Николай Свечин - Хроники сыска (сборник)

– Вот, Володя, это дедюлинская гордость. За мельницу с капустником мужики ежегодно платят ему две тысячи рублей. Зато у тебя будет лес!

Подошли свояк с мельником Петром – рыжим и жуликоватым малым. Все мельники, по твердому народному убеждению, дружат с водяным. Иначе нельзя: размоет плотину, поломает спицы. Там, где колесо черпает поток, образуется омут – это и есть место обитания водного духа. Благово помнил это с детства, из рассказов нянюшки. При мельнице тогда состоял отец этого Петра, тоже рыжий. Про него рассказывали, что он обещал духу утопленника взамен охранения плотины. Но обещания не сдержал: лето было холодное, народ почти не купался. И в конце августа, починяя что-то на крыше, мельник упал в воду и не выплыл. Дух взял свое…

Дедюлин пришел рассказать, что у него назревает по поводу мельницы серьезный конфликт с деревней. Мужики вдруг заявили, что прежний барин, Афанасий Васильевич Благово, подписал им двадцать лет назад не просто аренду острова и капустника, а аренду с выкупом! И теперь общество считает оговоренную сумму полностью выплаченной, а остров и все вокруг – своим. Петра при этом хотят согнать с мельницы и передать само дело Исаю Городнову, кулаку и богатею, человеку в деревне весьма влиятельному. Петр просит у барина защиты, предстоит упорная борьба.

Сейчас же следовало слить воду мельничного пруда для осмотра и, при необходимости, починки колеса. Операция эта проделывалась ежегодно, привлекая деревенских мальчишек с корзинами; они ходят по обмелевшему пруду и вылавливают карасей.

Львов, Благово и Дедюлин встали на берегу, а мельник открыл запруду. Вода весело зашипела и хлынула в Слотинку. Петр стоял у шлюза и смотрел по бирке, когда установится нужный уровень. Вдруг Львов дернул статского советника за рукав:

– Паша, что это?

Благово нехотя повернул голову – и увидел торчащие из воды ноги.

– Черт! Это, Володь, называется утопленником. Только его нам не хватало…

Дворяне спустились к берегу, туда же, побросав корзины, кинулись ребятишки. С пригорка приковылял камердинер Дедюлина, старый Архип.

– Армяк че-то знакомый, – сказал он, приглядевшись к раздутому трупу. – Така кругла заплатка… Как у Мишки Телухина.

– Что за персонаж?

– А который о прошлую осень барский дом подломал да и убег потом.

Благово залез по щиколотки в ил и, ухватившись, перевернул утопленника лицом вверх. Синее оплывшее лицо, объеденное рыбами… За годы службы в полиции ему приходилось видеть и не такое.

– Свят-свят-свят! – отпрянул камердинер. – Мишка и есть!

И принялся отчаянно креститься.

– Смотри, Володя, – Благово раздвинул густые водоросли, опутавшие тело, как кокон. – Видишь?

На шее утопленника была затянута веревка, один конец которой был привязан к мельничному жернову.

– Здесь убийство.

Дедюлин послал работника верхом в волость за становым. Труп вытащили на берег, пруд стал заново наполняться водой.

– Кто у вас сейчас в приставах? – спросил Благово.

– Ротмистр Кузуб. Из гродненских гусар.

– И как его угораздило в сельскую стражу?

– Проворовался на закупках фуража. Вот приедет – увидишь, что за гусь.

«Гусь» появился к обеду. Он, очевидно, относился к тому типу людей, которые «схватывают все на лету». Не дослушав рассказа Дедюлина, ротмистр арестовал мельника и отправил под конвоем в стан. На вопрос, за что, даже удивился:

– Как за что? Покойник лежит в его пруду. На шее его жернов. Все понятно!

На попытку Благово обсудить дело Кузуб посмотрел сквозь статского советника лихим кавалерийским взглядом и заявил:

– У меня и не такие сознавались. Посидит в холодной да познакомится с моим урядником – все подпишет!

И укатил – писать рапорт исправнику, что подозреваемый задержан по горячим следам.

Больше всего Павла Афанасьевича раздражала тупость людей, облеченных властью. Он нахмурился, походил взад-вперед по берегу и сказал Львову:

– Давай досмотрим все до конца: рощу, выпасные луга, дом, и возвращайся в Нижний. А я на пару дней задержусь.

– Решил найти убийцу сам? От тебя-то он, конечно, не уйдет…

– Это и тебе полезно. Преступник где-то на селе. Ежели я переберусь в Питер, а он останется не разоблаченным – может еще наделать делов. Для тебя, как для будущего члена здешнего общества, это не может быть безразлично.

– И тебе хватит двух дней?

– Ну, я же не ротмистр Кузуб, в пять минут не управлюсь.

Львов уехал, а Благово приступил к розыску. Начал он с камердинера Архипа.

– Что ты сказывал насчет осенней истории с ограблением?

– Да к нам, вишь, на Дмитровскую [109]в дом залезли. Солонку серебряную сперли, ножи с ложками, у барина в кабинете насвинячили.

– Что именно украли в кабинете?

– Бог его ведает… В стол залезли, бюро взломали. Деньги, видать, искали.

– А почему вы решили, что это Мишка?

– Кому ж, окромя его, талагая? [110]Всю жисть по чужим карманам молебны служит. Он уже сидел за кражу шесть месяцев у вас в Нижнем. Шапку свою обронил, в кухне нашли. А главное – Исай Потапыч Городнов его видал, как он из окошка лез. Он потом это обществу и рассказал. Мишка понял, что его узнали, и в бега ударился.

– Да. Только до пруда и добежал – дальше не успел… Шапку оставил. А вид на жительство, с фамилией и приметами, заодно не обронил?

– Никак нет.

– Что за человек Городнов?

– Из наилучших в деревне! Справный. Завод по выделке кос имеет, семнадцать человек работников. Земли опять много. Сам не дюжит, так нанимает. Теперь вот на нашего барина мир поднял, что остров с капустником ихние, а не помещичьи. Мужики судиться хотят. Они богатые, а у нас и денег-то нету на суды.

Разговор прервало появление Дедюлина. Он был озадачен, даже растерян, а в руках держал бумаги.

– Ничего не понимаю, – сказал отставной кавалергард сыщику. – Через два часа встреча с мужиками по мельнице с островом. Я решил перечитать арендный договор, и вот… Смотри, Паша, в конце абзаца приписано другими чернилами: «…с правом выкупа». А в другом месте: «Последний платеж знаменует переход титла собственности к крестьянской общине села Чиргуши». Но ведь это же подделка!

– Гм… Да, похоже на поздние приписки. Где хранился договор?

– У меня в бюро.

– В том, что осенью сломали?

– Да. Погоди, что ты хочешь этим сказать? Неужели?

– Шура! Садись быстрее в бричку и дуй в Лукоянов. В архиве уездного землемера должен быть третий экземпляр этого договора. Мужики тебя подождут. Пулей, пулей давай!

И Дедюлин умчался в уезд. Вернулся через полтора часа еще более растерянный.

– Паша, караул! В архиве случился весною пожар. Сгорели бумаги по одной волости, а именно по нашей. Целиком. Остальные успели спасти. Это какой-то рок.