Олег Петров - Стервятники

Оный не только лаконично изложил фабулу давнего уголовного дела некого эсера Либермана, но и составил себе своего рода памятку: у кого и под каким предлогом поинтересоваться меж делом в Горном управлении иркутским золотопромышленником Кузнецовым. Эта фамилия всплыла в уголовном деле мимоходом, когда следствие выясняло род занятий и делишки «сицилиста» Минея в земле иркутской.

Из люташинских заметок следовало, что обладатель странного чертежика, эсеровский функционер Либерман, некоторое время служил в помощниках Кузнецова, давно почившего в бозе. И речь, скорее всего, идет об открытом Кузнецовым месторождении золота.

Горлову удалось сойтись с архивариусом Горного управления, непримиримым монархистом Хальцевичем, который после прихода большевиков к власти, как и множество ему подобных служек в различных министерствах и ведомствах, пошел по пути тихого и скрытого саботажа действий и указаний новой власти.

Хальцевичу Горлов напел с три короба: дескать, реставрация свергнутой монархии не за горами, кропотливая работа в этом направлении ведется повсеместно, а лично он, Горлов, уполномочен не допустить захвата комиссарами сведений и документов касательно потенциальных запасов государственной казны. И так далее, и в таком роде, хотя архивной крысе вполне хватило бы зловещего предписания, изготовленного Горловым на бланке бывшего Третьего Его Императорского Величества Охранного отделения.

Так или иначе, но, переворошив с помощью Хальцевича ворох бумаг, Горлов наткнулся на папку, в которой оказалась копия решения Совета министров Российской империи от 11 июля 1899 года. Эту орлёную бумагу Горлов сохранил. Поистерлась, правда, особенно на сгибах, но в вощеном, непромокаемом чехольчике, вместе с кожаным лоскутом-чертежиком и заметками ротмистра Люташина, хранит ее Горлов у сердца, от всех таясь. Наизусть помнит:

В Министерство торговли и промышленности поступило ходатайство из г.Иркутска от золотопромышленника и предпринимателя КУЗНЕЦОВА В.И., возглавляющего Восточное Сибирское Общество, не входящее в Ленское золотопромышленное товарищество, об отводе ему в разработку золотоносной площади в районе реки Китой в Восточном Саяне мерой около 20 квадр.верст, причем в обоснование своей просьбы КУЗНЕЦОВ сослался на принадлежащее ему по договору с казною право закрепить за собою для добычи полезных ископаемых избранные им в Иркутской губернии участки. Однако ходатайство сие до настоящего времени уважить названным ведомством не представляется возможным, по причине того, что названным Обществом не исполнены некоторые возлагавшиеся на него также договором с казной обязательства. Что же касается собственно участка по реке Китой, то в отношении его Министерство признало необходимым произвести в указанном районе предварительно разрешения означенного вопроса надлежащие геологические исследования с затратами из средств казны на предмет целесообразности закрепления запрашиваемого для отвода участка за казной.

Согласно с сим Совет министров положил: предоставить министру торговли и промышленности распорядиться сдачею месторождения полезных ископаемых по реке Китой в Восточном Саяне в частную эксплуатацию с торгов - по предварительном производстве разведок средствами казны либо без испрошения новых по сему поводу ассигнований, либо с таковым но в будущем финансовом году...»

На оборотной стороне копии совминовского решения была начеркана престранная резолюция товарища министра торговли и промышленности: «Начальнику Горного управления! Истребуйте от заявителя подробные сведенья об означенном участке. Почему этот Кузн-в желает застолбить столь скромную площадь? Жила?» А на самой папке лиловела выцветшая чернильная пометка: «Сдано в арх.часть в связи с невозможностью прояснения сведений за смертью означенного просителя. 22/XII-1899 г.».

А больше в папке ничего не было, хотя полустертая опись на коленкоровом клапане гласила, что жили-были когда-то в этом «деле» докладная записка и приложенная к оной заявка, присланные в Горное управление золотодобытчиком Кузнецовым. Куда что делось?..

ЗЛОЙ и грязный «начальник отряда» Новиков, спешившись, перегородил и без того узкую тропу.

- Баста, ваше благородие! Привал! А то сдохнем начисто!

- Думаешь, оторвались? - с безразличной усталостью выговорил Горлов и неуклюже слез с лошади. Раскорячил ноги, ощущая до затылка ноющую боль в позвоночнике, копчика и вовсе не чувствовал.

- А хрен их знает! Да и насрать! - яростно рубанул кулаком с намотанной на кисть нагайкой Новиков. - Сунутся краснопузые - получат! Хер им, а не лапки в горку! Назар! Назар, мать твою!

За спиной у Горлова всхрапнул чужой конь, горловский прянул в сторону. Почти над головой раздалось низкое:

- Чево орешь, тута мы.

Заросший до глаз смоленой окладистой бородой, в которую понабилось за дорогу мелкого лесного мусора, здоровенный и вечно угрюмый, как заметил Горлов, мужик уставился на Новикова.

- Ночевать здесь будем, Назар. Отыщи полянку, конскому составу травы пощипать.

- Конскому составу? Ага. - Борода мотнулась, и лошадиный хвост чуть было не съездил Горлову по носу.

- Ты. это. вашбродь, прямо по тропе иди с конем в поводе, там поворот будет, и книзу, в распадок, тропа пойдет. Был ручей там. когда-то, - нервной скороговоркой высыпал Новиков, то и дело поправляя порыжелую кобуру с револьвером и озираясь.

- Знаешь эти места, Николай? - спросил Горлов, настороженно слушая лес. - Давно тут бывал?

- Давно.

Новиков тяжело вздохнул, на мгновение застыл, тоже вслушиваясь в лесные шумы, беспокойно окинул глазами окрестности.

Последние дни Новиков, как заметил Горлов, был сам не свой. Обычно ему с трудом удавалось изображать из себя властного командира, перла суетливая вертлявость, с напуском развязности и озороватой злости. На казачков гаркнуть любил с матерком, показать силу и жесткость, командные решения принимал быстро, ни с кем не советуясь. Поначалу на Горлова оглядку делал, но подполковник в дела начальника отряда не лез. В тайге он не советчик. Теперь же Новиков больше молчит. Насторожен, угрюм. Собственно, а чему радоваться? Начиналось-то все мощно, а вот кончилось.

В ОТБИТОМ у красных Томске с июня восемнадцатого развернуло свою деятельность временное сибирское правительство - Западносибирский комиссариат под председательством П.В. Вологодского, будущего премьер-министра в правительстве адмирала Колчака, армия которого вкупе с белочехами, овладев Красноярском, рвалась к Иркутску, объявленному большевиками еще 21 мая на осадном положении.