Николай Свечин - Хроники сыска (сборник)

– Разные люди были.

– А про клады там, особенно пугачевские, разговоры не заходили?

Ряхин озадаченно посмотрел на статского советника.

– Был там один, Колотило звали…

– Это который из цирка Чинизелли на спине выручку [114]унес?

– Тот самый! Знаете его, ваше высокородие?

– Как же, самолично арестовывал. Извини, забыл представиться. Я – начальник нижегородской сыскной полиции Благово. Слыхал?

Гаврила окончательно смешался.

– Вижу, что слыхал. Хочу я найти убийцу Телухина. Расскажи, что у вас там было с Ванниковым… то бишь с Колотилой. Ведь было что-то?

– Ну, однажды зашел разговор про клады. И Колотило сказал: «Вранье все это. Никаких кладов сыскать не можно; они все заговоренные. Ежели не знаешь заговора, то он тебе в руки не дастся, как ни копай. Но, грит, не надо их добывать, землю ковырять, можно на них лучше заработать. Нужно токмо дурака найтить».

– И показал, как карты рисуются, будто бы старинные. Так?

– Точно так, ваше высокородие. Все-то вам разызвестно. Правильно про вас в ротах баяли…

– Колотило нарисовал Мишке такую поддельную карту?

– Этого я наверное не знаю. Шептались они че-то там, долго, но секретно. Он не говорил.

Благово надел картуз, развернулся к двери, потом остановился, оглянулся.

– Чем думаешь заняться?

– Не решил еще, ваше высокородие. Тут покудова поживу, а осенью в Нижний подамся.

– На чужой хлеб инда зубы скрипят?

– Надо же что-то бусать [115]. Мы акридами не питаемся…

– Чтоб возле барского дома тебя не замечали. Услышу – в муку изотру.

– Понял, ваше высокородие. Ни-ни! Где живешь – не свинячь; понятное дело.

Пуганув для порядка Ряхина, Павел Афанасьевич отправился в усадьбу. Общая картина произошедшего уже сложилась в его голове, не хватало только одной детали. Выяснить ее сыщик решил у того же деда Паисия.

Долгожитель сидел на своей завалинке с той же медалью на кафтане.

– Дед, а в меня вчера вечером стреляли.

– Попали али как? – не без издевки поинтересовался Паисий.

– Видишь же, что нет.

– Ну, народ пошел неуклюжий, в барина попасть не могут…

– Ты, старик, присматривай за своим языком, – рассердился Благово. – Я ведь не посмотрю, что тебе сто два года!

– А отстань, – отмахнулся дед. – Скажи лучшее, чей-то это ты про Пугачева вчерась расспрашивал?

– Ты когда семейства перечислял, что в бунте были замешаны, помянул и Телухиных. Мишка, которого утопили, из ихнего роду?

– Из него. Прадед Мишкин в Алатыре трех помещиков повесил, с женами и детями. Их туда мужики со всей округи свозили, а Пугачев судил. Вот прадед-то палачом к нему и нанялся. Буйный был шибко, я его помню. Сын его, Мишкин дед, который давеча на Сергия и Вакха [116]помер, такой же был.

– Что, прадеда Телухина за помещиков не наказали?

– Выпороли для порядку, да и все. Мужики его не выдали.

– Ну и дела… За трех помещиков – одна порка. Михельсона на вас не было.

– У вас, у Благово, на Пугачева обиды быть не должно. Вы ж через него славно разжились!

– Что ты имеешь в виду, старик?

– Будто не знаешь! Прадед твой, Арсений Иваныч, рази не на дочке Кроткова женился? Приданого взял сто тыщ. А забыл, откудова эти деньги взялись?

Благово и не подозревал, что на селе известна эта история. Действительно, его прадед был женат на дочери симбирского помещика Степана Егоровича Кроткова, и через это разбогател. Кротков, бедный дворянин с двадцатью детьми и несколькими всего крепостными, вел полуголодную жизнь, пока не случилось пугачевское восстание. Лжеимператор захватил его маленькое имение и сделал в нем один из своих лагерей. Туда свозились ценности со всего Поволжья. Были выстроены амбары, и восставшие забили их под завязку золотом, серебром, церковной утварью и дорогими материями. Когда бунт был подавлен, правительство объявило, что все оставленное разбойниками в имениях, сделанных притонами, поступает в пользу их владельцев. Кротков, взятый Пугачевым с собой в бега, сумел благополучно ускользнуть от него. Когда он вернулся домой, то обнаружил там огромные сокровища… Новый Крез купил несколько поместий, в одном из них выстроил церковь и передал туда всю утварь с облачением. Но подгадил старший сын. Без ведома отца он продал лучшее его владение вместе с крестьянами, в число которых вписал и отца, под именем Степан Егоров. Скандал получился большой, папаше пришлось долго доказывать через суд свою прежнюю личность…

Благово не стал продолжать разговора, развернулся и ушел. Он узнал, что хотел, и теперь ждал только своих подчиненных, чтобы арестовать убийцу.

Лыков с Титусом прибыли к десяти часам вечера, озадаченные, но веселые. Поехал начальник имение продавать и вдруг требует их с оружием! Может, в цене не сошлись, выдвинул свою версию Алексей, так мы сейчас убедим…

– Слушайте, ребята, как дело было, – прервал их зубоскальство статский советник. – Осенью прошлого года в село вернулся только что вышедший из тюрьмы мелкий вор Михаил Телухин. В заключении он познакомился с известным вам грабителем Ванниковым по кличке Колотило. Ванников имеет побочный промысел: продает легковерным дуракам поддельные карты старинных кладов. Телухин подружился с Колотилой, и тот изготовил карту специально для села Чиргуши. Якобы Пугачев сто с лишним лет назад оставил здесь сокровища…

– А Емельян действительно был в селе? – прервал начальника Лыков.

– Нет, это легенда, старинный вымысел; Пугачев не дошел до наших мест более ста верст. Поблизости шлялся казачий «полковник» Суходольский, но и тот сюда не заходил. Все данное преступление основано на слухах и сказках, но, тем не менее, из-за них убили человека.

Так вот. Телухин предложил свою липовую карту здешнему богатею Исаю Городнову. За месяц до этого умер дед Мишки, сын известного пугачевца, и тот использовал сей факт в своей выдумке. Будто бы старик, умирая, передал внуку эту карту, полученную им в старые времена от своего отца, который самолично этот клад зарывал, вместе с Емелькой.

Городнов не поверил Мишке и пошел справиться у наиболее уважаемого в селе человека, деда Паисия. Тому идет сейчас сто второй год. Это такой местный «сведущий человек», который все про всех знает. По каким-то своим соображениям Паисий подтвердил Мишкино вранье, что и стало для последнего роковым. Не желая платить за карту, Городнов убил Телухина и утопил его труп в пруду.

Но сам клад, согласно карте, был зарыт на острове, под мельницей. Чтобы незаметно вести там раскопки, Городнов должен был сначала заполучить право распоряжаться островом. А тот помещичий, принадлежит моему свояку Дедюлину. Тогда Исайка забрался ночью в дом Дедюлина, когда там никого не было, нашел арендный договор и сделал к нему несколько приписок. Такие же дополнения он внес в экземпляр, что на руках у сельской общины. Третий экземпляр, хранящийся в архиве уездного землемера, убийца сумел уничтожить.