Бернард НАЙТ - В поисках заклятия

– Значит, эта великая тайна – вопрос христианской веры? – спросил де Вулф, пытаясь поймать на слове своего уклончивого собеседника.

– Да, можно так сказать, – осторожно согласился Жильбер. – Когда придет время, ты узнаешь эту тайну, как и все остальное общество, если до этого нас не заставят замолчать.

Больше он ничего не сказал, как Джон ни выведывал, и когда к ним снова присоединилась Неста, разговор повернул на другие темы. Де Ридфора особенно заинтересовали обязанности де Вулфа как коронера, ибо такой должности за пределами Англии не существовало. Когда они завершили трапезу и выпили еще эля и вина, де Вулф пояснил свои функции внимательному слушателю, у которого нашлось много дотошных вопросов. Рыжеволосая валлийка сидела и слушала мужчин, и Джон заметил, что ее взгляд часто останавливался на профиле красивого француза. В конце концов Несту позвали улаживать крикливый спор между служанками на кухне.

Как только они оказались одни, де Ридфор вернулся к своим тревогам.

– Я буду сидеть в этом трактире большую часть дня, Джон, в город выходить я опасаюсь.

– Здесь тебя никто не узнает, будь уверен, – попытался успокоить собеседника де Вулф, – но я буду смотреть в оба. Мой оруженосец Гвин и мой пронырливый писаришка знают все, что происходит в городе. Как, впрочем, и Неста – у нее осведомители по всей округе!

Де Ридфор протянул руку через стол и крепко сжал локоть Джона.

– Давай мне знать обо всех чужаках, которые здесь появятся. Они не обязательно могут быть в одеянии тамплиеров – когда этого требует необходимость, мы можем отказаться от него.

– Мне известно, что вы не носите кольчугу, но, конечно же, на вас всегда ваш белый плащ с красным крестом на плече?

– Так того требуют правила, Джон, но не всегда выезжающие из командорств и общин этого придерживаются. И только рыцари и капелланы носят белый плащ – капелланы застегивают его спереди, но на нас он должен висеть свободно. Рядовые, такие, как сержанты, носят коричневые или черные, но всегда с красным крестом.

Де Вулф вздохнул.

– Белые, черные или коричневые, с крестом или без… Гвин и Томас будут начеку. А теперь мне пора домой, а то жена заест.

С некоторым беспокойством он оставил де Ридфора в обществе своей любовницы и направился к переулку Св. Мартина. Близился вечер, и ему нечем было развлечься по части трупов, изнасилований или хотя бы серьезных нападений.

Проходя по кафедральной площади, Джон заметил шедшую навстречу знакомую фигуру, закутанную в длинный черный плащ. Вьющиеся седые волосы венчали худое, аскетическое лицо, с которого на мир безмятежно взирала пара голубых глаз. Это был Джон де Алансон, архидьякон Эксетера, один из любимых священнослужителей де Вулфа, проживавший в одном из домов в ряду Каноников с северной стороны площади. После того как они поприветствовали друг друга и поздоровались, де Вулф подумал, что мог бы почерпнуть из знаний этого высокого церковного чина кое-что о том, на что намекал Жильбер де Ридфор.

– Я недавно встретил старого приятеля-тамплиера, знакомого по крестовым походам, – начал он, слегка искажая действительность. – И он вызвал мое любопытство своими верованиями и странной таинственностью, которая, похоже, окружает их орден.

Архидьякон взял его под руку, и они направились к ряду домов пребендариев.

– Пойдем поговорим, Джон. Мы так редко виделись, с тех пор как ты позволил своему боевому коню упасть тебе на ногу.

Аскетизм священника не доходил до отказа от хорошего вина, и вскоре они уже сидели за шероховатым столом в пустой комнате, единственным украшением которой было простое деревянное распятие на стене. Между ними стояла бутыль лучшего вина из Пуату, и каждый сам себе наполнил тяжелую стеклянную чашу.

– Откуда этот внезапный интерес к теологии, коронер Джон? – с легкой иронией поинтересовался хозяин. – Я никогда не считал тебя человеком, находящим время для Всевышнего, как это ни прискорбно!

Де Вулф глуповато ухмыльнулся. Сущая правда, отправлял религиозные обряды он неохотно и небрежно – изредка ходил на мессы, но только по большим праздникам, или когда вконец доставала Матильда. Только тогда он плелся сопровождать жену на какую-нибудь ужасную службу в церкви св. Олафа.

– На меня повлияла встреча со старым товарищем-крестоносцем, который теперь принадлежит к верхушке тамплиеров в Париже. Кое-что из того, что он упомянул во время нашей беседы, меня заинтриговало, вот и все. Некоторые говорят, что у ордена довольно отличающийся от нашего взгляд на христианство – это правда?

Де Вулф выуживал информацию, не желая раскрывать свои карты, что было трудной задачей с таким проницательным человеком, как Джон де Алансон. Тем не менее, священнослужитель был рад побеседовать о вопросах веры.

– Я согласен с тобой, что организация у них несколько своеобразна, – начал архидьякон. – И хотя они находятся под прямым покровительством Святейшего Отца в Риме, у многих в церкви уже давно вызывает беспокойство привилегированный статус тамплиеров.

– Это почему? – подзадоривал де Вулф.

– Они не подчиняются приказам даже епископов высшего ранга, преклоняя колено только перед Папой. Набирают в свои ряды не только набожных, особенно состоятельных, с богатствами и землями, которые те могли бы передать в дар ордену, но и отлученных рыцарей и лиц с неортодоксальными взглядами на религию, – неодобрительно произнес архидьякон.

Густые брови коронера приподнялись.

– Я слыхал, что некоторые обвиняют тамплиеров в ереси – но как такое возможно, среди таких набожных людей, к которым так благоволит Рим и которым покровительствует святой Бернар?

Седовласый священник проницательно взглянул поверх очков на Джона.

– Странно слышать это от тебя, Джон. Обычно ты рассказываешь об убитых и изувеченных трупах. Откуда этот неожиданный интерес к тамплиерам?

Де Вулф вздохнул – похоже, старый друг видел его насквозь.

– Этот человек, судя по всему, рассорился со своим орденом. Не могу сказать больше, но мне стало интересно, насколько реален его конфликт с ними, или это какое-то помрачение ума убеждает его в том, что его преследуют.

Архидьякон был явно озадачен.

– Рассориться с тамплиерами – это что-то необычное. Братья ордена связаны пожизненно. И отойти – значит навлечь на себя серьезные неприятности, так как тамплиеры не славятся терпимостью и снисходительностью к инакомыслящим.

– Есть ли у них какие-нибудь темные тайны, которые они скрывают?

– Слухов масса, Джон, но большинство, вероятно, досужие сплетни. За последние годы тамплиеров обвиняли во многих вещах.

– Например? – настаивал коронер.

– В идолопоклонничестве, в том числе поклонении отрезанной голове по имени Бахмет – и даже в том, что они отрицают распятие Господа нашего и плюют на Истинный Крест, – де Алансон вздрогнул и перекрестился, напомнив де Вулфу его писаря. – Но мне кажется, что это наверняка грязная клевета на орден, к которому так благоволит Рим.