Николай Свечин - Московский апокалипсис

Партизаны сели в кружок, и Ахлестышев стал докладывать:

– В Кремль теперь есть только два входа: через Никольские и Троицкие ворота. В каждых стоят парные часовые. Внутри возле ворот – караульные отряды по сто человек.

– Ого! – поразился Саша-Батырь. – А другие башни?

– Заложены. Но и там у каждой поставлено по пикету. Пикеты сильные: из восьми солдат с сержантом. Кремль круглосуточно патрулируется, по углам и на стене – посты и караульные кордоны. Русским вход внутрь категорически запрещён, даже в сопровождении лиц из императорской квартиры. Исключения только для тех, кого вызвал сам Бонапарт. При поимке русского велено убивать его на месте.

– Да… Хрен войдёшь…

– Если даже и удастся войти, намного сложнее будет выйти. Гвардейцам запрещено покидать Кремль. Выпускают только по письменному разрешению ротного командира. Предположим, что мы сумеем вытащить штабс-капитана из тюрьмы. Но как провести его мимо часовых?

– Хм… А Тайницкий подземный ход?

– Замурован.

В подвале повисла тягостная тишина. Было ясно, что спасти Ельчанинова невозможно.

– Я оденусь офицером и посмотрю, всё ли так строго. В любой охране бывают прорехи.

– Кто может вас опознать? – спросил егерь.

– Никто, – уверенно ответил каторжник. – Полестель считает меня расстрелянным. Князя Шехонского самого в Кремль не пустят – он русский.

Тут сверху постучали, и в подвал спустился Васька Зыков. Он привёл с собой двоюродного брата, такого же уголовного, как и он сам.

– Вот! Вместях воевать будем.

Перед тем, как идти в Кремль, Пётр должен был переслать в русскую ставку сообщение. Там говорилось о докладе Полестеля, о баронессе фон Цастров и о том, что Ельчанинов арестован. Временно, до замены, командование над разведывательной сетью в Москве принимал на себя он, беглый каторжник Ахлестышев. Подписывая впервые рапорт на имя самого Кутузова, Пётр волновался. Как отнесётся к этому фельдмаршал? Пришлёт Фигнера или стерпит беглеца по необходимости? От этого, возможно, зависит вся его дальнейшая жизнь. Если не убьют…

Вручая рапорт Саше-Батырю, Пётр сказал:

– Здесь очень важные сведения. Самые ценные, что удавалось добыть. Если письмо попадёт в руки французов, ты погубишь всех: Мортиру, Ольгу, Степаниду, Саловарова. Понимаешь?

Батырь молча кивнул.

– Теперь вы, ребята, – Ахлестышев повернулся к братьям-разбойникам. – Рапорт должен непременно дойти до нашего командования. От него, может, исход войны зависит… Идёте втроём. Если встретите противника – это ваш противник. Курьер должен прорваться любой ценой. Любой! Понятно?

– Так точно, ваше благородие!

– Тогда с Богом!

Каторжник перекрестил товарища и его охранников, и они ушли. Им предстояло выйти к Сокольнической заставе, где дожидаться темноты. А Пётр, стараясь скрыть волнение, начал переодеваться в мундир тиральера.

Через четверть часа он стоял у лестницы и отдавал Силе Еремеевичу последние указания:

– Если не вернусь, береги наших на Остоженке. То, что мы узнаём оттуда, важнее складов с фуражом.

– Слушаюсь, ваше благородие.

– Зря не рискуй. Твоя главная задача сейчас – доставка сведений командованию. Наладь прочную связь с казаками Иловайского.

– Есть!

– Две-три недели, и Бонапарт уберётся из Москвы. Он способен устроить напоследок от обиды какое-нибудь особенное злодейство. Например, взорвать Кремль и соборы.

– Даже так? – ахнул обычно невозмутимый егерь.

– Ну, это предположение; даст Бог, я ошибаюсь. Но ты приглядывай за сапёрами. Собери побольше решительных людей. Пусть Саша вызовет своих товарищей из Волчьей долины. Взрывы возможны лишь в последний момент, когда войска уйдут. Тут и надо нападать.

– Есть!

– Теперь с баронессой. Если не вернусь…

– Слушаю, ваше благородие.

– Её нельзя выпускать из Москвы. Мало ли что? Вдруг наши её прошляпят?

– Что же делать?

– Найти и убить.

– Бабу? – нахмурился унтер-офицер.

– Это не баба, Сила Еремеевич, это враг. Сам Бонапарт на неё поставил!

– Слушаюсь…

– Так надо. Война идёт, а эта стерва к государю подкрадывается. Чтобы шпионить и французам доносить. Слишком важное дело готовится, надо его в корне пресечь!

– Ладно… А как мы её сыщем-то?

– Не знаю. Баронессу готовит сам Сокольницкий. Нужно найти штаб генерала, а поляки наверняка держат его в секрете. Сыщите штаб – выследите и шпионку. Якшается с поляками, пользуется их охраной… Немка, судя по фамилии. Ошибиться невозможно. Она приведёт вас на свою квартиру – там её и убейте.

– Есть!

– Последняя просьба, Сила Еремеевич. Личная. Спаси Ольгу Шехонскую.

– Сделаю, что смогу, – серьёзно ответил егерь и перекрестил Ахлестышева. – С Богом! Возвращайтесь!

Через полчаса, с равнодушным выражением на лице, Ахлестышев подходил по Воздвиженке к Кутафьей башне. Здесь его встретил первый караул. Подтянутый гренадёр молодцевато козырнул офицеру – и пропустил его дальше. В Троицких воротах картина повторилась: внешний вид Петра не вызывал у часовых никаких подозрений. И вот он в Кремле! Неужели это так просто? И куда теперь ему идти?

Прямо перед каторжником простиралась Сенатская площадь. По левую руку тянулись здания Сената и Арсенала, а справа, совсем близко, стояла Оружейная палата. Туда ему и требовалось попасть. Но как? Пётр замешкался. Маячить на глазах патрулей было опасно, а идти сразу в палату казалось ему преждевременным. Прогуляться вокруг Архиерейского дома и монастырей? Но за ними – пушечный шатёр-батарея, наверняка там сейчас стоит артиллерия гвардии…

Он не успел принять никакого решения. Из Дворцовой улицы вдруг вышел Шехонский и лоб в лоб столкнулся с Петром. Секунду они молча смотрели друг на друга, потом изменник закричал, обращаясь к караулу на воротах:

– Арестуйте его, это переодетый русский!

– Ложь! – ещё громче ответил Ахлестышев. – Он сам русский! Кто пропустил его в Кремль?

Часовые растерялись, не зная, кого слушать. Оба скандалиста говорили по-французски, как парижане, но один был в офицерском мундире. Караул уже решил встать на сторону лейтенанта, но тут появился граф Полестель.

– Что за шум?

Увидел Петра и оскалился в довольной улыбке.

– Ахлестышев! Вас не расстреляли? Ну, тем лучше. Второй шпион за два дня.

Полковник повернулся к караулу и приказал:

– Взять его!

У Петра отобрали оружие, обыскали и отвели в Оружейную палату, в кабинет следователя.

– Как вам удалось тогда спастись? – начал допрос граф.

– Я уговорил карабинеров отпустить нас с приятелем.

– Хм… Наглости вам не занимать. Но посмотрим, как пойдёт дальше. На вас мундир тиральера. Где вы его взяли?