Джефф Эббот - Опасный поцелуй

В любом случае он не был предназначен для мировых судей и администраторов служебного отдела сенатора. Клаудия остановилась позади «форда», когда Мозли уже завел двигатель. Она сразу увидела фальшь в приветливой улыбке, которую он выжал из себя. Его взгляд, казалось, говорил: «Господи, как я рад тебя видеть», хотя на самом деле Уит, скорее всего, подумал, что он просто влип.

Клаудия вдруг почувствовала, что какая-то часть ее, спрятанная глубоко внутри, часть, которую никогда не касался Дэвид, отозвалась болью.

Она вышла из машины. Уит опустил стекло.

– Привет, – сказала она. – Что ты делаешь в этом захолустье?

Он уклончиво ответил:

– Общался с приятелем.

– Ты имеешь в виду Фейс Хаббл?

Уит промолчал.

– Она пролетела по этой дороге минуты три назад. Я еще подумала, чего это она вдруг решила почтить своим высоким присутствием окраину округа. Так как дела ваша честь?

– Я хотел спросить ее о дробовике, – спокойно объяснил Уит.

– Дробовике?

– У Кори Хаббла был дробовик. Я спросил, что случилось с оружием после исчезновения Кори.

– И ты решил обсудить этот вопрос в задрипанном мотеле? – Клаудия вспомнила их лица, когда она вошла в гостевой домик Мозли, и то, как они оба смотрели на нее; два винных бокала, стоявшие на журнальном столике рядом.

Уит заглушил двигатель.

– Я не могу обсуждать это.

– Не можешь или не хочешь?

– Это не имеет значения. В любом случае я не буду говорить об этом.

Клаудия почувствовала, как ее ладони вспотели.

– Если вы с ней связаны… ты должен отказаться от ведения дознания.

– Я не согласен с тобой, Клаудия, но я не могу обсуждать это с тобой. Ты должна мне просто поверить.

– Уит, пожалуйста…

– Сейчас мне нужно ехать. Увидимся завтра. – Он поднял стекло и выехал со стоянки. Клаудия стояла перед масляным пятном, оставшимся после его машины, и смотрела, как он отъезжает.

Она снова села в свой «таурус» и, прежде чем отправиться домой, еще четыре часа безуспешно искала Хезер Фаррел.

Уит лежал в своей постели на спине и смотрел на вращающийся под потолком вентилятор.

Возомнил из себя Джеймса Бонда? Думал, покувыркаешься с ней в кровати, у нее развяжется язык и она выложит тебе все, что ей известно о том дне, когда исчез Кори?

Их встреча была какой-то суетливой, и они оба чувствовали себя неловко. Ее губы касались его губ, словно наждак. Нахмурившись, Фейс отстранилась и с вызовом произнесла: «Так мы будем заниматься этим или нет?» И он занялся «этим», но секс был сейчас скорее обязанностью, чем удовольствием, и последние стоны, когда она выгнулась под ним дугой, прозвучали неестественно. Хотя, возможно, для фильмов Велвет вся эта их наигранная искренность и подошла бы.

Фейс заявила, что не знает ничего ни об исчезновении Кори, ни о его неприязни к Дэлфорду Спаерсу, ни о дробовике. Чем больше он говорил, тем поспешнее она принимала душ и одевалась, а перед уходом, уже в дверях, бросила:

– Когда будешь уезжать, дай мне пару минут форы, хорошо? И возвращайся назад по старой дороге, вдоль бухты, а не по шоссе. – Затем она исчезла – без всяких прощальных поцелуев.

А теперь еще и Клаудия. Он хотел бы доверить ей то, что ему удалось выяснить, но в этом случае и она сама, и ее семья подверглись бы огромному риску. А если тем человеком, который угрожал ему, был Дэлфорд или Эдди Гарднер? А за его братьями действительно следят, как и обещали? Риск слишком велик. Он будет следовать намеченному плану, проведет завтра дознание, вынесет решение, а после этого начнет действовать, руководствуясь не словом «мир», которое определяет смысл его должности, а другой целью, отстаивающей прежде всего правосудие. В конце концов Уит заснул, и ему снилось, что они с братом Клаудии Джимми охотятся с острогой на лягушек в грязном устье местной речушки, а надоедливая серьезная Клаудия, как хвостик, следует за ними.

Около часа дня в пятницу Клинок все еще не решил, следует ли ему присутствовать в зале суда при дознании или нет. Слушания должны были вот-вот начаться, но ему не хотелось, чтобы на него обратили внимание. Ему приятно было сидеть в тесном салоне «фольксвагена» и смотреть на немногочисленных тележурналистов, важно расхаживающих по лужайке напротив окружного суда.

Все трое были из местных отделений телевизионных компаний Корпус-Кристи и уделяли большое внимание своим блестящим, как глазурь на пончике, волосам. Его снова охватило острое желание просто выйти из машины и сделать им предложение: «У меня есть для вас одна. интересная история, но за это вы должны называть меня Клинком». Он включил свою любимую кассету «Бич Бойз» и стал слушать, как парни умоляют какую-то Ронду о помощи, пока их желание не отступило. Для них, очевидно, Ронда была олицетворением любви; может, когда-нибудь и ему удастся найти себе крошку с таким же именем. Округ Энсайна был богат на таких ронд. Клинок вдруг подумал, что он действительно может подойти к какому-нибудь репортеру и рассказать ему о своих чудовищных деяниях. Но не сегодня, нет.

Если этот подонок судья сделает свое дело и вынесет заключение о самоубийстве, у Велвет больше не останется причин оставаться здесь. Ее пребывание в Порт-Лео подойдет к концу, и начнется кратковременное пребывание крошки у него. Он будет дорожить каждой секундой, проведенной вместе с ней, и каждый миг будет снова и снова – бесконечное число раз – прокручиваться в памяти до конца его дней. От жгучего желания у него пересохло во рту. Клинок знал, что, как и всегда, это скоро пройдет и он на некоторое время станет печальным, пока новое страстное желание не лизнет его языком своего пламени.

Не делай этого. Не делай этого больше никогда.

Звучавший в ушах Клинка голос принадлежал не маме – это был голос мальчика, возможно его собственный, только из далекого прошлого. Я очень жалею о том, что совершил, но это нужно было сделать. Мне это было просто необходимо.

Он вынул свой охотничий нож из ножен и засунул его под водительское сиденье. После случая с Хезер Клинок почистил и наточил его.

Вдруг он увидел, как из арендованной машины выскочила Велвет и поспешила в здание суда. Она была скромно одета в черные джинсы, тонкий темный свитер и бейсболку, и репортеры почти не обратили на нее внимания, что ему очень понравилось. Клинок выключил «Бич Бойз» и решил, что подождет ее здесь. Откинувшись на спинку сиденья, он прикрыл глаза и улыбнулся. Скоро его крошка будет рядом с ним, узнает его желания, почувствует близкое дыхание вечности.

Секретарша Уита, шестидесятилетняя вдова по имени Эдит Грегори, курила одну сигарету за другой. Она была подвижна и худощава; долгие годы непрерывного курения иссушили ее. Эдит стояла посреди кабинета и критически оглядывала Уита, пока тот натягивал свою судейскую мантию поверх необычной для него строгой синей рубашки на пуговицах и брюк цвета хаки.