достав карту и посмотрев на нее внимательно в очередной раз.

Бернат стоял позади стула, на котором сидел Улибе, и тоже рассматривал карту из-за его широкого плеча.

— Это участок дороги рядом с имением, — заметил он. — Но не само поместье. Речка здесь изображена, но нет ее изгиба или водопада. Но вот это, — он показал на карте, — дорога в Остальрик. А здесь — небольшая гостиница.

— Гостиница, в которой мы останавливались, — сказал Улибе. — А незнакомцем оказался тот самый загадочный Луис, который был готов выложить сто су за карту, который, похоже, убил Паскуаля. Я имею в виду Жиля.

— Это звучит бессмысленно, — сказал Беренгер. — Если он уже знал, в какой гостинице остановился Жиль де Фенестрес и в какую сторону он вторую ночь направляется, зачем покупать карту?

— Он не эту карту купил, — тихо произнес Исаак. — Он купил вторую половину. На которой ясно, какой именно дом принадлежит Жилю де Фенестресу.

— Тогда почему он не напал в тихом уединенном местечке рядом с домом или на дороге? Зачем ждать понедельник и убивать его прямо под стенами города?

— Возможно, он получил карту только в воскресенье, — сказал Улибе. — И если он знал, что мы с Жилем в понедельник уезжаем, проще было перехватить его около города, чем гоняться за ним.

— Такое ощущение, что в нашей провинции не было человека, который не знал бы, где находится Жиль, — заметил лекарь. — В конце концов, за ним следовали от самой Кастильи. А вот местонахождение сеньоры было под вопросом.

— Но после смерти мужа ее никто не беспокоил, — возразил Улибе.

— Интересно, как ваша светлость и ваше преосвященство отнесутся к идее, которая пришла мне в голову…

— Невозможно, — возразил Улибе. — Я не согласен.

— Дайте подумать, — сказал Беренгер. — Из этого может что-нибудь получиться.

— Только если об этом станет известно всему городу, — сказал Исаак.

В следующий вторник Серена де Фенестрес покинула надежные стены епископского дворца и не торопясь направилась в свое имение в нескольких милях от города. Она была одна, если не считать служанки, ее маленького сына, лекаря, его дочери и Юсуфа. Лекарь со своими помощниками сопровождали ее, чтобы проследить за ее здоровьем в дороге. Они должны были вернуться в город на следующий день.

До имения добрались без происшествий, как рассказывал потом сосед, который шел мимо в этот момент, и тут же исчезли внутри хорошо забаррикадированного здания.

Город разошелся во мнениях и разделился на два лагеря: одни считали ее поступок неразумным, другие — уместным.

— Я бы поступила точно так же. Я бы не осталась во дворце епископа в такой горестный час, — говорила жена Понса Мане, которая питала к мужу нежную привязанность. — Я бы лучше по возможности была дома.

— Но говорят, что ее жизнь в опасности, — возражала Франсеска, ее невестка, застенчивая молодая женщина. — И теперь с ней нет ее мужа, который мог защитить ее. Я бы не покинула дворец на ее месте.

На площади то же самое обсуждал сам Понс Мане с торговцем зерном.

— Говорят, что епископ сам выставил ее, — говорил торговец. — Он правильно сделал. У нее великолепное поместье, и ей нужен мужчина, который мог бы присмотреть за ним. А кого она найдет, спрятавшись во дворце?

— Дайте бедняжке время оплакать свою потерю, — ответил добросердечный мастер Понс, думая о своей любящей жене. — Лучше бы она осталась в безопасном месте хоть на какое-то время.

Кто должен остаться в безопасном месте? — спросил подошедший Луис Мерсер.

— Жена Паскуаля, — ответил торговец зерном. — Епископ отослал ее домой. Наверное, устал от нее.

— Отослал? — удивился Мерсер. — Не похоже на него.

— Но это так, — сказал торговец. — У меня надежный источник.

— Это какой же? Бартоломью, торгующий рыбой? Не может быть, чтоб вы верили сплетням и слухам, которые разносят на рынке.

— Каким слухам? — спросил присоединившийся к ним Луис Видаль.

— Что госпожа Серена вернулась в свое имение. А сказал мне об этом отец Франциск, — добавил торговец возмущенно. — Я не слушаю рыночных сплетен.

— Так я и думал. Для этого у тебя есть жена, — сказал Луис Мерсер и все рассмеялись.

— Это правда, — заметил Видаль. — Сегодня рано утром я сам видел, как она уезжала.

— Надеюсь, под охраной, — сказал Понс Мане.

— Ни одного стражника, если вы не считаете таковым паренька, что живет у лекаря, — ответил Видаль. — Он и его хозяин были единственными мужчинами, сопровождавшими ее.

— Тогда буду молиться за то, чтобы она благополучно добралась до дома, — сказал Понс.

Клара делала последние стежки на платье цвета морской волны, принадлежавшем ее величеству, когда ее срочно вызвали.

— Донья Клара, — сказала ее величество, — подойди и присядь рядом со мной.

Клара послушно села.

— Я получила несколько писем, в которых говорится о тебе, Клара де Фенестрес, — за этими словами королевы последовала долгая пауза.

— Ведь это твое нестоящее имя?

— Да, — ответила Клара.

— В письмах есть новости о тебе. И хорошие, и очень печальные.

— Да, ваше величество? — сказала Клара дрожащим голосом. — Могу я спросить, что меня ждет?

— Ты услышишь ответ на свой вопрос чуть позже, донья Клара. Мне горько сообщать тебе об этом, но твой отец, преданный и доверенный слуга его величества, пал от руки убийцы.

Кларе показалось, что время побежало вспять и что ей снова одиннадцать лет.

— Но, ваше величество, это случилось…

— Месяц назад, — сказала донья Элеонора. — Твоя мать, однако, жива и ждет не дождется, когда сможет тебя увидеть.

— Моя мать? Ваше величество, моя мать умерла.

— Нет, дитя мое, — мягко возразила королева. — Твоя мать жива и ждет твоего возвращения. Ты отправляешься утром. Поскольку донья Томаза выразила желание повидаться со своим братом, я посылаю ее с тобой. Остальное она тебе объяснит. Тебе нужно собрать свои вещи. Галера отчаливает на рассвете.

Клара застыла, последние слова королевы эхом отдавались у нее в голове.

— Донья Клара, вы поняли, о чем я говорила?

— Ваше величество — самый великодушный монарх на свете, — глаза Клары наполнились слезами. — Не знаю, как вам это удалось, но вы не только спасли меня, но и вернули в семью. Моя жизнь и моя честь принадлежат вам. Как я смогу оплатить такой долг?

— Девочка моя, никакого долга не существует, — ответила королева. — Это сделали другие люди. Когда ты вернешься домой, у тебя будет возможность отблагодарить их. Желаю тебе приятного путешествия, — добавила она. Разговор был окончен.