Бернард НАЙТ - В поисках заклятия

– Шериф хочет вас видеть, коронер. Что-то по поводу тамплиера, который собирается завтра прочитать какую-то проповедь. Судя по всему, шериф здорово раздосадован. Хочет, чтобы вы немедленно поднялись в его комнату.

Де Вулф испустил нарочитый вздох сожаления.

– Не могу, Габриэль. Я должен срочно встретиться с архидьяконом. Скажи шерифу, что, если он хочет поговорить об этом деле, ему следует без промедления присоединиться к нам в соборе.

Де Вулф уверил сержанта, что не собирается бежать к Ричарду де Ревеллю по первому его зову, и направился в собор, сопровождаемый стуком подошв Томаса, ковылявшего за спиной своего патрона.

Джон де Алансон с нетерпением дожидался прибытия коронера в доме собраний. Это было квадратное деревянное строение, размещавшееся с внешней стороны Южной башни, в котором каноники и священнослужители рангом пониже проводили свои встречи. Три четверти внутреннего пространства занимали ряды голых скамеек, в углу возвышался аналой, с которого на каждом собрании зачитывали по одной главе из Евангелия. Деревянная лестница вела в располагавшуюся наверху библиотеку. Архидьякон возбужденно расхаживал перед аналоем, подметая краем сутаны каменный пол. В его острых серых глазах сквозила обеспокоенность, что в сочетании с худым лицом еще больше подчеркивало аскетичность его внешности.

– Джон, что я слышу о завтрашнем дне? Будет ли всему этому конец?

Де Вулф опустился на переднюю скамью и поднял руки, словно умоляя о снисхождении.

– Я не имею к этому отношения. Появился еще один бывший тамплиер, который жаждет раскрыть какую-то религиозную истину. Я не имею над ним никакой власти, так что же я, по-твоему, должен сделать?

Де Алансон устало присел рядом с Коронером.

– Как жаль, что епископ в отъезде. Такой ответственный вопрос должен решать священник более высокого звания. У меня были Козимо и рыцари-тамплиеры. Они сообщили мне о своей обеспокоенности тем, что затевается такая серьезная ересь.

Раздался треск входной двери, и в зал вошел Ричард де Ревелль. Его зеленый плащ развевался, узкое лицо было искажено гримасой праведного гнева.

– Джон, вы играете с огнем, – без всякого вступления заявил он. – Я услышал, что здесь, завтра утром, должна осуществиться какая-то дурацкая затея, и вы, судя по всему, имеете к ней какое-то отношение.

Де Вулф вскочил на ноги.

– Бога ради, я тут ничего не делал! Стоило в городе появиться какому-то религиозному фанатику, и все тотчас решили, что он мой протеже.

– Так больше продолжаться не может! – заорал шериф. – На меня давят три старших тамплиера, – словно гранитная плита. Когда они услышат об этом, то сразу потребуют, чтобы его арестовали.

– А вы, вообще, представляете, о ком мы говорим? – возмутился де Вулф. – Вы хотите его арестовать, и при этом даже не знаете его имени.

– Так кто он? – раздраженно спросил де Ревелль.

– Это еще один тамплиер – точнее сказать, бывший тамплиер. Нет сомнений в том, что его уже изгнали из ордена, – ответил де Вулф.

Архидьякон испытывал к де Ревеллю не меньшую неприязнь, чем де Вулф, и посему не смог удержаться от возможности осадить зарвавшегося шерифа.

– Прошу извинить меня, де Ревелль, однако я должен заметить, что, во-первых, ваша власть не распространяется на кварталы, принадлежащие собору, за исключением дорог, и, во-вторых, я не представляю, как вы можете арестовать кого бы то ни было за угрозу произнести религиозное обращение, независимо оттого, носит оно кощунственный характер или нет. Такого рода вопросы относятся исключительно к компетенции церкви и ее судов.

Ричард де Ревелль попытался обойти этот скользкий момент.

– Возможно, это и верно, архидьякон, но если возмущение проповедью еретических воззрений приведет к общественным беспорядкам или даже к мятежу, который может распространиться за пределы территории собора, тогда это уж точно будет нарушением королевского закона и подпадет под мою юрисдикцию.

Оба Джона не смогли удержаться и обменялись скептическими улыбками, услышав такие речи от известного сторонника изменника-принца.

– Я очень рад услышать, что вы так рьяно защищаете законы короля Ричарда, шериф, и буду иметь это в виду, – елейным тоном заметил священник.

– Значит, вы не собираетесь предпринимать никаких шагов для того, чтобы предотвратить это непристойное действо? – пыхтя от злости, осведомился де Ревелль.

– Мы ни в коем случае не можем допустить, чтобы кто-либо читал публичную проповедь со ступеней нашего собора, – твердо отвечал архидьякон, – особенно принимая во внимание слухи о том, что он разделяет некую ересь, предположительно катарскую, поскольку этот отступник, говорят, родом из печально известной области Франции.

Дверь снова заскрипела, впуская в зал целую группу людей. Впереди шел Козимо из Модены, сразу за ним – трое тамплиеров, а затем и пятеро их телохранителей, которые сразу встали вдоль стены за спинами своих хозяев.

– Слухи быстро распространяются в этом городе, – мягко заметил Джон де Алансон, глядя на группу вновь прибывших, с одежд которых стекала вода, ибо дождь на улице разразился в полную силу.

Маленький итальянский священник вышел на середину зала и остановился перед архидьяконом, который значительно возвышался над ним.

– Как мне стало известно, – начал аббат высоким, скулящим голосом, – готовится еще одно святотатство! Мой долг – знать о таких опасных людях, особенно из Франции, и я говорю вам, что этот Бернар де Бланшфор может представлять серьезную угрозу нашей матери-церкви. Его следует схватить и отправить домой, дабы показать ему ошибочность его воззрений.

– И каковы же его воззрения, брат аббат? – мрачным голосом осведомился архидьякон.

Козимо отвел взгляд, посмотрел на коронера и снова поднял глаза на архидьякона.

– Это обычная нечестивая глупость, извращенные верования тех, кто живет в районе города Альби в Лангедоке. Их выдумки столь коварны, что, хотя и не действуют на людей ученых, таких как мы, но могут впечатлить слабые умы, если позволить проповедовать эту ересь открыто.

– Нельзя позволить ему даже рта раскрыть, – заревел Бриан де Фалэз, стоявший в нескольких футах за спиной аббата. Его бычья шея и обветренные щеки стали почти пунцовыми от ярости, и де Вулф подумал, что если бы рыцарь не оставил свой палаш дома, перед тем как отправиться в церковь, то его клинок, вероятно, рассек бы сейчас воздух.

– И где же этот негодяй? – возмущенно спросил де Ревелль. – Кто-нибудь, вообще, его видел? Откуда пошли слухи о том, что он находится в Эксетере и собирается завтра утром совершить свой безумный поступок? – Он обозлено зыркнул на коронера, словно подозревая, что это все его козни.