Николай Свечин - Выстрел на Большой Морской

На следующий день, в одиннадцать часов дополудни, Лыков снова приехал в Нижние Котлы. Он был так уверен, что беглецы отыщутся, что сразу прихватил с собой помощников. Тоська-Шарап и Федя-Заломай остались ждать его на улице; Алексей прошёл к благочинному один.

— А кто это с вами? — спросил отец Николай, поглядывая в окно.

— Мои ассистенты. Хорошие ребята, тихие.

— Разумно, — одобрил Казистый. — Пещеры есть пещеры. А знаете, ведь нашли мы ваших беглецов!

— Вот это чудно! — обрадовался Лыков. — И где они, шельмы, оказались?

— В Ивановской каменоломне. Это такое обособленное место, между бойнями и мусульманским кладбищем. Она не соединена с общими пещерами, и уголовные, действительно, иногда сдают её пришлым под убежище.

— И как я смогу отыскать там этих нехороших людей? Дайте хоть провожатого.

— Провожатый, конечно, будет. Но только до горы. Дальше вы уж сами… Ошибиться невозможно: пещера имеет единственный вход. Там одна длинная галерея. Она имеет два ответвления на правую сторону, но они тупиковые, вам туда не надо. Ваш коридор, господин Лыков, будет отходить у развилки налево. Это примерно восемьдесят саженей вглубь горы. Коридор кончается подземным залом, имеющим высоко в потолке отверстие наружу. Его называют постоялым двором: в зале можно жечь костёр, готовить пищу… Как только вы свернёте влево, Рупейте с Мишкой уже мимо вас не проскочить.

— А что, в правых ответвлениях они никак не могут оказаться? — спросил Лыков, глядя благочинному прямо в глаза.

— Зачем?

— Затем, чтобы, к примеру, ударить мне в спину?

Но Казистый спокойно выдержал взгляд сыщика и только пожал плечами:

— А мне это для чего? Чтобы недополучить с вас сто рублей? И поссориться с Арсением Иванычем Морозовым? При том, что Рупейто мне не сват, не брат…

— Ну, хорошо. Вот вам «петруша» [121] Пятидесятирублёвый банкнот (получил своё название из-за изображённого на нём портрета Петра Первого). в качестве аванса; остальные, как условились, по окончании дела. Когда появится ваш обещанный провожатый?

— Он ждёт в соседней комнате. Так что, можете отправляться хоть сейчас. Юсуф!

В комнату вошёл крепкого сложения азиат, в ватном халате и с меховой шапкой в руках.

— Это Юсуф-барантач [122] Барантач — то же, что и басмач: угонщик скота, разбойник. . Он узбек. Угонял там скот, попал в Сибирь. Бежал вместе с Иваном Чуркиным. Тот привёл его в Москву и поселил вместе с собой в каменоломнях. Юсуф тут всё знает. Факелы припас?

Барантач молча кивнул.

— Ну, тогда идите. Да благословит вас Господь!

Отец Николай с чувством перекрестил Лыкова, и тот ушёл.

Полуторные сани с кибиткой с трудом вместили четырёх мужчин мощной комплекции. До Ивановской пещеры оказалось семь с лишним вёрст. Они проехали кирпичные заводы, Бекетовскую рощу, татарское кладбище, пересекли угрюмый Андреевский овраг. Местность вокруг была унылая, невысокие холмы чередовались с глубокими балками. В склонах балок то тут, то там виднелись словно бы огромные норы. Из одной такой норы высунулся по пояс человек, одетый во всё чёрное. Юсуф пронзительно свистнул в два пальца, и человек тут же исчез под землёй. Возница перекрестился и прибавил ходу.

— Эй, бачка, не дрефь! — осклабился барантач. — Со мной не тронут.

Чем ближе они подъезжали к пещере, тем сильнее захватывало Алексея чувство надвигающейся опасности. Узбек-проводник старался не смотреть на него, а когда косился, то щурился и кривил скулы. Недалёкий, видимо, человек, он не умел скрыть своего враждебного отношения к Лыкову. Почему? Заказчик как заказчик… Но барантач вёл себя так, словно ему сообщили, что Лыков — «вода». Значит, в пещере ловушка? А он везёт с собой двух людей, которые вовсе не обязаны рисковать ради него жизнью… Итак, задача номер один: уберечь их от опасности. Задача номер два: спастись самому. Желательно, взяв при этом убийц, живыми или мёртвыми.

Подъехали к большому плоскому холму, у основания которого чернел вход в подземелье. Ничего так себе вход — в сажень высотой! Выгрузились. Юсуф развернул прихваченную с собой кошму и вынул оттуда два осмолённых факела.

— Бачка! Дашь пять рублей — Юсуф с тобой пойдёт, дорогу казать будет.

Лыков даже обрадовался:

— Даю!

И повернулся к своим «ассистентам»:

— Ребята! Вы тогда можете уезжать; барантач всё покажет. Садитесь и дуйте обратно в Москву.

Тоська-Шарап покосился на стоящего неподалёку узбека и прошептал:

— Лексей Николаич! Ты понимаешь, что делаешь?

— Очень понимаю, Антон, поэтому и говорю: берите ноги в руки! Срочно! Тут всё хуже, чем я думал.

Кулачный боец пристально смотрел на сыщика и раздумывал. Потом сказал:

— Поехали все трое.

— Я не могу.

— Нешто тебе деньги дороже жизни?

— Нельзя давать себя обворовывать, понимаешь? Раз спустил, другой — и тогда все начнут об тебя ноги вытирать.

— Значит, остаёшься?

— Остаюсь. А ты забирай Фёдора и дуйте, что есть мочи. Извини, что тебя втянул; не думал я, что они сговорятся.

Федя-Заломай стоял и слушал, явно не понимая происходящего. Но когда Алексей, прощаясь, протянул ему руку, он отвёл её.

— Я тута останусь, господин Лыков. Буду вас тута ждать, как вы велели.

— А теперь я велю уезжать! — рявкнул на парня рассерженный сыщик. Чуть не силой усадил упрямца в сани, кивнул Тоське, и извозчик быстро скрылся из виду.

— Ну, — сказал Алексей, оборотясь к барантачу, — теперь решим с тобой. Вот тебе «синенькая».

И протянул купюру. Юсуф принял её и стал засовывать под халат. В эту секунду Лыков сильно ударил бандита в переносицу, подхватил рухнувшее тело, швырнул внутрь пещеры и шагнул следом. Прислушался — тихо. Высунулся наружу — никого.

Через несколько минут барантач очнулся и застонал. Из сломанного носа на халат лилась ярко-алая кровь. С волчьей ненавистью узбек поглядел на сыщика и прохрипел:

— Кепе-оглы! [123] Грубое азиатское ругательство. Чтобы ты сдох, собака!

— Сколько их там?

— Всё одно тебе конец!

Алексей вынул револьвер, снял его с полувзвода и приставил пленнику ко лбу:

— К аллаху захотел? Это можно. Сколько их там?

— Двое.

— Кто?

— Твои.

— А ваши?

— Наших нету.

— В каком они проходе: в правом или в левом?

— В правом, — ответил азиат, и веко его едва заметно дёрнулось. Понятно…

— Ну вот и поговорили, — удовлетворённо кивнул Лыков. Убрал за спину револьвер — и мгновенно нанёс барантачу удар кулаком в висок. Обыскал бездыханное тело, забрал свою купюру; найденный при бандите нож забросил далеко в снег. Ну, пора… Он зажёг один из факелов, второй взял в ту же руку фитилём вниз. Отстранил огонь подальше от себя — и шагнул в пещеру.