Гонсало Гинер - Тайна масонской ложи

Но, как бы то ни было, Тревелес гордился своей профессией: не только потому, что она давала ему возможность избавлять общество от всяких мерзких типов — а именно так он называл правонарушителей, — но и потому, что ему нравилось ощущать власть и применять ее.

Ударив по столу деревянным молотком, он объявил заседание закрытым и поспешно направился в свой кабинет.

Придя туда, он снял мантию и тут же утратил тот торжественный вид, который был у него во время его выступления в зале судебных заседаний.

Сам не зная почему, он вдруг начал мысленно подводить итог своей жизни. Немало пережив в свои сорок лет, Хоакин знал себя достаточно хорошо — а особенно свои недостатки.

Если он вполне мог похвастаться принципиальностью, проявляемой им при выполнении служебных обязанностей, то этого, пожалуй, нельзя было сказать о других сферах его жизни. Когда кто-нибудь другой недобросовестно выполнял свои обязанности, Тревелес относился к нему сурово и безжалостно, а вот к своим недостаткам он был довольно терпимым. Он никогда не шел на компромисс с теми, кто причинял вред и страдания окружающим, но при этом вполне мог не выполнить обязательства, которые накладывала на него дружба с теми или иными людьми. Каждый раз, когда Тревелес попадал в сложную ситуацию, он действовал непоследовательно, руководствуясь скорее собственной выгодой, чем такими моральными принципами.

Когда он размышлял обо всем этом в тиши своего кабинета, он вдруг вспомнил о безнравственных отношениях, установившихся у него с Кэтрин, несмотря на его любовь к Марии Эмилии, и о предательстве, которое он совершил по отношению к своему другу де ла Энсенаде, открыв государственные секреты послу Англии, который, как известно, плел интриги против де ла Энсенады.

Вспоминая о своих прегрешениях, он ощутил себя недостойным — и недостойным человеком, и недостойным судьей. Он показался себе мелким жуликом, обманывающим и близких ему людей, и даже самого себя.

Однако он тут же позабыл о мучивших его угрызениях совести, когда раздался стук в дверь и вошедший затем секретарь сообщил, что приехал человек, которого Тревелес ждал.

Этим человеком был Воемер, капитан королевской гвардии: Тревелес направил к нему посыльного с просьбой срочно приехать. Он не пояснил посыльному, зачем ему нужен капитан, а поговорить с Воемером он собирался о последнем из совершенных масонами преступлений.

— Благодарю вас за то, что сочли возможным так быстро ко мне приехать. — Тревелес пожал офицеру руку, сразу почувствовав, что Воемер очень раздражен. — Пожалуйста, пройдите в мой кабинет. Там я объясню вам причины, заставившие меня попросить вас приехать.

Дождавшись, когда капитан присядет на предложенный ему стул, Тревелес сел с другой стороны своего рабочего стола.

— Имейте в виду, что у меня очень мало времени. Надеюсь, что причины, по которым вы решили отвлечь меня от работы, веские. — Этими дерзкими словами капитан хотел вызвать Тревелеса на откровенность.

Алькальд угрюмо посмотрел на собеседника.

— Судить об этом вы будете сами. Ваши друзья совершили еще одно преступление: на этот раз они убили графиню де Вальмохаду. Возможно, лично для вас это не имеет большого значения…

Тревелес предполагал, что причиной этого преступления стала месть за то, что муж графини был внедрен в масонское общество в качестве соглядатая, однако алькальд не стал рассказывать об этом капитану, потому что тот все же был масоном и Тревелес не испытывал к нему особого доверия.

— Я не понимаю, зачем вы мне об этом рассказываете и о каких друзьях вы говорите… — Если речь шла о цыганах, на которых капитан при своей последней встрече с Тревелесом попытался взвалить вину за совершенные преступления, то у него имелась грандиозная новость, о которой алькальд наверняка еще не знал. — Вы имеете в виду Тимбрио и Силерио Эредиа?

— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду вовсе не их, а ваших братьев-масонов.

— Я вижу, что вы очень уверены в своей версии. Может, вы уже знаете, кто они такие? Они уже во всем сознались? — Капитан перешел в наступление, потому что у него имелась информация, которую он пока придерживал, намереваясь выложить ее алькальду в наиболее подходящий момент. К тому же он был почти уверен, что Тревелес вряд ли достиг больших успехов в расследовании относительно причастности масонов к совершенным преступлениям.

— Если вы сообщите мне их местонахождение — которое вам наверняка известно, — то не сомневайтесь — они признаются, — ответил Тревелес ударом на удар.

— Назовите мне их имена, и я сообщу вам, где их искать. — Капитан надменно посмотрел на алькальда, ничуть не сомневаясь, что тому сейчас придется признать, что он не знает никаких имен.

— Энтони Блэк и Томас Берри! — решительно выпалил Тревелес. — Расскажите мне все, что вы о них знаете!

Капитан, никак не ожидавший такого поворота дела, совершенно растерялся. Он, конечно же, прекрасно знал этих двоих англичан, однако ему не было известно, где они сейчас живут. Не став выяснять, как алькальд узнал их имена, он решил, что настал момент перехватить инициативу в разговоре.

— Сегодня утром мне сообщили, что братья Эредиа были схвачены два дня назад в городе Медина-дель-Кампо и, более того, они признались в том, что это они устроили взрывы во дворце Монклоа. Я распорядился, чтобы их привезли в Мадрид. Вы сами их допросите и заставите признаться в совершении всех остальных преступлений.

Капитан был доволен эффектом, который произвели его слова на алькальда.

— Замечательная новость! — Тревелес потер себе подбородок. — Однако она подтверждает, что эти цыгане не могли совершить убийство графини де Вальмохады, раз уж их схватили два дня назад. Я склонен думать, что они не причастны и к остальным убийствам. Поэтому я еще раз прошу вас рассказать мне все, что вы знаете об этих англичанах.

Капитан мысленно выругал себя зато, что упустил из виду эту разницу во времени. Теперь ему деваться было уже некуда.

— Вы подтверждаете гарантии относительно моей безопасности, которые вы мне дали во время нашей предыдущей встречи?

— Я сдержу свое слово — если, конечно, вы не станете со мной лукавить.

— Я с ними мало знаком, всего лишь видел их на некоторых заседаниях нашей ложи. Хотя я редко с ними о чем-либо разговаривал, мне известно, что Уилмор использовал их для выполнения — скажем так — деликатных поручений. Эти двое — люди хладнокровные, исполнительные, готовые на что угодно, у них железная воля. Такое вот у меня о них сложилось мнение.

— Мне не очень-то верится в то, что вы мне сейчас сообщили, однако хочу дать вам возможность развеять мои сомнения: скажите мне, где их можно найти!